Вук бросил быстрый взгляд на Шарда.

– Ты, кажется, удивлен?

– Каткар напоминает мне рыбака, мутящего воду, – пояснил Шард.

– Полностью принимаю подобную аналогию, – согласился Каткар.

– Ну-ну, – проворчал Вук. – А мы, значит, несчастные доверчивые рыбки.

– Но давайте все же послушаем хотя бы что-нибудь обо всех этих интересных особах, – поспешил сменить тему Тамм. – Иначе мы не сможем определиться в вознаграждении.

Каткар лукаво покачал головой.

– Такой подход в корне неверен! Ценность моей информации очень высока, хотя я и прошу вдвое меньше.

Вук угрожающе хохотнул, а Эгон примирительно заметил:

– Подождите, сумма еще не названа. Полагаю, вы можете просить от десяти тысяч и больше.

Каткар изобразил на лице упрек.

– Я говорил с вами искренне и хотел, чтобы между нами установилось полное доверие, настоящее товарищество, где каждый отдает другим все и встречает полное понимание своих нужд! При этих условиях несколько тысяч солов становятся просто тривиальностью, о которой и говорить не стоит.

Наступило молчание.

– В таком случае, может быть, вы все же сообщите еще несколько фактов, а мы пока подумаем над вашими предложениями, – наконец, прервал тишину Эгон Тамм.

– С удовольствием, – согласился Каткар. – Но лишь в том случае, если это пойдет мне на пользу. Итак: я нахожу Бардуза и Флиц весьма интересной парой. Отношения у них чисто формальные, несмотря на то, что путешествуют они вместе. Какова же основная природа этих отношений? Кто может это отгадать? Флиц демонстрирует очень непривычное поведение, она неразговорчива, холодна, абсолютно невежлива и производит впечатление крайне неприятной особы, несмотря на блестящие физические данные. На одном из обедов у Клайти, Джулиан заговорил об изящных искусствах и настаивал, что, за исключением Штромы, Кадвол – настоящая культурная пустыня.

«А как же Станция Араминта», – удивился Бардуз. «Курьезный пережиток архаического времени, – пояснил Джулиан. – Там даже не знают такого слова, как искусство!» Потом Бохост отвернулся, чтобы ответить еще на чей-то вопрос, а когда ответил, то обнаружил, что Флиц ушла от него и села в дальнем углу комнаты у камина. Джулиан крайне озаботился этим и поинтересовался у Бардуза, не сказал ли он чего оскорбительного для Флиц. Но Бардуз ответил: «Не думаю. Флиц просто не выносит скуки». Клайти возмутилась: «Но мы же обсуждали искусство! Такая тема не может не затронуть!» На что Бардуз ответил, что идеи Флиц в этом отношении далеко неортодоксальны – она, например, обожает Охотничьи домики на Деукасе, которые были созданы народом Араминты. «И эти изолированные гостиницы действительно есть произведения подлинного искусства», – заметил Бардуз, после чего пустился в рассуждения о том, как посетивший их человек получает воистину эстетическое наслаждение. У Джулиана отвисла челюсть, и он мог только процедить: «Охотничьи домики? Но ведь мы говорили об искусстве!» «Мы о нем и говорим», – отрезал Бардуз и сменил тему. – Каткар обвел взглядом присутствующих. – Весьма интересный эпизод, не так ли? И я передал его вам исключительно в целях укрепления нашего товарищества.

– А еще что можете вы сообщить об этой парочке? – потребовал Вук.

– Весьма немного. Бардуз – человек практичный и непроницаемый, как сталь. Флиц же имеет тенденцию к интроспекции и замкнутости. Однажды я едва ли не час потратил на нее, привлекая всю свою галантность, но она даже не обратила на меня внимания, и пришлось удалиться, так и не разгадав загадки.

– Печальный опыт, – согласился Тамм. – А чем они занимаются на Штроме?

Каткар ответил осторожно и взвешенно:

– Ответ на этот вопрос будет стоить очень дорого и потому я пока придержу его у себя. – Он уставился в камин. – Правда, я вспомнил, что в разговоре с Джулианом Бардуз упомянул об эксперименте, который уже закончился. И по его тону было ясно, что счастья он ему не принес. Тогда Джулиан спросил, не имел ли он дела с Намуром, и Бардуз ответил, что имел и что этого опыта ему вполне хватило.

– Где Намур сейчас? – спросил Шард.

– Не могу сказать. Я не пользуюсь его доверенностью. – Голос Каткара стал резок и он сделал беспокойный жест. – Я очень подозреваю, что вы…

– Так это все, что вы имели нам сообщить? – прервал Вук.

– Разумеется, нет! Вы, что, за дурака меня держите?

– Отнюдь нет. Но в таком случае, просим вас, продолжайте.

Каткар покачал головой.

– Мы играем в одни ворота. Остальная информация потребует оплаты, причем на условиях, о которых я уже говорил. Теперь я должен услышать, принимаете вы мои условия или нет.

– Не помню, чтобы я слышал какие-либо ваши условия, – проворчал Вук. – И не понимаю, какого рода еще информация есть у вас в запасе.

– Что касается гонорара, то он таков – двадцать тысяч солов, вывоз меня в другой мир по моему выбору и моя безопасность до тех пор, пока я не уеду. А насчет информации – не волнуйтесь, не прогадаете.

Бодвин прочистил горло.

– Что ж, давайте предположим, что информация Каткара действительно соответствует названной сумме – и мы согласны ее заплатить. Говорите, Каткар, не бойтесь – и вы узнаете, что значит настоящая справедливость.

– Но это абсурд! – закричал Каткар. – Где сумма и гарантии безопасности?!

– Они есть – но где ваша информация?

– Неужели вы не уважаете даже собственную репутацию? – взорвался Каткар. – Ваше имя и так уже является синонимом скупости! Сейчас вам представляется распрекраснейшая возможность оправдаться, и моя выгода в данном случае неотделима от вашей!

– Ах, вот как! В таком случае скажу, что названная вами сумма несколько завышена.

– Наоборот – двадцать тысяч – это еще дешево за то, что я могу сообщить!

– Забудьте о двадцати тысячах!

– Как бы не так! Думал и буду думать!

– В таком случае нам нужны независимые арбитры.

– И где же они, позвольте спросить?

– Как я понимаю, это должен быть человек высоких моральных качеств и проницательного ума, не так ли?

– Несомненно! – С неожиданным жаром подтвердил Каткар. – И я бы назвал Уэйнесс Тамм!

– Ну и ну, – хмыкнул Вук. – Я и сам имел ее в виду.

– Мы посоветуемся касательно ваших предложений и дадим ответ сегодня ближе к вечеру, – ответил Эгон.

– Как хотите. Заодно можете оплатить сведения, касающиеся Смонни и ее странствий по миру. Порой ее видят в Йиптоне, порой бог знает где, на Соуме, на Розалии, на Трэйвене или даже на Старой Земле. Как это ей удается улетать и прилетать незамеченной?..

– Не знаю, – честно признался Эгон. – А вы, Шард?

– Увы, тоже.

– И я, – вздохнул Вук. – Полагаю, что яхта Титуса Зигони просто садится, подхватывает ее и исчезает.

– Почему же тогда это событие никогда не отражается на ваших мониторах?

– Не могу сказать.

Каткар рассмеялся.

– Прямо тайна какая-то!

– И вы можете пролить на нее свет? – спросил Вук.

Каткар прикусил язык.

– У меня не было подобного намерения. Вам, наверное, по этому поводу лучше посоветоваться с Левином Бардузом, он тоже может кое-что сообщить. Я ничего вам не говорил. Но надо заметить, что ваше агентство расследований, ваше Бюро Б, как-то странно пассивно, а я не намерен перекладывать ваши обязанности на себя.

– Однако, вы, как и все остальные, являетесь субъектом права Сферы Гаеан и обязаны сообщить о противозаконной деятельности и совершающем ее лице в соответствующие учреждения, – холодно напомнил Эгон.

– Ха-ха! – осклабился Каткар. – Вы сначала докажите, что я знаю ответы на вопросы, которые вы и задать-то толком не умеете!

– Если вы действительно так хотите покинуть Штрому, то подойдите в порт завтра, когда мы будем улетать – и мы возьмем вас с собой.

– А как же гарантия выплаты?

– Как я уже казал, мы обсудим ее сегодня вечером.

Каткар на мгновение задумался.

– Нет, это не совсем хорошо. Мне нужен ответ в течение часа, не больше. – Он пошел к двери, но остановился и оглянулся. – Вы возвращаетесь в таверну?