Визгливый голос произнес:

– Есть хочу!

Лисе замерла.

Голос Булле ответил:

– Вот сделаю уроки и буду готовить ужин.

Кто-то фыркнул:

– Какие уроки? Разве ты не знаешь, что если делать все уроки, то тебе будут задавать все больше и больше уроков!

– Я скоро приду к тебе, мама. А пока иди и опять ложись в постель.

– И пожалуйста, сегодня не делай дырок в картошке. А то я не устрою тебе дня рождения.

– Мама, мне никогда не устраивали дня рождения.

– Whatever![5]

Дверь снова захлопнулась.

Лисе подождала немного и, когда стало ясно, что мама-монстр не вернется, осторожно выползла из-под кровати. Булле все еще сидел на кровати, уткнувшись курносым носом в книгу.

– И что? – спросила она.

– Перспективы мрачные, – сказал Булле, продолжая изучать книгу.

Вид у него был серьезный, серьезнее, чем доводилось видеть Лисе. И печальнее, чем у кладбища. Или даже у двух кладбищ.

– Я слышала, – сказала Лисе. – У тебя не будет дня рождения.

– Речь не о днях рождения, – поправил ее Булле и ткнул пальцем в книгу. – Речь о том, что дня рождения, возможно, не будет больше ни у кого из нас. Да и Рождества тоже.

– Как это… не будет Рождества? – переспросила Лисе, не удивившись дрожи в собственном голосе.

Потому что Булле мог пошутить, но он никогда не шутил по поводу Рождества. О чем бы ни шла речь.

– И ч-что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что близится конец света, – ответил Булле.

Лисе и Булле нашли доктора Проктора в мастерской в подвале синего дома. Он прибивал подошвы к башмакам равновесия. Увидев гостей, он просветлел.

– Идемте! – Он сдвинул свои мотоциклетные очки на лоб и пошел впереди ребят к прачечной.

Там он осторожно поставил башмаки на бельевую веревку, которая тянулась по всему помещению. Сначала один, потом другой. И что? А то, что они остались стоять на веревке.

– Невероятно! – крикнул Булле так весело и восторженно, что Лисе пришлось дважды кашлянуть, чтобы он вспомнил, зачем они сюда пришли, после чего Булле принял более подобающий моменту серьезный вид.

– Мы прочитали о лунном хамелеоне, – сказала Лисе.

Доктор Проктор с испугом посмотрел на них.

– Как, вы прочитали о… о…

– И теперь понимаем, почему вы не хотели рассказывать нам о нем, – сказала Лисе. – Это не для детей.

– Но где вы вообще могли прочитать о лунном хамелеоне?

– В книге «Животные, которых, на твой взгляд, лучше бы не было», – ответил Булле. – На триста пятнадцатой странице.

Доктор Проктор так и сел.

– Но ведь лунный хамелеон – всего лишь миф.

Я впервые услышал о нем, когда учился в Париже. Страшилка тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года, когда первая ракета вернулась с Луны на Землю… Ходили слухи, что она принесла с собой что-то. Или кого-то. Невидимого. Или, точнее, того, кто может превращаться в кого угодно. Отсюда название «лунный хамелеон». Тогда про него рассказывали жуткие вещи, но я и не вспоминал об этом до тех пор, пока вы не рассказали о невидимом существе, о следах от носков и ошибках в словах. Все совпадало, вот только мне не хотелось вас пугать. Это была всего-навсего страшилка, а все страшилки, как известно, ложь. – Он посмотрел на Лисе и Булле. – Или нет?

Они не ответили.

Проктор нервно потер руки:

– Так-так! Ну и что же о нем написано в твоей книге?

Булле стал рассказывать, а Лисе помогала, если он что-то забывал.

– Помимо способности сливаться с любым фоном, – говорил Булле, – у него есть страсть к хищению носков. Пока люди смотрят телевизор, он сходит с экрана во время прогноза погоды или трансляции футбольного матча, проплывает через комнаты в прачечную, извлекает из стиральной машины носки и натягивает на себя. Мы видели в спортзале следы мокрых носков.

Проктор почесал подбородок:

– Я тоже слышал о кражах носков, но не верю в это.

Булле вздохнул и показал на ноги доктора Проктора.

– Посмотрите на себя. У вас один носок красный, а другой синий. Вы можете это объяснить?

– Ну зачем же объяснять? – пробормотал Проктор. – Второго красного носка просто не было.

– Вот видите. Загадочным образом из стиральной машины исчез один красный носок, разве не так?

– Да нет же, он сгорел в тостере, когда я его там сушил.

Лисе засмеялась, а Булле застонал.

– Неважно, – сказал он. – Каждый день во всем мире пропадают носки. Загадка носков остается нераскрытой, люди изумленно смотрят друг на друга и говорят: «Какого дьявола, куда они подевались?» Но ведь это всего-навсего носки, о них тут же и забывают. Миллионы носков! Мириады следков. Галактики сшитых, связанных на спицах и крючком клетчатых и полосатых чулок!

– Но зачем лунным хамелеонам носки и чулки? – спросил Проктор.

– А вы как думаете? – спросил Булле.

– Э-э…

– Ноги мерзнут, – сказал Булле.

– Тогда почему просто не обуться?

Булле изобразил на лице гримасу.

– Им никакая обувь не подходит. Следы на снегу показывают, что лунные хамелеоны имеют самые длинные, самые острые и запущенные когти, какие только можно себе представить. Эти когти протирают дыру в носке за один раз. Поэтому приходится все время похищать новые. А что еще хуже, лунных хамелеонов не поймать, у них нет слабостей. Ну, если не считать беды с правописанием.

– Что-что? – воскликнул Проктор.

Лисе откашлялась:

– Если верить книге «Животные, которых, на твой взгляд, лучше бы не было», лунные хамелеоны пишут с большим количеством ошибок.

– Ужасно пишут, – подтвердил Булле.

– Чаще всего они делают удвоение согласных там, где оно совсем не нужно, – сказала Лисе. – Это обстоятельство позволяет быстро вычислить лунного хамелеона. Допустим, если они камуфлируются под объявление «В продаже карамельный пудинг», то непременно напишут «Каррамельный пуддинг».

– К-А-Р-Р-А-М-Е-Л-Ь… – по буквам произнес Булле. – Вы понимаете?

Проктор кивнул.

– А потом П-У-Д-Д… – сказал Булле.

– Мне кажется, доктор Проктор уже все понял, – остановила его Лисе.

– Прекрасно, – сказал Булле. – Лисе увидела на штандарте оркестра школы слово «ОРККЕСТР». В действительности там, перед штандартом, стоял лунный хамелеон!

– Ужас! – сказал Проктор.

– Вдвойне ужас! – сказала Лисе.

– А что насчет дефекта речи? – спросил Проктор.

– Гипноз, – сказала Лисе.

– Гипноз?

Проктор посмотрел сначала на Лисе, потом на Булле, тот медленно кивнул.

– Об этом написано в «Жэкаэнтэвээлбээнбэ», – сказал Булле. – Если закамуфлированный лунный хамелеон посмотрит на вас две минуты или больше, он вас загипнотизирует. И вы будете делать все, что он захочет. Есть только один признак, который позволяет определить, что человек загипнотизирован: это дефект речи.

– И есть только один способ снять этот гипноз, – продолжила Лисе.

– И какой же?

– Тоже гипноз, только более сильный.

– Или можно испугать человека, – сказал Булле и оскалил зубы. – Грррр!

– Гм, – задумчиво хмыкнул доктор Проктор. – Многое же вы узнали из этой книги, как я вижу.

Булле и Лисе кивнули.

– В таком случае вы поняли, что в книгу это существо попало не из-за дефекта речи, орфографических ошибок или краж носков.

Они покачали головами. Лисе закрыла глаза и сосредоточилась.

– Триста шестнадцатая страница, – сказала она и стала цитировать по памяти: – «Никто не знает, где они прячутся на Земле, известно только, что они избегают дневного света. Если тебе не повезло и ты увидел лунных хамелеонов средь бела дня, значит грядет что-то ужасное. Сверхужасное на самом деле. Ультрасверхужасное, если говорить точнее. А если быть абсолютно и беспредельно точным – конец света».