И грузы, в гулкий трюм срываясь, заглушат

Прибой! Пусть корабли несметной вереницей

Пойдут в приморские, сибирские столицы!

LXIII

He страшно будет плыть по Северным морям

Им под охраною сверхмощных ледоколов.

...Как далеко горит стекло веранд и рам

В приморском городе! Проходят стены молов,

Цистерны, пристани. Идут по берегам

Стеклянные дворцы. Восьмимоторный голубь

На крышу снежную садится. Высоко

Плывет аэростат над черною рекой...

LXIV

Сквозь пять иль семь веков неслась моя поэма,

Как шумный снегопад Каспийских лебедей.

Не близок перелет. Была большая тема

Трудна. И, может быть, не справился я с ней.

Но лебеди летят сквозь облака и темень

И на волну озер садятся все тесней.

И плавно кружатся, как цвет огромных яблонь,

Над полосами рек, подобных синим саблям.

LXV

И я кладу перо. В нем мало волшебства,

Чтоб все сказать о днях боев с первоначальной

Стихией и о днях побед и торжества.

Когда-нибудь вернусь дорогою недальней,

Вернусь и принесу надежные слова

И скрепы стойкие: все для десятибалльной

Поэзии. Пока и то, чем болен я,

И то, что я люблю, и все, чем жизнь моя

LXVI

Уязвлена до дна, лежит безмолвной глыбой,

Гренландию души, как глетчер, придавив.

А мир плывет китом, пунцовохвостой рыбой,

Столицы на спине неся.

«... Ночной

отлив

Умолк. По голубой, по сыплющейся зыби

Тьму светоносных вод носами раскроив,

Клубя хвосты огня, громады пароходов

Вниз головой плывут под небом антиподов.

LXVII

Плывут. Они с собой уносят все, о чем

Я раньше тосковал. Все глубже в сердце тонет

Нагорный городок и с белой крышей дом.

И память их на том янтарном дне не тронет,

И в них — затоплено живым, стоглавым сном —

Спит все, что ты звала любовью. Буря гонит

За окнами снега. Она меня зовет

Для высшей доблести в просторы темных вод...»

LXVIII

Уж полночь. Над столом в Кремлевском кабине-

те

Склонился лоб вождя. Над Волгой, в фонарях,

Синеет новый мост. Давно уснули дети.

Гремят пропеллеры в холодных облаках.

Несутся поезда. И в снеговые сети

Вплывают города на Северных морях

Толпой светящихся, огромных рыб. И в пене

Ныряют стаи шхун у стойбища тюленей.

LXIX

В поселках Груманта проснулись горняки.

Встают в Азовщине колхозники. Высоко

Взлетают на берег из лопнувшей реки

Осколки льдин... Рассвет, замедлив у порога,

Родил прозрачный мир, чтоб те, кто далеки,

Казались близкими. Чтоб гул тайги с востока

Услышан был живой, безмолвною стеной

Сторожевых эскадр на Балтике ночной...

LXX

От Крыма до ворот, куда въезжают зори

В санях, от Каспия до Беринговых пуч,

По выгнутым мостам циклонов, на просторе,

Над нами катятся телеги гулких туч.

Но тучи крышами от моря и до моря

Встают, коль ветра нет. А он, космат, колюч,

Несет дожди, снега... И утро родилося!

И мир влетает в день! В оврагах скачут лоси,

LXXI

Рогами брякая о ветки на скаку,

Боками красными мелькая меж стволами.

...Шли по тайге моря, оставивши реку

В дыму, отгородив прозрачными стенами

От ночи новый день. И утром — по песку

Свивая пояс пен, сшибаясь с берегами —

Жгутом клубят прибой четырнадцать морей,

Семейство шумное Морской Страны моей.

LXXII

Выходим в океан! Срок наступил. Пора.

На шеях плотников сплелись и вздулись вены,

Судостроители, матросы, мастера

Склонились у стола над чертежом вселенной.

Солоноватый дождь приносят вечера

В открытое окно. И лето в черной пене

Листвы, обрызганной пророческим дождем,

Шумя сказаньями, накрыло каждый дом.

1935

ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ ДЕРЖАВИН

На Середине Мира

Державин В.В. Стихотворения. М.: Советский

писатель, 1936.

Первоначальное накопление (поэма). Детство (Ро-

дина).

Стихотворения. Часть 1.

Стихотворения. Часть 2.