И вправду, внутри все выглядело как в самых роскошных дворцах: просторные помещения с высокими потолками, и все в белых тонах, даже полы из гладкого, как полированный мрамор, гранита. Повсюду расставлены растения и цветущие деревья в горшках, по центру вестибюля бежит голубая ковровая дорожка шириной футов в двенадцать. Две огромные комнаты по обе стороны от нее отделялись арочными проемами, такими внушительными, что, стоя в дальнем конце одной комнаты, можно было легко увидеть, что делается во второй. В открытые окна проникали ветерок и солнечный свет. Обстановка тоже дорогая: кушетки, столы, кресла…

Бриттани застыла как вкопанная. Столы? Значит, кто-то здесь занимается мебелью? Однако Кодос сказал, что в течение многих лет безуспешно искал наставника, а большинство домов были выстроены дараши так давно, что знания вот уже много веков как утеряны. Потерявшего вызов, то есть проигравшего пари или поединок, можно было в наказание заставить выстроить дом, но результаты оказывались, мягко говоря, неутешительными.

— Боишься, что потеряешь вызов? — поддела она своего молодого друга.

— Нет, — негодующе ответил он. — Хочу показать побежденному, как правильно строить здания, чтобы можно было в них жить, вместо того чтобы заставлять следующего проигравшего разбирать все до основания, как обычно и делается.

Она не стала допытываться, в чем состоят эти поединки, рассудив, что это, должно быть, очередная воинская забава. Но все же вспомнила о давнем разговоре, когда Далден приравнял ее работу к наказанию. Воины, очевидно, могли торговать, наставлять дараши в земледелии, но признавали единственно достойным занятием владение оружием. Поразительно, как ловко эти люди вплетали свои сказки в историю целой планеты, ухитряясь при этом ни разу не выдать себя!

Присутствующие разошлись, решив собраться за ужином. Чаллен отправился по делам, которых у него как у шодана накопилось немало. Тедра тихо беседовала о чем-то с Мартой, Шанель и Фалон поспешили уединиться в старой спальне Шанель, а Далден потянул Бриттани в свою: вниз по одному коридору, потом по другому, через башню, сад с крытым переходом, проходившим посредине, невысокую лестницу…

К тому времени как они очутились в его комнате, Бриттани совершенно запуталась. По-видимому, они оказались очень далеко от основной части замка.

Спальня занимала весь верхний этаж и была окружена широким балконом. Тут и в самом деле был бассейн примерно восьми футов в диаметре, удивительно напоминавший миниатюрный оазис в пустыне, с деревьями в горшках по всей окружности и каменной скамьей у бортика. У единственной стены, в которой не были прорублены высокие арочные окна, стояла невероятных размеров кровать, вернее, толстый, очень мягкий на вид матрас, вделанный в деревянную раму-коробку. И никаких пружин. Хотя кровать явно была очень старомодной, она казалась удобной и уютной.

Вокруг длинного низкого стола были расставлены все те же кушетки. Они что, едят лежа?!

Между окнами красовались резные сундуки. Какая искусная работа! Полы и здесь белые, но с голубыми прожилками. Ветерок шевелил легкие голубые занавески. На окнах не было ни ставен, ни жалюзи.

— Послушай, а как вы отпугиваете мух и комаров? — поинтересовалась Бриттани.

— Ты о чем?

— Насекомые, жучки, ну, знаешь, такие крохотные создания, которые летают по воздуху и имеют привычку кусать людей.

— Ни на равнинах, ни в горах таких тварей не водится.

— Да?

— Что ты думаешь о своем новом доме?

Судя по всему, он с волнением ожидает ответа, хотя по его лицу этого не скажешь. Комната просто чудесная, не загроможденная мебелью и все же роскошная. Но на ум отчего-то приходит султанский гарем. И от этого вспоминается, что собственный дом далеко.

— Большой, — пробормотала она.

— Да, воину необходимо пространство, чтобы не задыхаться, — согласился он.

— Наверное.

— Тебе не понравилось, — с грустью в голосе заключил он.

— Я этого не сказала, — поспешно возразила Бриттани. — Просто мне нужно время, чтобы привыкнуть.

— Что тебе в нем не нравится? — продолжал допытываться он.

— Далден, прекрати! Он прекрасен.

— Ты моя, керима, и поэтому я читаю твои мысли. Ты недовольна местом, в котором тебе придется жить.

Бриттани взяла его за руку, поднесла пальцы ко рту и сильно укусила. Далден поднял золотистые брови, хотя вряд ли почувствовал боль, и, понимающе улыбнувшись, притянул ее к себе. Но Бриттани оттолкнула его.

— Ах, это вовсе не приглашение! Я просто пытаюсь доказать, что ты знаешь меня не так хорошо, как считаешь, и это прекрасно. Сюрпризы придают жизни остроту! Что же до этих покоев, я постараюсь к ним привыкнуть. Ты видел, как я живу. Дом, который я собиралась построить, был бы раза в четыре больше и все же никак не походил бы на замок! Знаешь, это место словно из волшебной сказки. Волшебная сказка — это чудесно, но постоянно жить в ней невозможно. Я не могу остаться здесь навсегда.

— Хочешь перебраться куда-то еще?

— А ты хотел всегда жить здесь, даже после того как найдешь спутницу жизни и у тебя появятся дети?

— Но здесь может поместиться не одна семья, — возразил он.

— Верно, только я не о том. Неужели у тебя нет желания расправить крылья? Иметь место, которое будет только твоим? Там, откуда я родом, люди, получив образование, стараются покинуть дом и зажить собственной жизнью. Родители заботятся о детях, а потом выпускают птенцов в свет, иначе им никогда не стать самостоятельными. Ты ведь уже взрослый, верно?

Далден так выразительно поморщился, что Бриттани невольно хмыкнула. Так не похоже на него — проявлять подобные эмоции!

— Прости, — извинилась она. — Но мне нужно было спросить, уж очень здесь все непривычное! Работают ли женщины на твоей планете.., ну, знаешь, строят, создают какие-то вещи, произведения искусства…

— Не в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово.

— Отвези меня домой.

— Но иметь хобби никому не запрещается.

— Для работающей женщины этого недостаточно, — проворчала она. — А ведь у вас есть промышленность: стоит лишь взглянуть на ваш город, чтобы понять, какие удивительные люди его создавали. Где вы все это скрываете?

— Тут ничего подобного нет. Мы бережно храним природу. И не трогаем ничего, что растет на поверхности земли, если не считать съедобных злаков и овощей.

— А в недрах?

— Добываем золото во многих частях планеты, включая и Кан-ис-Тра. Обычно дараши, живущие вблизи рудников, знают, как обрабатывать металл, превращая его в изделия.

— А та мебель, что я видела?

— Ее изготовляют на юге. Дважды в год сюда приходят огромные караваны, груженные самыми прекрасными вещами. На севере живут гончары. Большинство дараши — искусные ткачи, портные и красильщики. На востоке варят стекло, но караванами его сюда не привезешь: слишком уж оно хрупкое.

— Это уже кое-что, — обрадовалась Бриттани. — Насколько сложно связаться с этими странами и поискать там работу?

Ответом послужил откровенно недоуменный взгляд. Бриттани сокрушенно вздохнула, однако тут же вспомнила, что на поясе находится куда более надежный источник информации.

— Марта, что такого непонятного в моем вопросе? — осведомилась она.

— Он все понял, куколка, но не смог осознать и примириться. Ша-каанским женщинам нет нужды работать. Всю свою жизнь они переходят от одного защитника к другому и никогда не нуждаются в поддержке, что, впрочем, не означает, будто у них нет обязанностей. Вспомни для сравнения госпожу средневекового замка: она ведет хозяйство, приглядывает за слугами и следит, чтобы все было сделано правильно и вовремя.

— Но это не работа. Так, домашняя возня.

— Ты опять забываешь, что твоя собственная цивилизация за последнюю сотню лет развивалась скачками, и женщины действительно ощутили себя равными мужчинам лишь лет пятьдесят назад. До той поры они не испытывали особой потребности в работе. Ты — совсем другое дело, потому что родилась в эпоху, когда все изменилось, и к тому времени когда стала взрослой, от тебя уже ожидали самостоятельности, считали, что, даже выйдя замуж, ты будешь вносить свою долю в домашние доходы. Кто же виноват, что твои люди позволили экономике прийти в упадок и теперь вынуждены объединять прибыли, чтобы чего-то добиться?