Плюшевых небес.
1990
МЫ УШЛИ,
НЕ ПРОСТИВШИСЬ,
НЕ ВЗЯВ АДРЕСОВ...
* * *
А в Кишинёве нету чемоданов.
Я шмотки по карманам рассовал.
Спешат. Спешат из-за океанов
Спасительные вызова.
Мой бедный брат, пора трубить тревогу.
Нам Яр с названьем женским ни к чему.
Не знаем мы, как ходят в синагогу,
Давай же просто плюнем за корму.
Опять совдепы вертят финт ушами,
Мол, на бекицер вам, но финт не нов.
Обчистят коль - расстанемся с грошами,
Сдерут штаны - уедем без штанов.
И ничего не скажем нашим детям,
Как душу здесь истёрли в порошок,
А мы, коль родились под небом этим,
Давай еще нальём на посошок.
1989
* * *
От судьбы не жди подарков,
Выйдет всё наоборот.
Просвещённого монарха
Ждёт измученный народ.
Чтобы было чин по чину,
Ну, как встарь,
Излечи нашу кручину,
Государь.
Нужен нам державный норов
Да кулак,
А то дальше разговоров
Ну никак.
Надоело БАМу шпалы
Нам исправно поставлять.
Где же ты, Орел Двуглавый,
Появися. Твою мать.
Ты, алмазно невесомый,
Вспрыснешь новую зарю,
А то здесь жиды-масоны
Нас сгноили на корню.
Они каверзные сети
Раставляют много лет.
И у них грудные дети
Со сметаной на обед.
Мы на взводе. Им всё мало.
Государь, не будь пархат,
В мир гнилого капитала
Выкинь их пинком под зад!
На тебя лишь уповаем.
Без тебя нельзя никак.
До свиданья, бедный Хаим,
Здравствуй, Ванюшка-Дурак.
1989
* * *
Мигрень - бальзам для эмигранта.
Родная, брось лихой костыль!
Простимся сухо и галантно,
А после разом опостыль
И не всплывай, как труп усопшей,
Но привлекательной. Уймись.
Я перештопанной галошей
Лягну и брошу ёмко: "Брысь!"
А впереди маячит Хайфа -
Туда давно проторен путь.
Так значит, есть немало кайфа,
Когда кругом свои... Отнюдь!
Не та порода... Так неловко...
Я новой качки не снесу.
Родная зрит с немой издёвкой
И давит прыщик на носу.
* * *
Покрывает нас матом ли, воем ли
Под конец разгулявшийся век-удав.
Эх, упряжечка наша с оглоблями,
Поворачивать надо б, да некуда.
Променяли житьё наше с гоями,
Пусть гниёт за бетонными блоками,
На свободы колодец с обоями
В намалёванных выходах с окнами.
Разберусь я, где хала, а где маца,
И сальцо будет сниться мне реже всё,
Всё равно тут своим не заделаться,
Даже если по горло обрежешься.
Мне прямая дорога прислужником
Поустроиться как поудачнее,
А мозги мои, видимо, нужны им,
Как кондитеру вымя телячее.
1990
* * *
Мы ушли, не простившись, не взяв адресов.
Пряной сказкой нам даль померещилась верно.
И в глаза застилался простор парусов
В соответствии с памятной книжкой Жюль Верна.
Это значит, что долго сидеть взаперти -
Есть единственный шанс оставаться ребенком.
Для которого вряд ли, едва ль запретишь
Недоступного жаждать особенно тонко.
Снится нам впопыхах отмежёванный край,
Вперемешку с чужим, тут уж некуда деться,
Видно, мир - это слишком крутой каравай
Из весьма однородного пресного теста.
Это истиной станем кормить мы детей,
Отобрав у них стопку заморских открыток,
Утаив, как впивались мы в море огней,
Расстелённых в преддверьи холодных открытий.
1990
* * *
Свойства вещей первозданно просты -
Без суеты, невзирая на лица,
Каждая вещь на клочке пустоты
Не унывает и даже плодится.
Только его Нострадамуса зов,
Горько витийствует, требуя места,
Крошится в прах из песочных часов,
Месится в плоть из кровавого теста.
1995
* * *
А может, хватит вошкаться,
Визжать и поросячиться?
Ведь даже коль не хочется -
Всё без толку артачиться.
А жизнь штука вредная.
А жизнь штука злобная.
Любая и, наверное,
Даже внутриутробная.
И что мы всё коряжимся,
Кряхтя от жизни бремени?
Все всё равно окажемся
Мы в мясорубке времени.
А может, хватит вошкаться,
Визжать и поросячиться?
Ведь даже коль не хочется -
Всё без толку артачиться.
1986
ТУДА, ГДЕ ВОЗДУХ РАЗРЕЖЁН И СВЕТЕЛ...
* * *
Мой мрачный сан - сквозить в землистой тьме,
Не обретая дерзости покоя,
Не осязая мачты кораблей,
В пучинах зыбкой памяти моей,
Как платье старомодного покроя,
Неспешный сон не вяжется ко мне.
И вечность оставляя, между тем
Я всё брожу по краю отголоска
И, не войдя в его живую сень,
Не различая розу ли, сирень,
Не вижу лоск набрякшегося воска
Немой свечи, чей вечный голос нем.
12 июня 1999 г.
Пустыня Иудейская
Голубизна обвыцветших небес
Не освежит нас влагою раскатов,
И мы уйдём, едва поманит бес,
Дождливым сном, нашептанным когда-то.
Нам не ужиться в душности оков,
Пропитан ею воздух с небесами,
Когда бы нам отшельников покров -
Тогда б мы край сей выбрали бы сами.
* * *
В кратной сну перемене
Угловатых видений
Спешен веер осенний
Будущих мизансцен.
К ним бы внемлить иначе.
Жаль, что дар сей утрачен,
Как у слов своезначье
Обесцветил акцент.
Окровавленным светом
И недобрым наветом
Раскаляется лето
И не верит мольбе.
