Она вошла в гостиную, взгромоздилась на пуфик под ноги напротив Ханны и ждала.

Кейт знала.

Она вновь развернула статью в Сентинель и начала её изучать таким образом, что Ханна всё равно её видела.

- Как ты узнала? - сказала Ханна низким ненавидящим голосом.

Кейт играла с небольшой ниткой жемчуга на шее.

- Я видела вас вместе на флеш-мобе.

А потом я слышала вас в твоей комнате ночью.

Я знаю он был там.

Ханна вздрогнула.

- И ты, конечно, собираешься всё рассказать отцу? - она посмотрела в сторону кухни.

Её отец бродил по комнате, прижимая телефон к уху.

Кейт отвернулась.

Он не должен знать.

Ханна недоверчиво прищурила глаза.

Это была прекрасная возможность для Кейт снова стать у отца фавориткой.

Её отец никогда бы не простил такого Ханне.

- Я его тоже обманула, - сказала она спокойно.

Ханна выглядела удивлённой.

- С Шоном?

Кейт покачала головой.

- Не с ним.

С парнем, с которым я встречалась в Анаполисе, пока не переехала сюда.

Его зовут Джефри.

Я вся была в нём.

Пока я не узнала на Фейсбуке, что у него есть другая девушка.

Ханна заёрзала на месте.

Мне так жаль.

Было трудно поверить, что идеальная Кейт когда-либо оступилась, ведь она выглядела настолько скромной.

Почти человеком.

Кейт пожала плечами.

Она посмотрела в зелёные глаза Ханны.

- Я думаю, что мы должны забыть их.

Не только потому, что это замарает репутацию Тома, но и тебя тоже.

Кейт поднялась и вышла из комнаты с гордо поднятой головой и прямыми плечами.

Ханна медленно досчитала до десяти, ожидая, что Кейт сейчас остановиться, повернётся и скажет:" Я пошутила! Я всё расскажу о тебе, сучка!" Но спустя момент она услышала звук закрывающейся двери её спальни.

Уф.

- Я перезвоню тебе позже, – сказал Мистер Мэрин из кухни, и Ханна услышала звуковой сигнал, свидетельствующий об окончании разговора.

Она встала, кончики пальцев покалывало.

Кейт была права.

Может, ей следует разобраться с семьёй Лиама.

Ханна не рассказала Лиаму ничего существенного о своём отце—за исключением типичной чепухи, связанной с разводом, от которой страдает каждая семья, и множества смущающих историй относительно своего веса—но Лиам рассказал Ханне громадный секрет своей семьи.

Кое-что, что навсегда вытеснит Такера Уилкинсона из кампании.

Пап.

Ханна пошла на кухню.

Её отец теперь стоял у раковины и мыл тарелки.

- Я должна тебе кое-что рассказать.

О Такере Вилкинсоне.

Её отец повернулся, приподняв бровь.

А затем Ханна выплеснула всё, что ей рассказал Лиам: о романе его отца, закончившегося нежелательной беременностью и абортом.

С каждым словом глаза её отца становились всё более выпученными.

Его челюсть отвисала всё ниже и ниже.

Ханна чувствовала, что слова как яд выливаются из её рта, хуже любой сплетни, которую она когда-либо распространяла, но потом фотографии из газеты снова мелькали у неё в голове.

Они заставили её вспомнить ту строчку из какой-то шекспировской пьесы, которую мистер Фитц заставлял их читать на уроках английского в прошлом году: "В самом аду нет фурии страшнее, чем женщина, которую отвергли" (прим. в действительности цитата принадлежит другому английскому драматургу - Уильяму Конгриву).

Лиам безусловно это заслужил.

- Майк, хлопья нужно есть ложкой, - сказала Элла тем же утром, когда она, Ария и Майк сели завтракать в залитый солнцем уголок.

Комната пахла органическим кофе, свежевыжатым апельсиновым соком и немного полевыми цветами, которые Тадеуш прислал Элле день назад.

Майк неохотно взял старинную серебряную ложку из ящика и плюхнулся обратно на свое место.

Элла повернулась к Арии.

- Так что случилось на вечеринке прошлым вечером? Я повернулась, а тебя уже не было.

Ария сдвинула свои солнцезащитные очки вглубь по переносице.

Она носила их, чтобы скрыть красные, опухшие глаза после целой ночи рыданий по Эзре, Келси, Э и всему остальному.

- У меня были дела, с которыми нужно было разобраться, - пробормотала она.

- Ты не должна была уходить.

Майк громко жевал хлопья Kashi.

- Режиссёр уж очень напился.

Люди говорят, что раз он пришёл работать в случайную частную школу пригорода—он - пьяница.

А Спенсер Хастингс сорвалась на какую-то девчонку.

- Психопатка! - последнее слово он пропел с вытаращенными глазами.

- Она - не психопатка.

Ария теребила вафлю Fresh Fields, события прошлой ночи кружились в её голове.

Спенсер сорвалась, но у неё была уважительная причина.

Так Келси была Новой Э.

С одной стороны, это было хорошо. Они хотя бы знали, от кого приходили сообщения.

С другой, что если люди поверят в то, что Келси знала о Табите? Только этим утром в сети появилось не меньше трёх историй о смерти Табиты: одна о том, как при новой криминалистической экспертизе учёные раз и навсегда доказали, что останки принадлежали Табите, другая о благотворительном мероприятии распродажи домашней выпечки в честь Табиты, а третья о пьющих несовершеннолетних в целом, упоминавшая смерть Табиты как недавний пример.

Табита становилась такой же популярной в своем окружении, как Эли была популярная в Розвуде.

Если её маленький городок Нью-Джерси поймает ветер новости об убийстве Табиты, поверят ли они на самом деле, что эта грязно ругающаяся девушка была наркоманкой? А что, если у Келси было больше фотографий мёртвой Табиты? Она вспомнила последнее Э: "Не думайте, что вы спасётесь от моего гнева, убийцы!".

Ты - самая виновная и всех.

Казалось, Келси знала даже то, что Ария столкнула Табиту.

Телефон Майка зазвонил, он подскочил и покинул комнату.

Элла скомкала салфетку и наклонилась вперёд на локтях.

- Дорогая, есть что-нибудь, о чем ты хочешь поговорить?

Ария хлебала свое кофе.

- Нет, ничего.

Элла прочистила горло.

- Ты уверена? Я не могла не заметить, как ты говорила с тем своим бывшим учителем прошлым вечером.

Ария вздрогнула.

- Здесь не о чем говорить.

Так и было.

Эзра не звонил Арии, после того, как она застала его с Клаудией.

Никаких сообщений с извинениями или пожалуйста-прими-меня-обратно коробок со сладостями у её порога.

Нью-Йорк, конечно, не случится.

И любви, боюсь, тоже не было.

Это было так, будто она все выдумала.

Ария вздохнула и подняла голову.

- Помнишь, перед тем как я уехала в Исландию прошлым летом, все говорили, что будет так здорово вернуться обратно?

- Конечно.

Элла ещё помешала необработанный сахар в своём кофе.

- Но потом, вернувшись, я сказала тебе, что всё было не так?

Ария вертела стоящие на столе солонку и перечницу в форме гномиков.

- Такое чувство, будто ты мечтаешь о чём-то очень долго, но порой реальность не особо оправдывает ожидания.

Элла щёлкнула языком.

- Знаешь, когда-нибудь ты сделаешь кого-то очень счастливым, - сказала она после паузы.

- И когда-нибудь кто-то также сделает счастливой тебя.

Ты узнаешь, когда это будет правильно.

- Как? - тихо спросила Ария.

- Ты просто будешь знать.

Я обещаю Элла погладила руки Арии, возможно, ожидая, что она скажет что-нибудь ещё.

Ария ничего не сказала, и Элла поднялась, чтобы убрать со стола.

Ария осталась в своем кресле, глубоко погруженная в мысли.

Она знала, что было нечто другое в Эзре, как только он вернулся, но она не хотела признавать это.

Это было такое же чувство насчет Рейкьявика, когда автобус от аэропорта ввез их в город.

Она хотела любить его так же сильно, но это было не то место, которое она помнила.

Бара, который продавал суп в огромных хлебных шарах больше не было.