Джесси отрицательно покачала головой:

— Что с тобой, Чейз? То ты хочешь вместо меня идти на поединок, то пытаешься одолжить денег. Неужели тебя мучает чувство вины передо мной? Это тебе Рэчел внушила?

Чейз удивился. Она не злилась на него, просто чувствовала себя как-то неловко. Кстати, и он тоже.

— Так в чем дело? — повторила она. Он насупился и хрипло ответил:

— Хорошо. Я просто в долгу перед тобой.

— Нет. Будь честен и согласись, что нет, — холодно сказала она, чем снова удивила его.

— Факты — упрямая вещь, Джесси. До меня ты была девственницей.

— Ах, вот оно что! — Она негодовала. — Если бы ты взял меня силой, тогда был бы виноват. Но ведь все было не так. Ты забыл, что я сама хотела? Джесси следовало прикусить язык, и она разозлилась на себя и ехидно добавила:

— Это было минутное влечение.

— Для меня тем более, — съязвил он.

— Можешь не ехидничать.

— А ты не пытайся убедить меня, что ничего не чувствуешь ко мне, — холодно парировал он — Но ты ушла от разговора. Сейчас, может, ты и правда думаешь, что все это не важно. Но в один прекрасный день ты выйдешь замуж и тебе придется объясняться с мужем.

Чейз думал, что он совсем спятил, когда в ответ раздался звонкий смех.

— Ничего смешного, Джесси.

— Еще бы, — не умолкала она, не в силах выговорить ни слова.

Как бы ей хотелось рассказать ему, почему ей так смешно. Если она и впрямь соберется замуж, то муж вынужден будет принять ее с ребеночком. И вопрос о девственности вряд ли встанет.

— Извини, — сказала она, вдруг успокоившись.

— Ничего, — насмешливо кивнул он. — С чего я взял, что ты отнесешься к этому, как обычные девушки? Я же забыл, что ты не такая, как все.

— Да не так уж я отличаюсь от других девушек, — спокойно сказала Джесси.

— Разве?

— Конечно. Просто меня воспитывали иначе. Кстати, а сколько мужчин женятся непорочными? Если мужчина может иметь любовниц до женитьбы, почему женщина нет? И если я после свадьбы буду хранить верность, то что тут такого?

— Это ты так думаешь. Никакой мужчина с тобой не согласится.

— Хорошо, это лишний раз подтверждает, в какую сторону индейцы отличаются от белых мужчин Маленького Ястреба ничуть не волновало, что я не девственница.

Чейз насупился, глаза его стали похожи на горящие угли — А откуда он знает? Ты что, разрешила ему проверить?

Джесси поднялась, уперлась ладонями в стол и подалась вперед.

— Я не собираюсь тебя разубеждать. — Но глаза ее говорили о другом. — Маленький Ястреб вел себя достойно, если не считать одного мимолетного поцелуя. Но он хотел взять меня в жены, а не просто поразвлечься.

Ее слова достигли цели. Под ее сверлящим взглядом Чейз съежился. Он чувствовал свою вину. Он не думал о ней как о жене, но это не значило, что он не хотел Джесси.

Чейз медленно поднялся и принял такую же позу, как она И низким голосом прошептал:

— А ты имеешь хоть малейшее представление о том, как ты сейчас хороша? Джесси отпрянула.

— Это не имеет никакого отношения к тому, о чем мы говорим.

— Да, конечно. Но когда ты передо мной, такая красивая, я не могу думать ни о чем, кроме…

Джесси не смотрела на него. В такие моменты его голос делался хриплым, на губах появлялась уже знакомая улыбочка…

Она резко рванулась к двери, но едва отворила ее, как он подскочил и захлопнул.

— Ты куда? Лошади в порядке, а на дворе слишком много снега, там нечего делать. Останемся здесь. Он повернул ее лицом к себе и обнял.

— Разве так не теплее? И тебе не остается ничего делать, как разрешить мне любить тебя.

Прежде чем она успела что-либо подумать, Чейз уже целовал ее. На этот раз она не позволит себе отдаться желанию — ни за что! Он ужасный, он… Он, черт его побери, возбуждает ее. Она расслабилась, прильнула к нему.

Он прижал ее к себе, и она совсем растаяла. Она обхватила его шею руками, дрожа от желания.

— Ты хочешь меня? — прошептал он.

— Да.

— Целый день?

— Да.

— И всю ночь?

— Боже мой, кончай болтать, — прошептала она. Чейз тихо рассмеялся и поднял ее на руки. Он поднес ее к кроватям, ногой сдвинул их вместе и положил ее. Он сразу же стал раздеваться, Джесси тоже. Она завороженно смотрела на него, а он стаскивал с себя одну вещь за другой и кидал на пол. Он знал, что его обнаженное тело возбуждает ее. Он уже освободился от одежды, а она все еще была полураздетая.

Чейз хотел помочь ей, он странно посмотрел на нее. На этот раз она не просто отвечала на его поцелуй. Это было что-то совсем новое. Он не сводил с нее глаз, а потом опустился рядом. Обнаженные, они наслаждались ощущением близости.

Она гладила рукой его грудь, что вызывало в нем горячее сладостное чувство.

— Неужели ты сможешь обходиться так с каждым мужчиной, который тебя захочет? — спросил он как бы между прочим, полушутя-полусерьезно.

— Я еще ни с кем не заходила так далеко, — ответила она.

— Что не означает, что ты не будешь…

— Нет, означает.

Он внимательно посмотрел на нее, лицо его стало совершенно серьезным.

— Джесси…

Она запустила пальцы в его шевелюру.

— Замолчи и люби меня, Чейз…

На следующее утро Чейз проснулся раньше Джесси. Светило солнце, ночью снегопад прекратился. Ему совсем не хотелось вставать и начинать новый день. Он посмотрел на Джесси. Она лежала на боку лицом к нему, укутавшись в одеяло. Ему хотелось лежать с ней в одной большой постели, чтобы он мог придвинуться и почувствовать тепло ее тела.

Чейз размышлял о ее болезни и с тревогой подумал: как она будет себя чувствовать сегодня? Он надеялся, что вылечил ее. Они занимались любовью и днем, и ночью, но все равно он не насытился ею. Он учил ее получать наслаждение от ласк. Она была потрясающей женщиной, готовой к любви каждую минуту.

Пусть снег идет и идет. Ему дьявольски не хотелось покидать эту хижину.

Джесси тихо застонала.

— Джесси.

Она снова застонала, и он слегка потряс ее, подумав, что ей что-то приснилось.

— Ой… Не тряси меня, — прохрипела она.

— Джесси, проснись.

Но она боялась открывать глаза. Сейчас снова начнутся ее утренние мучения.

— Джесси, — тихо окликнул ее Чейз, — может, тебе лучше встать? Солнце поднялось, и утро такое хорошее.

Утро. Сколько сейчас времени? Сколько еще ужасных часов мучаться проклятой тошнотой?

Чейз рядом — и это для нее слишком рискованно. Он не должен знать, что с ней происходит. Она так хорошо себя чувствовала вчера и этой ночью.

— Ой, я не могу пошевелиться, — с трудом проговорила она.

— Тебе плохо, Джесси? Она наконец открыла глаза.

— Нет, не очень. Просто мне надо немного полежать. Тебе незачем ждать меня, отправляйся работать. Я хочу воспользоваться привилегией хозяина, — она попыталась улыбнуться, — отдавать указания, а самой отдыхать, пока другие работают.

Чейз не купился на ее слова. Он встал, оделся, то и дело поглядывая на нее-“Может, ей хочется побыть , одной?” — подумал он. Уж лучше бы она сказала правду, чем заставлять его чувствовать себя совершенно беспомощным. Чейз развел огонь, и в комнате стало теплее. Но Джесси не собиралась подниматься.

— Хорошо, тогда я пойду, — сказал он нехотя. — Но может, все-таки я как-то смогу тебе помочь? Хочешь, я сделаю тебе массаж?

— Нет — Ну, Джесси, не стесняйся. Это поможет, — сказал он, стаскивая с нее одеяло и поворачивая на спину — Не трогай меня!

Чейз отпрянул, точно обжегшись. А она снова свернулась в клубочек. То же самое она сказала вчера утром, когда ее тошнило. И у нее такое же бледное лицо Так же прижаты руки к животу.

— Джесси! Джесси, посмотри на меня!

— Иди же. Иди на работу. Он сел на край постели. Она застонала, когда он тронул ее за плечо.

Чейз чувствовал себя таким растерянным…

— Черт возьми! Что с тобой такое? Ну что это за болезнь? Ты так хорошо спала всю ночь.