– Куда же мне сесть? – капризно спросил Бохост. – Должно быть, произошла ошибка, мне забыли поставить стул!

– Количество мест ограничено, – заявил Бардуз. – Вы должны находиться в павильоне с остальными членами своей группы.

Джулиан поколебался, но затем обиженно развернулся и, проворчав что-то сквозь стиснутые зубы, перешел в павильон. Там он плюхнулся рядом с Роби Мавилом, которому и высказал свое возмущение.

– Милые дамы, – начал Бардуз. – Обратите внимание вот на эти кнопки. Если вы захотите, чтобы члены ваших групп тоже слышали переговоры, нажмите красную кнопку. Чтобы услышать их советы – желтую. – Он перевел взгляд с Клайти, поджавшей губы, на Смонни, сидевшую набычившись. – Встречи такого уровня порой заканчиваются неудачно лишь из-за того, что люди попросту забывают, о чем они должны говорить. Я надеюсь, что мы с вами избежим этой ловушки. У каждой из вас есть, вероятно, свой план – было бы неразумным приходить сюда неподготовленными, и я надеюсь, что нам осталось только устранить небольшие разногласия. Впрочем, поскольку я сторона незаинтересованная, то не хочу и не стану больше делать никаких предположений.

Клайти оскорбили подобного рода разговоры и демонстративно нейтральное поведение Бардуза, которое она нашла неуважительным и даже автократичным.

– Вы пинаете мертвую лошадь, – бросила она. – Никто и не смотрит на вас как на советчика. От вас требуется только транспорт – не больше и не меньше.

– В таком случае, наши интересы полностью сходятся, – согласился Бардуз и сел. – Давайте перейдем прямо к делу. – Магнат быстро посмотрел на обеих соперниц. – Кто начнет?

Клайти прокашлялась.

– Я хочу сказать несколько слов, дабы прояснить нашу позицию. Операция должна пройти, как я называю, с «массовой пунктуальностью». Цели наши сугубо альтруистические и философски корректные – мы хотим лишь принести на Кадвол демократию. Разумеется, сейчас я употребляю это понятие в его новом, расширенном смысле.

Будучи настоящими членами партии Жизни, Мира и Свободы, мы не переносим насилия и надеемся избежать любого кровопролития. Правящая клика Станции Араминта останется беспомощной перед лицом нашей могущественной власти и будет вынуждена подчиниться существующим фактам с возможной для них гибкостью. Без сомнения, они тоже получат достойные места в новом мироустройстве.

Теперь перехожу к практической части. Мы намерены переселить на Деукас только тридцать тысяч йипов: это количество и адекватно, и желательно. План наш рассчитан и с научной точки зрения…

Но тут вмешалась Смонни, сказав хриплым низким голосом:

– Не нужен здесь никакой ваш научный план, и нечего топтаться на одном месте – только все спутаете и испортите. Единственное и основное решение вопроса заключается в переброске всех йипов на побережье Мармийона. Их всего около ста тысяч человек, и все должны быть вывезены туда как можно скорее, чтобы полностью парализовать власть на Араминте. Вот, исходя из этого и надо рассчитывать количество необходимого транспорта – и его стоимость.

– Разумеется, – согласился Бардуз. – Я могу предоставить вам любой транспорт, в любом количестве и в течение получаса. Но должны быть выработаны точные условия. И я обязательно должен иметь человека, с которым непосредственно стану вести дела. Кто это будет?

– Мне кажется я могу пролить свет и на этот вопрос, – холодно ответила Клайти. – Моя коллегия, как всегда, провела детальный анализ, оставив неразрешенными лишь один или два небольших вопроса. Увы, она все еще дышит тем юношеским идеализмом, когда понятие «демократия» равно понятию «нигилизм». Все из нас, без сомнения, испытали соблазн этих юношеских грез, но когда мечты переходят в действительность, и пули начинают свистеть уже у нас над головами, приходит время забыть о грезах и перейти к реальным делам.

– Все замечательно, – поддакнул Бардуз. – Но я могу иметь дело лишь с конкретным человеком, представляющим единую организацию.

– Согласна, – ответила Клайти. – Итак, сейчас мы должны, все и каждый в отдельности, прийти к единому соглашению, которое обеспечит максимум выгоды для большинства. И идея такого соглашения, такой план существует. Это программа, которую мы называем «структурированной демократией». Разумеется, Симонетта будет играть в ней немаловажную роль, и ее несомненные таланты будут приложены на доброе дело, возможно, на…

Смонии хрипло рассмеялась. Клайти раздраженно вскинула брови.

– Если хотите…

– Да в своем ли вы уме, дорогая! ? – оборвала ее Смонни. У вас в голове целый винегрет! Вы что, не видите, что творится на планете? Станция по-прежнему является оплотом жадности и ревнивой жестокости, все карабкаются вверх по золотой лестнице, останавливаясь лишь для того, чтобы пинком в лицо сбросить тех, кто еще внизу. И стыд, и честь, и все понятия добра отброшены, как ненужные тряпки! Вот реальность, в которой мы живем!

Клайти в ответ заговорила торжественно и тихо, словно решила не обращать внимания ни на какие выходки Смонни.

– Все это, разумеется, преувеличение и передергивание. Разумеется, хартисты люди самодовольные и упрямые, но и они, в конце концов, увидят, что лучше нашего пути нет. Что же касается консервации, в несколько видоизмененной форме…

– Консервации?! Что за шутка! Она хранит только привилегии и чудовищный эгоизм! Вы живете в розовых мечтах, милочка, если надеетесь, что эти патриции вас поддержат! Наоборот – вы встретите жесточайшее сопротивление. Они все непробиваемы, как железные статуи, а потому должны быть уволены и наказаны.

Клайти нахмурилась и подняла руку.

– Я полагаю, мы должны отделять наши личные неудачи от аспектов официальной политики.

Темные, похожие на собачьи, глаза Смонии злобно вспыхнули.

– Да что может значить моя жалкая трагедия по сравнению с исторической несправедливостью! Йипы эксплуатируются веками, они лишены всего. Но они должны сами взять эти привилегии, они должны с корнем вырывать всех этих Оффоу и Вуков, Лаверти и Диффинов, Ведеров и Клаттуков! Надо сбросить этих старинных зажравшихся лордов на юг, в море, за мыс Джурнал. Их путь обречен и неизбежен!

Клайти прикрыла глаза, потом открыла вновь и заговорила уже не сдерживаясь:

– И снова я прошу здравого смыла. Слишком большая горячность не принесет никому никакой пользы, от нее только вред, она только затруднит исполнение плана структурированной демократии. Мы уже подсчитали, что для будущих новых поместий будет вполне достаточно тридцати тысяч счастливых крестьян, поскольку мы твердо собираемся поддерживать идиллическую красоту наших мест. Оставшиеся йипы будут перевезены на новые местожительства в других мирах. А эти тридцать тысяч будут находиться под контролем, который не позволит им заниматься самодеятельностью всякого рода, которая только подрывает основы страны.

– Этот ваш план бесполезен, нелеп и неприемлем, как во всех его аспектах, так и в целом! – рявкнула Смонни. – Этот план отменяется и нечего к нему больше возвращаться!

Клайти даже заставила себя улыбнуться.

– Но, моя дорогая, вы отдаете подобного рода распоряжения так, будто мы в армии, а вы старший по званию!

– Ну и что из того?

– Это не соответствует действительности. Давайте все же лучше продолжим. Имеющее место развитие событий поставило нас перед фактом – избрать более мягкую политику.

– Каких событий? Какую мягкую политику?

Клайти проигнорировала замечание.

– Недавно произошла большая миграция бывших натуралистов со Штромы на Станцию Араминта. Эти люди – наши родственники, у меня самой переехали туда сестра с двумя детьми и они живут теперь неподалеку от Речного Домика. Остальные члены ЖМС тоже находятся в таких же условиях. И потому мы не можем принять те жесткие меры, которые предлагаете вы. Они слишком кровожадны.

Будучи невидимыми за стенами павильона, Глауен и Чилк смотрели на переговаривающихся женщин и пытались угадать, чем все это может кончиться.

– Они играют по разным правилам, – вздохнул Глауен. – И каждая считает, что победит именно она.