И понт кипят, летят волнами,

Древа вверх вержутся корнями,

Ревут брега, и воет лес.

Средь тучных туч, раздранных с треском,

В тьме молнии багряным блеском

Чертят гремящих след колес.

И се, как ночь осення, темна,

Нахмурясь надо мной челом,

Хлябь пламенем расселась черна,

Сверкнул, взревел, ударил гром;

И своды потряслися звездны:

Стократно отгласились бездны,

Гул восшумел, и дождь и град,

Простерся синий дым полетом,

Дуб вспыхнул, холм стал водометом,

И капли радугой блестят.

Утихло дуновенье бурно,

Чуть слышен шум и серный смрад;

Пространство воздуха лазурно

И чёла в злате гор горят.

Природе уж не страшны грозы,

Дыхают ароматом розы,

Пернатых раздается хор;

Зефиры легки, насекомы

Целуют злаков зыбки холмы,

И путник осклабляет взор.

Кто сей, который тучи гонит

По небу, как стада овнов,

И перстом быстры реки водит

Между гористых берегов?

Кто море очертил в пределы,

На шумны, яры волны белы

Незримы наложил бразды?

Чьим манием ветр вземлет крыла,

Стихиев засыпает сила,

Блеск в хаосе возник звезды?

И в миг единый миллионы

Кто дланию возжег планет?

О боже! - се твои законы,

Твой взор миры творит, блюдет.

Как сталью камень сыплет искры,

Так от твоей струятся митры

В мрак солнцы средь безмерных мест.

Ты дхнешь - как прах, вновь сферы встанут;

Ты прервешь дух - как злак, увянут;

Твои следы суть бездны звезд.

О вы, безбожники! не чтущи

Всевышней власти над собой,

В развратных мыслях тех живущк,

Что случай всё творит слепой,

Что ум лишь ваш есть царь вселенной, -

Взгляните в буйности надменной

На сей ревущий страшный мрак,

На те огнем блестящи реки, -

И верьте, дерзки человеки,

Что всё величье ваше - прах.

Но если вы и впрямь всемочны,

Почто ж вам грома трепетать?

Нет! - Гордости пути порочны

Бог правды должен наказать.

Где ваша мочь тогда, коварствы,

Вновь созданны цари и царствы,

Как рок на вас свой склонит перст?

Огонь и воды съединятся,

Земля и небо ополчатся,

И меч и лук сотрется в персть.

Но тот, кто почитает бога,

Надежду на него кладет,

Сей не боится время строга,

Как холм средь волн не упадет.

Пусть зельна буря устремится, -

Душой всех превзойти он тщится,

Бесстрашен, мужествен средь бед;

И под всесильным даже гневом,

Под зыблющим, падущим небом,

Благословя творца, уснет.

Труба величья сил верховных,

Вития бога и посол!

О гром! гроза духов тех гордых,

Кем колебался звезд престол!

Земли ты чрево растворяешь

И плодородьем мир венчаешь, -

Но твой же может бросить тул

И жуплов тьмы на князя ада.

Встань! грянь! - и вслед его упада

По безднам возгрохочет гул.

1806

Поминки

Победительница смертных,

Не имея сил терпеть

Красоты побед несметных,

Поразила Майну - смерть.

Возрыдали вкруг эроты,

Всплакал, возрыдал и я;

Музы, зря на мрачны ноты,

Пели гимн ей, - и моя

Горесть повторяла лира.

Убежала радость прочь,

Прелести сокрылись мира,

Тишина и черна ночь

Скутали мой дом в запоны.

От земли и от небес

Слышны эха только стоны;

Плачем мы - и плачет лес;

Воем мы - и воют горы.

Плач сей был бы без конца,

Если б алый луч Авроры,

Бог, что светит муз в сердца,

Не предстал и мне сияньем

Не влиял утехи в грудь.

“Помяни, - рек, - возлияньем

Доблесть - и покоен будь”.

Взял я урну и росами

Чистыми, будто кристалл,

Полну наточил слезами,

Гроб облив, поцеловал.

И из праха возникают

Се три розы, сплетшись в куст,

Веселят, благоухают,

Разгоняют мрачну грусть.

1807

Признание

Не умел я притворяться,

На святого походить,

Важным саном надуваться

И философа брать вид;

Я любил чистосердечье,

Думал нравиться лишь им,

Ум и сердце человечье

Были гением моим.

Если я блистал восторгом,

С струн моих огонь летел, -

Не собой блистал я - богом;

Вне себя я бога пел.

Если звуки посвящались

Лиры моея царям, -

Добродетельми казались

Мне они равны богам.

Если за победы громки

Я венцы сплетал вождям, -

Думал перелить в потомки

Души их и их детям.

Если где вельможам властным

Смел я правду брякнуть вслух, -

Мнил быть сердцем беспристрастным

Им, царю, отчизне друг.

Если ж я и суетою

Сам был света обольщен, -

Признаюся, красотою

Быв плененным, пел и жен.

Словом: жег любви коль пламень,

Падал я, вставал в мой век.

Брось, мудрец 1 на гроб мой камень,

Если ты не человек.

1807,

Графу Стейнбоку

Кого на бреге моря бурна

Близ ветхих града стен, в тени,

Жизнь не богата, но не скудна

Течет, и он приятно дни

Проводит, избежав столицы,

Желаннее своих в границы

Умеренность постановив,

А малый домик окружив

Свой садом, нивами, стадами,

В семье, с супругой и друзьями,

Ничем внутрь сердца не смущен, -

Тот мудр - и истинно блажен!

Так, милый граф! волненье Бельта -

Быстротекущих образ лет;

Вид Гапсаля - вид тленна света,

Что скоро рушится, падет;

Древесны тени, птичек пенья -

Спокойной совести, смиренья

И добродетели удел.

Когда твой труд плодом поспел,

И нив колосья золотые

Возблещут в поле, и младые

Взыграют агнцы на лугу, -

Что знатных блеск сих благ в кругу?

Ничто. - И так, наскучат грады

И их когда забавы нам,

Пойдем искать утех, прохлады

Мы к злачным Волхова брегам

Или в твоем поместье новом,

Во храме восседя Петровом,

Что в честь ему ты мнишь вознесть,

Велим хор муз к себе привесть;

И Вёрушку с Люси так сладим,

Что пламенной их пляской сгладим

С седых морщины наших лбов,

Обрезав крылья у годов.

Часы веселия суть кратки,

Минута скуки - целый век:

Ах! для чего же люди падки

К заботам? - Страждет человек

Не для того ль, что ищет части

Своей всяк в гордости и власти,

Сам мучась, мучит и других

Насчет крылатых дней своих?

Престанем же к звездам моститься;

А лучше с серном льву резвиться,

С державой яхонту блистать:

Придет к нам зависть танцевать.

1807

Персей и Андромеда

Прикованна цепьми к утесистой скале,

Огромной, каменной, досягшей тверди звездной,

Нахмуренной над бездной,

Средь яра рева волн, в нощи, во тьме, во мгле,

Напасти Андромеда жертва,

По ветру расрустя власы,

Трепещуща, бледна, чуть дышаща, полмертва,

Лишенная красы,

На небо тусклый взор вперя, ломая персты,

Себе ждет скорой смерти;

Лия потоки слез, в рыдании стенет

И таково вопиет:

“Ах! кто спасет несчастну?

Кто гибель отвратит?

Прогонит смерть ужасну.

Которая грозит?

Чье мужество, чья сила.

Чрез меч и крепкий лук,

Покой мне возвратила

И оживила б дух?

Увы! мне нет помоги,

Надежд, отрады нет;

Прогневалися боги,

Скрежеща рок идет.

Чудовище… Ах! вскоре

Сверкнет зубов коса.

О, горе мне! о, горе!

Избавьте, небеса!”

Но небеса к ее молению не склонны.

На скачущи вокруг седые, шумны волны

Змеями молнии летя из мрачных туч

Жгут воздух, пламенем горюч,