Виктор шел по подземелью к завалу, неся на плече новую опорную балку. Положив ее возле завала, с печалью и задумчивостью дотронулся рукой до камней. Где-то там, на нижнем уровне подземелья, были его сестра и племянница…

Встряхнув головой, чтобы собраться с мыслями, он внимательно осмотрел завал и стал проверять балки на прочность, желая убедиться, что все держится и ничего не обвалится. Одна из балок недалеко от проема показалась ему подозрительной, Виктор остановился и посветил на нее фонариком.

Заметив на балке косой свежий спил, он посветил на другую. Соседняя балка тоже была подпилена. Виктор встревоженно распрямился и стал проверять все балки подряд, скользя по ним лучом фонаря. За его спиной раздался голос Раевского:

– Похоже, кто-то подпилил балки.

Виктор вздрогнул от неожиданности и обернулся. Раевский поставил на землю еще одну принесенную новую балку и внимательно изучил обнаруженный Виктором надпил, затем с задумчивостью посмотрел на Виктора.

– Хотите сказать, обвал был подстроен? – спросил Виктор.

– Без сомнения, – уверенно сказал Раевский. – Кто-то очень не хочет, чтобы мы нашли вакцину.

Он выразительно смотрел на Виктора, а тот стоял с напряженным выражением лица, понимая, что они столкнулись с очередной проблемой, а их и так было немало.

На этот раз в шестиугольную комнату спустились только трое из друзей: Андрей, Вика и Леша. Рома где-то задержался, Лиза была не в настроении, а Макс пообещал подойти попозже.

Леша первым делом включил два висевших на стене фонаря. Один фонарь взял в руки он сам, другой сняла со стены Вика. Ребята осмотрелись.

Леша подошел к одной из стен и осветил ее, чтобы Андрей имел возможность сфотографировать выбитые на ней знаки и символы. Тот сфотографировал и подошел к Вике, освещавшей другую стену.

– Какие-то крестики, цветочки, сердечки, – пробормотал он, увидев знаки на ней, и хмыкнул: – По ходу, у того, кто это рисовал, с личной жизнью было не все в порядке.

– А это знаки Венеры и Марса, – указала Вика на нарисованные на круге символы.

– Насколько я помню, они символизируют мужское и женское начала, – сказал Леша, подходя к ним.

– По ходу, у немцев тут не мистические ритуалы были, а любовные, – иронично заметил Андрей.

Все вместе они подошли к следующей стене, Андрей сфотографировал ее. Внимание Леши привлек стилизованный круг с лилией в центре стены. Круг был немного выдвинут из стены, отчего напоминал большую каменную кнопку.

Леша попытался нажать на круг, но у него ничего не вышло. Тогда он попробовал повернуть его по часовой стрелке. К его изумлению, круг медленно повернулся. Леша показал на него Вике с Андреем и заинтригованно заметил:

– Интересная штуковина. Напоминает древний кодовый замок. По идее, он должен вращаться и открывать дверь.

– Не похоже, что здесь есть какая-то дверь, – с сомнением сказал Андрей, окидывая взглядом стену.

– Должна быть, раз есть замок, – убежденно возразил Леша и указал на аналогичные замки еще на двух стенах: – И может, даже не одна.

– Может, это какая-то загадка? – предположила Вика, разглядывая буквы, выбитые на круге.

– Во всем этом должна быть какая-то логика, – с уверенностью поддержал ее Леша.

– В таком случае, мы ее найдем, – решительно заявил Андрей, закончив фотографировать, – и откроем все двери, какие тут есть.

Он окинул комнату напоследок взглядом, в котором сквозила решимость победителя. Андрей понимал, что от него зависят жизни его родителей и сестры, ставших заложниками обвала, и, возможно, именно ему, а не Виктору суждено было стать их освободителем.

На землю опускалась ночь. В лесу уже стемнело, и лишь из колодца лился тусклый свет. В нем, на глубине примерно полутора метров, человек в куртке и капюшоне долбил лопатой твердую землю, изредка выбрасывая из колодца наружу комки грунта и песок.

На мгновение остановившись, человек устало вытер пот со лба. Если бы кто-то заглянул в тот момент в колодец, то в слабом свете фонаря, укрепленного на стене колодца, он смог бы узнать в неизвестном Войтевича, на лице которого были написаны сосредоточенность и решимость, граничащие с безумием.

Утренние лучи солнца стыдливо скользили по лицам Максима и Лизы. Они лежали обнявшись в пустующей комнате одного из преподавателей, на кровати, прямо на покрывале, укрывшись простыней.

– Мне кажется, я запомню это на всю жизнь, – тихо сказала Лиза.

– Иди ко мне, – с улыбкой откликнулся Макс, притягивая ее к себе, – хочу запомнить тебя получше.

– Подожди, – попросила Лиза, отстраняясь, – хочу тебе кое-что подарить, – она сняла со своей шеи кулон в виде сердечка и протянула его Максиму. – Этот кулон мне мама подарила перед операцией… чтобы он мне помог, – серьезно произнесла она. – Теперь я хочу, чтобы он оберегал тебя.

– Пусть теперь кто-нибудь попробует сказать, что у меня нет сердца, – растроганно произнес Максим, надевая кулон себе на шею. – Обещаю, он всегда будет со мной.

Максим серьезно посмотрел девушке в глаза, затем поцеловал ее. От раздавшихся за дверью шагов они оба вздрогнули, Лиза отстранилась от Максима.

– Кажется, народ начинает просыпаться, – немного нервничая, сказала она. – Надо идти.

– А я думаю, надо остаться, – возразил Максим шутливо и опять привлек ее, потянувшуюся было к одежде, к себе. Лиза засмеялась, она чувствовала себя совершенно счастливой. Они поцеловались долгим поцелуем влюбленных, которые хотели прожить друг с другом всю жизнь.

Женя вышла из своей комнаты с полотенцем, накинутым на плечо. Под ее глазами были темные круги, словно она не спала всю ночь, на лице была написана тревога. Войдя в душевую, она увидела Свету Тимофееву, красящую ресницы перед зеркалом.

– Доброе утро, – машинально сказала она.

– Доброе, – откликнулась Света, с подозрением отметив изможденное лицо Жени. – Ну и видок у тебя. Не заболела случайно?

– Не выспалась просто, – объяснила Женя, встала около раковины, включила воду и оперлась на раковину руками.

Она ополоснула лицо и задумчиво посмотрела в зеркало. На нее нахлынули воспоминания, мучившие ее всю ночь, от которых она так старательно пыталась избавиться…

Тем поздним вечером она с подругой возвращалась с вечеринки, обе были нарядно одеты, в приподнятом настроении. Людей на улицах уже не было, но подруг это не пугало, они вообще не обращали на это внимания, будучи уверенными в себе, хотя кое-кто назвал бы это легкомысленностью.

– Зачетная тусовка, – сказала Женя, остановившись у поворота в свой двор. – Ее даже те двое придурков не испортили.

– Ну ты их круто отшила, Жень, – признала ее подруга. – Бедняги. У них теперь на всю жизнь комплекс останется – будут бояться к девчонкам подходить.

Они засмеялись, и Женя, оглянувшись в сторону своего двора, с сожалением сказала:

– Ладно… до завтра.

– Пока, – весело ответила подруга и чмокнула ее в щечку на прощание.

Женя проводила взглядом подругу, уходящую, что-то напевая, все дальше, затем и сама пошла к своему дому. Фонари в ее дворе не горели, поэтому Женя, глядя в темноту, испуганно поежилась, но все же направилась к своему подъезду.

Достигнув подъездной двери, она уже собиралась ее открыть, но не успела: кто-то сзади грубо толкнул ее, прижав к двери. Этот кто-то развернул Женю к себе, и она увидела перед собой Куриленко.

Одной рукой он удерживал ее, второй зажимая ей рот. Она смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами, не понимая, чего он от нее хочет. Она и хотела бы крикнуть, но не могла.

– Что, киска, думала, так легко от меня избавишься? – тихо спросил Куриленко и с угрозой произнес: – Теперь поговорим по моим правилам.

В этот момент позади него раздался лай. Куриленко с досадой обернулся: к подъезду шел мужчина, ведя на поводке большую собаку.