– А для вас – это не слишком жирно?

– Для меня? – тут Петр свалил покупателя наповал, потому, что заставил его шевелить мозгами:

– Вы – что? – сказал Петр, – Мне не по карману покупать мои картины…

…И вот теперь, Вася Никитин один стоял у капота моей машины и молчал.

И мы, сидящие в машине, молчали тоже, и, наверное, каждый из нас думал: «Пошли мне Господи слова, которые были бы лучше молчания…»

…Понятно, что идти на переговоры к врачу нужно было нам с Петром.

Андрей остался с Василием.

Не то, чтобы мы боялись, что тот убежит, просто не стоило оставлять Васю одного в такой момент.

Какой момент?

Мы и сами не знали.

Думали, что то, что происходит – трагедия.

А это была только прелюдия…

…У дверей нам встретилась женщина в белом халате.

Интересная вещь, мужчины всегда одевались однообразно: фрак, сюртук, пиджак, а женщины – наоборот – расцвечивали свои одежды и по форме, и по содержанию.

Но, в то же время, как, на мой взгляд, форма – от военной, до медицинского халата – идет к лицу женщине, и как она глупит мужчину.

Хотя многие считают – наоборот.

– А доктора еще нет, – сказала женщина, и нам ничего не оставалось сделать, кроме, как посмотреть на часы.

– И здесь такой же бардак, как во всем государстве, – безэмоционально констатировал я. А Петр ответил:

– Наводить порядок в государстве – довольно унылое занятие.

– Откуда ты знаешь?

– Сужу об этом по мытью посуды у себя на кухне…

В дверь входили и выходили разные люди, и прошедшего мимо нас врача, мы не заметили, но таже самая женщина в белом халате, выглянув из окна второго этажа, крикнула нам:

– Доктор пришел…

Я первым вошел в кабинет, на потемневшей от времени двери которого висела стандартная табличка под стеклом: «Заведующий вторым отделением Зарычев Д.Н.»

Кабинет был самым обыкновенным, какими бывают кабинеты маленьких начальников, не влиятельных, но и не бесправных.

Хотя бы в пределах здания, в котором они находятся.

И если бы не змея, плюющаяся в бокал из-под полусухого шампанского, широкий, но не глубокий, для того, чтобы пена не поднималась высоко, а равномерно распределялась по поверхности тонким слоем, проглядывающая на каких-то документах – толи дипломах, толи грамотах, под стеклами, какими украшены стены всех кабинетов – о том, что это кабинет медика, а не чиновника, догадаться было бы невозможно.

Впрочем, была еще одна деталь, которая отличала кабинет доктора Зарычева, от чиновничьего – я это сразу почувствовал, но сообразил, в чем дело, уже потом, когда мы возвращались в Москву.

На стене, той стене, что за спиной хозяина кабинета, не было портрета президента.

…В своей жизни, мне приходилось посещать самые разные кабинеты, но мысль о том, что хозяин кабинета, почему-то, всегда сидит спиной к верховному портрету, пришла в мою голову именно здесь, в общем-то, в сумасшедшем доме.

Может для того, чтобы в голову приходили разумные мысли, мне нужно почаще посещать сумасшедшие дома?

А, может – не только мне?

Уже потом я спросил Гришу:

– Обратил внимание на то, что у врача-психиатра нигде нет портрета президента?

– Наверное, Петр, у президента тоже нигде нет портрета врача-психиатра.

– Как ты думаешь – почему?

– Возможно потому, что врачи-психиатры так же уверены в том, что им не нужны президенты, как президенты уверены в том, что им не нужны врачи-психиатры…

…За столом я увидел человека с усталыми глазами.

Он сидел за столом.

«Не удивительно – не за роялем же ему сидеть», – подумал я.

Человек, очевидно он и был доктором, после некоторого молчания во время которого, я был осмотрен с головы до ног, спросил:

– Вы пришли лечиться?

– Нет, – ответил я, – Я уже двенадцать лет вообще не употребляю спиртного.

– Тогда, что вы здесь делаете?

– Я и сам задаю себе этот вопрос, – возможно, несколько невпопад ответил я, и тут же получил возможность убедиться в том, что передо мной профессионал:

– Присаживайтесь, – предложил мне доктор. Хотя, если бы после моих слов, он сказал бы: «Тогда пойдите к черту,» – я б не удивился.

Но доктор не послал меня к черту, а предложил стул:

– Присаживайтесь, – повторил он, – Что вас волнует?

Ничего себе – вопрос.

Я думал довольно долго, и доктор не торопил меня:

– Пожалуй, ничего…

Кроме глобального потепления, конечно.

– Если глобальное потепление – это все, что вас волнует, то вы настолько нормальны, что вполне можете считаться клиентом психиатра.

– Кто вы по профессии? – спросил доктор.

– Художник.

– Не думаю, что мой вкус в живописи может служить образцом.

К сожалению

– У вас хороший вкус, – ответил я, и, встретив слегка удивленный взгляд врача, добавил:

– Если вы в нем не уверены…

– А тот, кого вы привезли – тоже художник?

– Пока – да…

– Скажите, только правду, вы хотели бы остаться в вечности? – толи доктору так удобно было вести разговор, переходя без всякого предупреждения от одной темы к другой, толи – это был какой-нибудь тест. Но я ответил легко, потому, что ответ на этот вопрос должен дать, прежде всего, себе, каждый художник:

– Конечно – хотелось бы. И ради этого, я готов забыть о том, что вечная жизнь – это шанс для идиотов…

И тогда доктор задал мне вопрос, на который мне было трудно ответить:

– Вы женаты?

– В общем… – ответил я. А потом размыслил вслух:

– Скорее – да, чем – нет…

– А, тот, кого вы привезли – женат? – доктору было очевидно больше, чем мне показалось.

– Нет. Но у него есть девушка.

– Водка приводит человека к последней черте, – доктор как будто, рассуждал на отвлеченную тему, – Казалось бы – зачем у этой черты мужчине нужна женщина?

– Наверное, когда мужчине трудно, он приводит в дом женщину, – ответил я. Потом подумал и добавил:

– Впрочем, в остальное время, мужчина делает то же самое…

– …Вы верите в бога? – спросил доктор. И, видимо, после этого вопроса, я слишком долго молчал, потому, что доктор задал другой вопрос:

– А тот, кого вы привезли, верит?

– Не знаю.

Во всяком случае, сейчас, в портвейн он верит куда искренней, чем в божий промысел.

– Скажите, а вам самому до сих пор снятся алкогольные сны?

Несколько опешив оттого, что доктор Зарычев догадался о том, что у меня были проблемы с алкоголем, я сказал правду: «Да.»

– Не удивляйтесь, но о том, что вы не пьете уже двенадцать лет, вы сказали с рефлекторной гордостью. Такое бывает только у бывших запойных пьяниц…

Наступило молчание.

Потом, я оглянулся на продолжавшего стоять у дверей Григория, и Гриша вышел.

И через несколько минут, он и Андрей привели Васю.

– Ну-с, – сказал доктор Зарычев после того, как Вася сел на освобожденный мной стул, – Расскажите мне о своих проблемах.

– У меня нет никаких проблем, – ответил ему Василий.

– Тогда расскажите о том, как вы добились в жизни такой удачи?…

Я смотрел на стоящего ко мне спиной Василия, на его сгорбившуюся спину, и мне было очень тяжело.

Как не крути, а мы привезли друга в психушку.

И сколько бы я не говорил себе, что Василий виноват сам, а мы не бросаем, а спасаем его, на душе все равно было муторно.