– Ты такая милая. Так старалась. – Счастливая мама ласково погладила меня по голове.

Преодолев желание укусить ее за руку, я разразилась располагающей открытой улыбкой. Главное, чтобы мама не заметила, как я бешусь от своей старательности. Мама тут ни при чем. Причина моего гнева – в невозможности заработать на шмотки другим законным способом.

– Мы с папой подумали и решили сделать тебе подарок на день рождения. Авансом. Хотя говорят, что это плохая примета.

– Но вы в приметы не верите! – сердито перебила я ее, опасаясь остаться без подарка.

– Держи и не трать на пустяки. – Папа вложил мне в руку конверт с деньгами.

Так у меня появились и гады, и плащ. Конечно, в школу в таком прикиде не сходишь, зато есть о чем помечтать, отмывая сковородки и кастрюли. Я вообще временами становлюсь отъявленной мечтательницей. У меня даже есть самые заветные, невыполнимые, но от этого еще более заманчивые мечты. Например, как сделать мир лучше. Пока я поняла только одно – люди и есть единственная помеха для счастья. Мир без людей – честнее и правильнее. Потом, еще раз поразмыслив на эту тему, я передумала. Люди разные.

И еще – я очень хочу поговорить с Богом. Перекинуться парой слов. О, я буду предельно вежлива. Я не стану пытаться засветить Ему в глаз вместо «здрасьте». Просто спрошу Его, по какой причине Он решил выкинуть из Им же придуманной для нас жизни такое понятие, как справедливость. Сделав нас неспособными на элементарные смелые поступки. Окружив нас моралью жадных лицемеров. Попутно отобрав надежу на здоровое долголетие. Я бы много чего Ему сказала. Но Он не захочет со мной разговаривать. Ему некогда.

Потом я скользнула мыслью на волны, исходящие от мобильников и прочей беспроводной лабудени. И там и там – волна. Так у меня возникла волновая теория Божественной сути. Зерно истины промелькнуло яркой вспышкой и испарилось. Блин, я почти поняла. Но почти – не считается.

И тут меня ошарашило: если Бог триедин, а одна из Его ипостасей, Святой Дух – волна, а волна и мобилка… блин. Он не может нас не слышать. Надо только напрячь мозг и сообразить, как дозвониться до Бога.

Обсудить открытие пришлось с первым попавшимся слушателем, которым оказался знакомый начинающий сатанист-индивидуалист Гоша. Мы в эзотерическом магазине случайно познакомились. Он тогда еще не был сатанистом, а пытался с помощью каких-то картинок расширить сознание. Сознание не расширилось, оставив на память сильнейшие головные боли и испорченное зрение. В чем Гоша мне и признался прямо в магазине, когда я соблазнялась на потрясающий варган. Кто не в курсе – варган – самый что ни на есть славянский музыкальный инструмент. Если продавец не соврал, то «варга» переводится как рот или губы. Говорят – он самый древний в мире. Даже не сомневаюсь в этом. Продавец музицировал на публику, я слушала и шалела от восхищения, а Гоша присматривался ко мне, решив, что я та, кто ему нужен. Он мог бы купить мне десяток этих варганов. Но решил, что я просто прикидываюсь, изображая восторг от этих заунывных громких звуков, а на самом деле жду, когда со мной начнут знакомиться. Богатый и наивный, а сам старше меня года на три.

Воспользовавшись моим молчанием, Гоша успел поведать мне ту часть своей биографии, которая касалась исследования потустороннего мира. Мне его слова показались откровенным бредом, половину которого я уже успела прочитать в более связном варианте. Слушать и музыку, и Гошу было сложновато, поэтому я просто кивала и улыбалась, отчего Гоша проникся ко мне доверием раз и навсегда. Его редко кто так долго терпел. В тот день я варган так и не купила, зато завела полезное знакомство с типом не менее странным, чем я. Понятное дело – друзьями мы не стали, но изредка перезванивались и даже встречались, всегда по инициативе Гоши.

В общем, когда я ошалевала от мечты дозвониться до Бога, Гоша позвонил мне, чтоб узнать, как дела, а нарвался на бессвязные вопли.

– Ты не первая про это подумала, – расстроил меня Гоша. – Я как-то случайно купил в клубе «Камчатка» самиздатовский журнал. Прикольный такой. «Остров Калипсо», что ли. Названия сейчас не вспомню. Так вот, там статейка была на твою тему. Про легенду о мобильнике. Нет, вру, она как-то иначе называлась. И с головой у автора было не очень – он сотовый со спутниковым перепутал. Типа – ты набираешь номерок и ждешь ответа, но никогда не узнаешь, с кем говоришь – не то с Богом, не то с Сатаной. Автору кажется, что есть верх и низ, вроде рая и ада.

– То есть кто-то уже знает номер телефонов Бога и дьявола? – упавшим голосом спросила я.

– Автор – идиот. Он уверен, что у них один и тот же номер, – снисходительно усмехнулся Гоша.

Настала моя очередь задуматься. Что-то было в словах Гоши рационально-маразматическое.

– Значит, автор знает их номер телефона? – тупо переспросила я.

Меня в тот момент больше ничего не интересовало.

– Дура ты нереальная. Ни фига он не знает. Просто услышал от кого-то байку про номер. – Гоша начал впадать в раздражительность, и это было заметно по его голосу.

– Ну не может быть у них одного номера на двоих, – по инерции продолжала рассуждать я.

– Ты меня вообще слышишь? Ау!

– Офигеть! А как автора отыскать? Гоша, срочно найди мне этот журнал!

– Даже пытаться не стану. Я его прочитал и выбросил. На фиг мне он сдался. Хотя статейки там неплохие были. Про то, что в городе интересного происходит. И стихи хорошие…

Конечно, я его не слушала. Меня просто заворожило совпадение моих озарений с мнением совершенно незнакомого человека. Я не верила в совпадения. Я верила в закономерность развития событий. Гоша не зря зашел в «Камчатку», купил именно этот номер журнала и вспомнил про него, когда было необходимо.

Узнав от Гоши примерное количество возможных комбинаций цифр для поиска желанного номера, я приуныла – спасала только вера в провидение. Раз этот номер существует, то я на него набреду. Так или иначе. По-другому и быть не может.

Недовольный моим невниманием, Гоша все-таки пригласил меня прогуляться по вечернему городу. Я согласилась – нельзя упускать возможность похвастать новыми гадами и плащом. Как выяснилось, мои обновки не сильно потрясли Гошу, для которого магазинное шмотье было заведомой дешевкой и дурным вкусом.

– Это всё твои амбиции, несправедливо основанные на родительских деньгах, – уязвленно заявила я.

– И что мне делать? Покинуть дом и нищенствовать? Ну уж нет – мне мои родители нравятся. А ты не комплексуй – ты красивая. И сама об этом знаешь.

Закомплексованная и красивая, я взяла его под руку. Рука была костистая, как у скелета. Особенно локоть. По-честному, если сварить из Гоши бульон, то на его поверхности будут плавать всего три кружка жира. Не больше. Тощий он. У него даже лицо тощее, скулы выпирают, кожа почти прозрачная, а волосы длинные и бесцветные. Зато глаза огромные. Некрасивый, но смотреть приятно. Жаль, что не в моем вкусе.

Гоша тревожно поглядывал на прохожих, пытаясь по их лицам выяснить, как мы смотримся. Прохожие были заняты тем же самым, за исключением тех, кто спешил домой после работы. Город заполнили неформалы. Прически радовали глаз своей изобретательностью. Я успела захотеть и расхотеть дреды. Вообразила себя с офигенным начесом цветов радуги. Лысой мне быть не хотелось. Не мой стиль. Панковские хайеры плыли над толпой как паруса диковинных кораблей. Железо и пластмасса пронизывали лица и уши моих ровесников как атрибуты тайных сообществ.

Штаны в момент их изобретения даже не подозревали, что их ждет в моем веке. Они деформировались до неузнаваемости. Они были нарочито короткими, нарочито узкими, нарочито мешковатыми, с ширинкой у колен. Мальчики в лосинах вызывали у пожилой части населения шок и приступы замешательства. Самые потрясающие штаны мы встретили в районе Владимирской площади. Перед нами шли два парня, у одного из которых на попе штаны порвались по шву. При каждом шаге желающие и не очень могли наблюдать совершенно обнаженные ягодицы. Крепкие, надо признать.