Вирсавия прижала руки к груди и дрожит от волнения. Было видно, что она едва сдерживается, чтобы не разрыдаться.

Известие неожиданное и требует срочного решения. Давид задумался:

– Адония, сын Аггифы, красивый и гордый. По закону Израиля наследником должен стать старший сын. Авессалома нет на земле живых, значит – Адония. Но всем известно пророчество Нафана о Соломоне, когда тот еще и не родился. И вот Адония восстал. Царский двор расколот на два враждующих лагеря. Адония против отца и Соломона. С ними главный военачальник Иоав, значит, и армия. Господи, только бы не бунт, не война. Да-ааа, долго я наблюдал, как он готовится к войне с отцом. Не терпится царем стать, завел себе колесницы и всадников, пятьдесят человек скороходов. Я никогда не спрашивал его, зачем тебе это, зачем ты это делаешь? Давид взглянул в глаза реальной опасности.

Промедление может стоить много. Но Соломон еще отрок. А сам я каким был, когда меня помазал Самуил на царство. Пятнадцать? Чуть больше? Но достоин ли Соломон быть царем?

Адония явно не тот человек, на которого можно оставить Израиль, он не может быть вождем народа. Он не чтит Бога, нарушает Его заповеди, идет против отца. Что же я медлю, сам Господь выбрал Соломона!

– Господин мой, пришел Нафан, пророк, – известил стражник. Давид жестом показал Вирсавии и Ависаге выйти. С трудом поднялся на свои ноги, встречая пророка стоя.

Короткий разговор и возмущенный Давид отдает приказ:

– Позовите ко мне Соломона, священника Садока, Ванею, сына Иодаева. Садок и Ванея уже стояли под дверьми, готовые ко всему.

Когда они вошли, Давид приказал им:

– Возьмите моего мула и свезите Соломона к потоку Гион. Там помажете отрока на царство елеем из рога скинии и затрубите на трубах и возгласите: да живет царь Соломон! Чтобы все-все слышали это. Потом проводите его назад. Пусть он сразу же воссядет на престоле моем. Он будет царствовать вместо меня. Ему завещаю быть вождем Израиля и Иудеи. Спешите!

Все присутствующие в спальне люди немедленно вышли. Вот он страшный и одновременно радостный момент. Слава Богу! Господь дал мне эту возможность назначить и увидеть своими глазами наследника престола от семени моего. Не бойся, Давид, не бойся, что Соломон молод! Я сам вижу, да и другие, что он разумный и уравновешенный человек. Равного по уму и миролюбию нет у меня детей. Главное, чтобы Соломон был верен Господу! Это главное! Если он будет верен Богу, Господь никогда его не покинет, как не оставлял меня во все дни жизни моей, избавит его и прославит его. А теперь, что же мне делать с Адонией!?

Радостные крики с улицы, торжествующие звуки многих труб дали понять Давиду, что помазание произошло и Соломон возвращается домой под крики волнующейся толпы: « Да живет царь Соломон!».

Гром труб и громкие восклицания тысяч людей донеслись и

до Адонии.

– Что это? Что это такое? Отчего такой переполох? В честь кого так трубят трубы?

Пришедший из города Ионафан известил: «Давид отдал царство Соломону. Он только что был помазан Садоком. Соломон – царь Израиля!».

У Адонии внутри все похолодело.

Еще минута и место, где проходил пир опустело, в страхе все приглашенные разбежались по домам.

«Не успел. Опередили. Что я наделал? Все прахом!», – вскричал в небо царевич. Не мешкая, чтобы спасти свою жизнь, побежал Адония в скинию. Там, ухватившись за рога жертвенника, он ждал своей участи. Стоящие рядом слышали, как причитал он:«.. лишь бы не заколол меня Соломон мечом своим, лишь бы сохранил мне жизнь».

Давид просил подать свежую одежду и умыться. Он едва успел переодеться, как двери распахнулись, и он увидел ликующие лица своих слуг, они пришли поздравить Давида с новым царем и пожелать: «пусть новый царь еще более прославит Израиль и возвеличит престол более, чем это сделал Давид!». Царь Давид поклонился и возблагодарил Бога.

Соломон, счастливый и растерянный от свалившейся на него ответственности, слыша, что Адония в страхе ждет его приговора, сказал: «Приведите его».

Привели Адонию.

– Адония, брат, обещай быть правдивым, без всякого лукавства и обмана, и ни один волос не упадет с твоей головы, – сказал Соломон.

Адония низко склонился перед Соломоном.

Ночь. В спальне Давида горят свечи. Давид лежит с закрытыми глазами. Сон не приходит, слишком возбужден царь событиями этого дня.

Мысли мелькают, перебегая от настоящего в прошлое,

снова в настоящее и будущее. Временами острая боль пронзает сердце, затрудняя дыхание. Давид сосредотачивается:

Что представлял собой Израиль после Саула? Разграбленные и ослабленные постоянными войнами с соседями Иудея и Израиль, расколотое полунищее царство. А что сегодня? Границы Израиля расширены, создана конфедерация племен в едином царстве с сильной армией на зависть врагам, богатое, с центром в отстроенном заново Иерусалиме. С нами считаются, ищут дружбы, нас боятся. А рабов сколько, сколько наемников?! Видел я, как обеспечен народ, когда собирали золото и серебро для храма Господня. Ибо кто я и кто народ мой, что мы имеем возможность так жертвовать? Но от Тебя, Господь, все, и от руки Твоей полученное мы отдали Тебе, потому что странники мы пред Тобою и пришельцы, как и все отцы наши, как тень дни наши на земле, и нет ничего прочного. Конечно, все это не мои заслуги. Если бы Господь не шел впереди в сражениях, если бы не Его воля, что мог бы сделать я, где бы я был? Каждый день, как по лезвию бритвы. Как будто в сердце у меня был горящий огонь, который заставлял меня действовать, одолевать свою немощь, выживать, чтобы вести народ Божий к победе. Господь избрал меня и сказал: «Встань и иди!». И, видит Бог, что я всегда слушался голоса Его. Пока были силы, я вел войны и к врагам был беспощаден. И все-таки, сколько на мне чужой крови?!

Перед глазами Давида встало сражение за Равву Аммонитскую. Вспомнил, как возложил на свою голову венец убитого им аммонитского царя, а сколько добычи вывезли тогда из Раввы много, очень много. Вспомнил крики погибающих аммонитян, их стариков и детей. Они до сих пор звучат в ушах. Вспомнил, как строил их рядами и ложил под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросал их в обжигательные печи. Сдавшиеся аммонитяне отстраивали свои города заново. Да, разве только в одной Равве, во всех аммонитских городах так было. А когда брал Сион, хромого и слепого не пожалел. Давид тяжело вздыхает.

Поймут ли потомки жестокость мою? Поймут ли, почему я так поступал? Думаю, поймут, если будут иметь Страх Божий. Все эти племена – враги, постоянная угроза для Израиля, не знающие Бога живого, не живущие по Его заповедям, приносящие жертвы богам литым. Господь Сам сказал Мойсею, что прогонит племена от лица Божьего народа и распространит пределы его. Это была война Господа. Вразумитесь цари земные, тщетны ваши усилия победить народ Божий.

Он попытался уснуть, но из этого ничего не вышло. Давид решил думать только о добром. Вспоминал друзей, давно ушедших в иной мир. День, когда с радостью скакал в пыли вместе с другими танцовщиками перед Ковчегом Божьим, вносимым в Иерусалим. С тех пор град Давидов стал центром поклонения Богу. Лица любимых женщин, своих детей, когда они еще были маленькими. Как любил он каждого своего ребенка, за каждого без раздумья отдал бы свою жизнь.

Перед Давидом возникает лицо Авессалома, первенца его, самого красивого из всех сыновей. Как мог я родить самому себе врага ни на жизнь, а на смерть? Он вспомнил день, когда ему сообщили, что Авессалом, провозгласивший себя царем, гонится, чтобы убить отца, и один из воинов Давида проткнул его мечом. Каким горем отозвалась эта весть в сердце, как убивался тогда, ведь несмотря ни на что любил сына: «Авессалом мой, Авессалом мой, кто бы дал мне умереть за тебя». Тогда еще Иоав ворвался и сказал: «Ты, Давид, больше любишь тех, кто ненавидит тебя, чем тех, кто за тебя жизни своей не жалеет». Это отрезвило от горя. Господи, Боже мой! если я что сделал, если есть неправда в руках моих, если я платил злом тому, кто был со мною в мире, – я, который спасал даже того, кто без причины стал моим врагом, то пусть враг преследует душу мою и настигнет, пусть втопчет в землю жизнь мою, и славу мою повергнет в прах.