По своему строению орган слуха у кузнечика отличается от нашего уха. У нас это закрытая камера с мембраной, где звуковые волны воспринимаются барабанной перепонкой, передаются в среднее ухо, затем во внутреннее и там анализируются. У кузнечика, наоборот, мембрана колеблется, и клетки у ее основания сразу переводят улавливаемые мембраной звуковые колебания в электрические импульсы. По строению ухо насекомого больше напоминает чувствительный волосок, вибриссу, где сам волосок заменен мембраной, есть еще дополнительные структуры, усиливающие прием звуковых волн и предохраняющие тонкую мембрану от механических воздействий. Поперечный срез слухового органа кузнечика, расположенного в ноге, представлен на рисунке 3. В воздушной трубке, имеющей щели, натянуты две мембраны, контактирующие в основании непосредственно со слуховыми клетками.

Чувствительность уха кузнечика и его родственников очень высока. Используя точную акустическую аппаратуру, энтомологи установили, что саранча воспринимает колебания звуковых волн с амплитудой, равной диаметру атома водорода. Но и это не рекорд. Кузнечик из семейства титигония воспринимает механические колебания с амплитудой, равной половине диаметра атома водорода! Необычайная чувствительность!

Как уже отмечалось, не всегда целесообразно моделировать живые системы к создавать «железные» приборы по тому принципу, как они действуют в природе. Тем более что воспроизвести работу тончайших «живых приборов», которыми наделила природа наших земных собратьев, подчас просто невозможно. Ведь модель мозга муравья, например, даже на самых современных транзисторах и печатных микросхемах получилась величиной с тумбочку под телевизор, а выполнял этот мозг только часть функций нервной деятельности, свойственной муравью. Какой же величины должны быть сейсмические анализаторы, если учесть, что помимо биодатчиков в их работе принимает участие и мозг насекомого? По этой причине, возможно, имеет смысл не «воспроизводить» в металле «конструкции» животных, анализирующие механические колебания, а непосредственно подключать их к физическим приборам или же заставлять работать параллельно с «железными» датчиками.

Вот один из примеров использования «прыгающих сейсмографов» для предсказания землетрясения. Пещерные кузнечики, живущие в норках обрывов, очень чувствительны к колебаниям почвы, а может быть, и к изменениям других физических параметров перед землетрясением. Двигательная активность кузнечиков перед землетрясением увеличивается, они покидают свои домики. Американские исследователи поставили перед норками приборы — актографы, которые отмечают двигательную активность пещерных кузнечиков. Как только кузнечик прыгнет на площадку, приборы переводят создаваемое им давление в электрические импульсы, которые подаются на записывающие и регистрирующие устройства. В простейшем случае это может быть осциллограф, дающий всплеск кривой на экране. При обычной жизни движение кузнечиков равномерное, число особей, выходящих из норки и возвращающихся домой, примерно одинаковое. Другое дело перед землетрясением, когда почти все кузнечики выпрыгивают из норок, резко повышается количество импульсов, идущих от актографов. Следовательно, в ближайшие часы можно ждать землетрясения.

Преимущество «живых приборов» в том, что они всегда имеются в природе и на их изготовление не затрачиваются средства. В качестве «живых приборов» можно использовать и лабораторных животных, получая саморазмножающиеся датчики. Об их функционировании будет заботиться не человек, а генетические механизмы самого организма. Однако на долю бионики остаются не менее важные проблемы: моделирование шагающих устройств и создание хорошо обтекаемых подводных кораблей по типу рыб и дельфинов, архитектурная бионика, моделирование локационных установок и, наконец, проблема создания искусственного разума.

Существуют страны, где землетрясения происходят очень часто. Подсчитано, что сорок процентов всех землетрясений на нашей планете приходится на западное побережье Америки. В Чили или Перу землетрясения наблюдаются почти каждый третий день, чаще всего они слабые, и дома не рушатся. Однако с начала нашего века в Южной Америке в указанной зоне было, по крайней мере, семнадцать значительных катастроф силой до девяти баллов, когда целые дома вдруг исчезали в глубоких трещинах земли. Глубина таких трещин, поглотивших людей и строения, иногда достигала нескольких километров. И на всей территории бывшего Советского Союза встречается достаточное количество зон, где возможны землетрясения. Площадь таких зон составляет примерно двадцать процентов всей территории.

Ущерб, причиняемый этим грозным явлением природы, огромен. Вот почему важно прогнозировать землетрясение не только за несколько часов до толчков, хорошо знать о его приближении за несколько дней, лучше даже — за неделю или месяц.

Каков же механизм воздействия предвестников землетрясений на сейсмические анализаторы живых существ?

В начале главы речь уже шла о странном поведении зверей, птиц и насекомых, чувствующих приближение катастрофы. Однако более детальное изучение поведения животных показывает, что они не только предчувствуют катастрофу, но и точно знают, когда начнется землетрясение. Вот один из случаев, рассказанный очевидцем известному журналисту В. Пескову: «Мы с женой работали в Ашхабаде. В ту ночь поздно вернулись домой. Спать легли не сразу. Я копался в бумагах. Жена читала. Дочка в коляске спала. Вдруг — чего не бывало ни разу — собака рванулась с места и, схватив девочку за рубашку, кинулась в дверь. Взбесилась! Я — за ружье. Выскочили с женой. И тут же сзади все рухнуло». Это произошло в 1948 году в ночь с 5 на 6 октября, как раз в то время, когда большинство жителей спали крепким сном или готовились ко сну, никакой тревоги не проявляли, хотя животные предчувствовали начало землетрясения. Поражает удивительное поведение собаки, точно определившей тот момент, когда нужно схватить ребенка, чтобы люди успели выбежать из дома до его разрушения.

Другой случай, описанный И. Литинецким в книге «Беседы о бионике», тоже показывает, что животные точно предчувствуют время начала землетрясения. Рассказывается о необычайном беспокойстве животных зоопарка в городе Скопле (бывшей Югославии) приблизительно за пять часов до землетрясения. «Первым начал завывать испуганным и каким-то трагическим глухим голосом одичавший, завезенный когда-то в Австралию потомок домашней собаки — динго. На его голос тут же откликнулся сенбернар. К их дуэту присоединились грозные голоса десятков других зверей. Испуганный бегемот выскочил из воды и перепрыгнул через стену высотой 170 сантиметров. Жалобно кричал слон, высоко поднимая хобот. Громко завыла гиена, очень неспокойно вели себя тигр, лев и леопард. К жуткому „концерту“ зверей присоединились птицы. Взволнованные сторожа различными способами старались успокоить своих подопечных, но желаемого результата не достигли. Прошло еще немного времени, и как будто по чьей-то властной команде звери внезапно умолкли, скрылись в глубине своих клеток и, притаившись в темноте, стали чего-то ожидать. Теперь панический страх охватил обслуживающий персонал. Хотелось бежать…»

Это землетрясение произошло в городе Скопле 26 июля 1963 года, в результате которого погибли полторы тысячи жителей, а город превратился в груды камней.

Какой же механизм позволяет животным прогнозировать землетрясение?

Рассказывая о «сейсмических приборах» рыб, ученые предположили, что ими воспринимаются самые незначительные колебания дна как предвестники землетрясения, скорее всего, в инфразвуковом диапазоне. Однако за несколько дней до землетрясения никаких колебаний не происходит, а животные все-таки предчувствуют приближение катастрофы. Что же меняется в окружающей среде?