— Я не предлагаю вам жить со мной, Эмили. Я предлагаю вам выйти за меня замуж.

— А я отвечаю - нет! Нет! Вот что вам нужно сделать. — Она кивнула ему. — Вам нужно привести туда кого-нибудь, кто бы жил с вами. Ведь повсюду много хороших девушек, женщин, одиноких женщин...

— Замолчите! Пожалуйста.

Ее глаза расширились. Она уставилась на него. Стюарт не кричал, но его слова имели больше веса, чем крик. Его лицо потеряло свою легкую бледность, приобрело сердитое выражение, да и его голос тоже стал сердитым.

— Единственная женщина, которую бы я хотел взять к себе, - это вы. Но я не буду вам это предлагать. Вы единственная женщина, с которой я хотел бы жить бок о бок. Я понял это в нашу первую встречу. Вы та женщина, о которой я мечтал ночами, когда лежал без сна в испарине и пытался избавиться от запаха человеческих тел, от которого никак не мог избавиться, старался не слышать звук закрывающихся стальных дверей и, что еще хуже, звон ручных кандалов. Когда я впервые увидел вас сидящей в почтовой повозке, я не знал, кто вы, но ваше лицо было мне так же знакомо, как мое собственное, даже еще лучше, так как в течение многих лет я нечасто видел свое лицо...

В последовавшей за этим тишине они смотрели друг на друга. Эмили вовремя сдержалась и не протянула ему руки со словами: «О, я так сочувствую вам, мне так жаль вас».

Она снова подошла к очагу. Ее голова была опущена, а руки сложены под грудью. Стюарт встал возле нее. Глядя на ее склоненную голову, он промолвил:

— Я выплеснул на вас все, подобно водопаду. Я не собирался этого делать. Нужно было дать вам время.

Эмили повернулась к нему и покачала головой. В ее голосе слышалась глубокая грусть, когда она сказала:

— Я... я не могу выйти за вас, поскольку не буду иметь ни минуты покоя, думая о том, как я лишила вас того, что по праву принадлежало вам.

— «По праву!» — Он тихо рассмеялся и повторил: — «По праву!» Знаете что, Эмили? Если бы Рон не хотела отомстить Берчу, она бы скорее отдала это место дьяволу. Более того, если бы она была жива и жила одна, а я бы вдруг объявился после выхода из тюрьмы, то она указала бы мне на дверь, целясь в меня из ружья, насколько я теперь могу судить о ней. Нет, я имею на это место прав не больше, чем вы. Я сравниваю себя с вами, вы заработали часть этих владений, ухаживая за ней, а я оказался хозяином только потому, что она хотела плюнуть в лицо человеку, которого возненавидела... Последний вопрос, Эмили. — Он помолчал и ласково улыбнулся ей. — Если бы мы с вами встретились при других обстоятельствах, достаточно ли я вам нравлюсь, чтобы выйти за меня замуж?

Ей не нужно было раздумывать над ответом. В сильном смущении она отвела от него взгляд, подняла руку и пригладила тугие локоны на затылке. Стоя в этой позе, она произнесла:

— Я... я не знаю.

Прошла почти минута, прежде чем Стюарт заговорил:

— Я не верю вам, Эмили. Но пока хватит, пока хватит об этом... Можем мы быть друзьями?

Оглянувшись, она мягко улыбнулась ему.

— Да-да, конечно.

— И помните, что меня зовут Ник.

Улыбка девушки стала еще шире.

— Я попытаюсь запомнить.

— Хорошо. — Будто решив какую-то важную проблему, Стюарт отвернулся от нее и, широко раскинув руки, спросил: — А что вы собираетесь устроить здесь?

— Разве тетя Мэри вам не рассказала?

— Да, рассказала. — Стюарт рассмеялся, глядя на нее через плечо. — Но я ей не поверил. Вы не сможете содержать меблированные комнаты.

— Почему не смогу? — В ее голосе звучало негодование.

— Потому что вас съедят живьем.

— Съедят живьем? — Она непонимающе смотрела на Стюарта.

Он кивнул.

— Именно так. Съедят живьем. Сколько мужчин вы собираетесь пустить в качестве постояльцев? Насколько я понимаю, вы не собираетесь пускать женщин?

— Почему не собираюсь?

— Видите ли, женщины не ищут жилище вблизи реки, во всяком случае таково мое мнение, если они не относятся к определенному сорту женщин. — Глаза Ника заблестели, когда он увидел, что девушка покраснела. — Вы слишком молоды, Эмили. — Он медленно покачал головой. — И слишком красивы, чтобы быть хозяйкой меблированных комнат на берегу.

— Ерунда! — Она встряхнула головой. — На Тортон-авеню и вблизи нее масса меблированных домов, принадлежащих женщинам.

— Возможно... Вы их видели?

— Нет... Но неужели нужно быть старой перечницей, чтобы сдавать меблированные комнаты?

— Да. — Он теперь открыто смеялся над ней. — Да, я бы сказал, что нужно превратиться в старую перечницу, чтобы безопасно для себя начать сдавать комнаты в этом районе.

Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, пока девушка не отвела взгляд. Эмили никогда не задумывалась об этой стороне проблемы. Однако полагала, что после опыта, приобретенного ею за последние годы, она вполне способна поставить на место любого мужчину, который недостойно ведет себя. Снова взглянув на Ника, она так и сказала:

— Я смогу справиться с ними.

— Хорошо, — вздохнул он. — Не буду говорить, что вам лучше знать. Все, что я могу сказать: давайте начните, попробуйте, что из этого выйдет. Когда вы предполагаете открыть свое предприятие?

— Как только подготовлю все.

— И как долго будет продолжаться подготовка?

Эмили слегка рассмеялась и сказала:

— Если все буду делать сама, то намного позже, чем предполагала. Но я написала мистеру Несбиту, который покрасил дома снаружи, и попросила его прийти и помочь мне.

— Ну, если вам нужна помощь... — Ник снял пиджак прежде, чем она успела запротестовать. — Если вам нужна помощь, то у меня есть две руки, которые в данный момент ничем не заняты. С чего нам начать?

— Не выдумывайте. — Она засмеялась. — Вы, да еще в вашей одежде. Да вы всю ее заляпаете краской, прежде чем успеете что-нибудь сделать.

— О, это я как-нибудь переживу. По дороге я проходил мимо магазина, торгующего рабочей одеждой. Я заметил, что там есть все размеры. Меня там быстро приоденут.

— Нет. — Она протянула руку в его сторону и сказала: — Нет, пожалуйста, не надо... не надо еще больше усложнять все для меня. Возвращайтесь на ферму. Приезжайте... приезжайте иногда повидаться со мной, когда я здесь окончательно устроюсь.

Николас Стюарт застегнул пиджак, сохраняя на лице серьезное выражение, потом медленно кивнул ей:

— Хорошо, хорошо, Эмили. — Ник протянул руку, и Эмили вложила в нее свою, а он накрыл ее второй рукой, какое-то время они стояли, глядя в глаза друг другу. Затем он резко повернулся и вышел из дома, пройдя через гостиную.

Когда Эмили услышала, как хлопнула дверь, она посмотрела в ее направлении, но не двинулась с места. Девушку охватило желание разреветься точно так же, как было в первый день ее возвращения в этот дом.

«Я вам симпатичен? — спрашивал он у нее. — Вы можете любить и ненавидеть кого-то, но вы не можете симпатизировать человеку и ненавидеть его».

Эмили симпатизировала ему. О да, да, это точно, он ей нравился. Но дальше этого ничто не пойдет, поскольку, как она и сказала, она не сможет жить с чистой совестью, зная, что была причиной того, что он потерял дом и ферму. И все это чушь, что он говорил, он не может быть фермером, все это чушь!

Схватив свой фартук из грубой материи, она надела его и решила продолжить работу. Но поняла, что работа в этот день пойдет медленно.

Глава 3

Все получилось не так, как Эмили планировала. Она вернулась в дом своей мечты, она привела его в порядок и украсила. Комнаты были уютно обставлены. Она даже снесла стену между двумя дворами. Она уже ночевала в доме две прошедшие недели и признавалась себе, что чувствовала себя одинокой. Она устала от чтения. Даже маленькая черная книжечка потеряла для нее всякий интерес. Она продолжала сдерживать свое желание запереть дом, сесть на поезд и поехать к тете Мэри.

Кроме того, кое-что стало удивлять Эмили в поведении тети Мэри. Ей показалось, что тетя Мэри стала довольно холодно приветствовать ее в последнее время. Но это ее не очень сильно беспокоило.