Потом, когда они ушли перекусить, я нарочно спрятала красный карандаш Мирона в углу песочницы. Вернувшись, он хотел начать рисовать, обнаружил пропажу и направился прямо к песочнице, где и нашел карандаш. После этого он посмотрел на меня весьма странно – там были и удивление, и непонимание, и вопрос, а не сошла ли я с ума? Я едва удержалась от смеха. Итак, оказалось, что загадочный Мирон, который и так делает много необъяснимых вещей, еще и ясновидящий.

– Такие вещи описываются в соответствующей литературе, но нечасто, – задумчиво ответил Оливано. – Они достигают своего максимума в пубертатном возрасте, потом постепенно уходят. – Тут доктор немного помолчал. – Но я не хочу ввязываться еще и в это, и попросил бы вас тоже пока оставить ваше открытие при себе. Не надо делать мальчика еще большим уродом, чем он есть.

Но Уэйнесс не могла оставить столь холодное и бесстрастное замечание Оливано без ответа.

– Мирон не урод! – Несмотря на все его странности и попытки казаться важным, он нежный, сообразительный и чудесный мальчик! – почти выкрикнула она.

– Ну вот, теперь ясно, кто кого обвел вокруг пальца, – вздохнул Оливано.

– Увы, боюсь, что это и в самом деле так.

– Тогда вам, должно быть, будет небезынтересно узнать, что Мирон и Лидия – двойняшки, и Ирена им никакая не мать. У них нет ни единого совпадающего гена.

– Именно так я и предполагала, – спокойно ответила девушка. – А что сказали вам волосы?

– Результатов еще пока нет, но к среде будут обязательно. Не знаю, насколько я обманул Ирену с вирусом, но игру надо довести до конца и сообщить, что она в безопасности. Я также скажу ей, что в воскресенье вы нужны мне самому, но если у детей снова будут заметны признаки болезни – неважно, какой – надо будет срочно вызвать меня, поскольку я совершенно не заинтересован в том, чтобы всякие там тривиальные болезни откидывали детей назад в психологическом смысле.

Однако ближайший уикэнд прошел спокойно, и в среду Оливано, как обычно, приехал в Каса Лукаста. День стоял ветреный, и солнце едва просачивалось сквозь тяжелые плотные тучи. С Анд надвигалась буря. Но, несмотря на погоду, Уэйнесс с детьми по-прежнему занималась во дворе. На сей раз брат и сестра сидели рядом, листая книгу с картинками, изображавшими всяких диких животных, как земных, так и живущих в других мирах.

– Всем доброе утро! – поздоровался Оливано. – Чем мы заняты сегодня?

– Изучаем миры, от вершин до глубин, – ответила Уэйнесс. – То есть рассматриваем картинки и разговариваем. Лидия еще немного читает, а Мирон рисует неплохие картинки, если, конечно, в настроении.

– Мирон может делать все, – вдруг заявила Лидия.

– Не сомневаюсь, – тут же согласился Оливано. – И ты сама очень умная девочка.

– Да, Лида стала читать очень хорошо, – подтвердила Уэйнесс и указала на одну из картинок. – Что это за животное, Лида?

– Это лев.

– А как ты узнала?

Лидия бросила на взрослых недоумевающий взгляд. – Там же буквами написано ЛЕВ.

Тогда Уэйнес перевернула страницу, закрыла картинку рукой и спросила:

– А здесь кто?

– Не знаю. Буквы говорят ТИГР, но я не могу знать, что там такое на самом деле, пока не увижу картинки.

– Она говорит совершенно правильно! – воскликнула Уэйнесс. – В книге действительно иногда бывает путаница, но здесь написано тигр и нарисован тоже тигр!

– А Мирон? Он тоже читает? – уточнил Оливано.

– Конечно, читает, даже лучше, чем мы порой. Мирон, будь хорошим мальчиком, и прочитай что-нибудь.

Мальчик наклонил голову, поглядел на всех и промолчал.

– Ну, тогда покажи мне животное, которое тебе нравится больше всего.

Поначалу мальчик проигнорировал и эту просьбу, но потом резко повернулся и, пролистав книгу, показал на изображение оленя с горами на заднем фоне.

– О, это воистину прекрасное животное, – подхватил Оливано, а Уэйнесс обняла мальчика за худенькие плечи и прижала к себе.

– Ты умница, Мирон!

В ответ мальчик тихонько поднял вверх уголки рта, как собака.

Лидия тоже посмотрела на картинку.

– Это ОЛЕНЬ.

– Правильно. А что ты еще можешь прочесть?

– Все, что захочу.

– Правда?

Девочка открыла книгу и прочла:

– Родни – плохой мальчик.

– Прекрасно, – одобрила Уэйнесс. – А теперь прочитай сам рассказ.

Девочка склонилась над книгой и прочла:

«Жил-был один мальчик. Звали его Родни. И была у него дурная привычка – он любил черкать в книжках с картинками. Однажды он начиркал много глупых черных линий прямо на морде саблезубого тигра. И это оказалось большой ошибкой, ведь хозяйкой книги являлась фея. Фея сказала: „Какая дурная шутка, Родни. За это у тебя будут такие же страшные зубы, как у бедного тигра, которого ты изуродовал!“ И внезапно изо рта мальчика выросли два страшных тяжелых клыка да таких длинных, что они даже упирались ему в грудь. Папа и мама мальчика расстроились, но зубной врач сказал, что зубы здоровые, кариеса в них нет, и брэкет-систему ставить на них нет смысла. Теперь самым тяжелым наказанием для Родни стало чистить зубы и вытирать их после еды салфеткой».

Девочка отложила книгу.

– Больше не хочу это читать.

– Хорошая история. Наверное, Родни больше никогда не будет пачкать книги, – подытожила Уэйнесс.

Лидия кивнула и углубилась в книгу с картинками.

– Я просто удивлен, – обратился к девушке Оливано. – Что вы с ними сделали?

– Ничего. В них уже все и так есть. Я просто даю возможность выйти наружу всему, что в них заложено, и все время обнимаю их, и целую, и это им, по-моему, очень нравится.

– Разумеется. Кому же такое не понравится?

– Они, должно быть, давно знали, как читать. Мирон, ведь, правда, ты давно умел читать, только держал это в секрете?

Мальчик оторвался от рисования, и поглядел на девушку краем глаза.

– Ну, если не хочешь говорить, то просто нарисуй что-нибудь на этом красивом листе. – Она пододвинула к нему лист гладкой зеленой бумаги.

И снова мальчик бросил на нее беглый и быстрый взгляд, схватил карандаш и написал: «До этого мы никогда не читали. Но это проще, чем играть в шахматы. Впрочем, в книгах есть много слов, которых я не знаю».

– Эта беда поправимая. А теперь покажи доктору, как хорошо ты рисуешь.

Мирон начал рисовать, правда, без всякого энтузиазма, сначала карандашом, потом фломастерами. На одном листе быстро появился огромный олень с ветвистыми рогами. Олень стоял на фоне пейзажа, напоминавшего тот, что был на картинке, но очень отличавшегося от него в деталях. В целом рисунок оказался даже талантливым и цвета в нем – гораздо ярче, чем в книге.

– Это удивительно! – счастливо рассмеялся Оливано. – Я салютую тебе, Мирон!

– Я тоже могу рисовать, – вмешалась Лидия.

– Конечно, можешь, – подхватила Уэйнесс. – Ты тоже прелесть! – В этот момент Уэйнесс оглянулась и увидела, что Ирена так и пожирает их из окна глазами. – За нами смотрят, – шепнула девушка Оливано.

– Я заметил. И очень хорошо, надо…

– Я не хочу больше никаких лекарств, – вдруг понурилась Лидия.

– Каких лекарств? – встревожился Оливано.

Девочка туманным взором посмотрела в сторону гор.

– Иногда, когда ветер, мне хочется бежать, и тогда они дают нам лекарства, так что вокруг становится темно, и не поднять ни руки, ни ноги.

– Я прослежу, чтобы вам больше не давали никаких лекарств. Но и ты не должна убегать, когда поднимается ветер.

– Тучи летят по ветру, и птицы летят. Летят семена, и ковыль летит, и все кувыркается и парит.

– Лидии кажется, что она тоже может полететь вместе с птицами и тучами, – пояснила Уэйнесс.

Но девочке это объяснение показалось глупым.

– Да нет же, что ты, Марин! Ты глупая совсем!

– Тогда почему тебе хочется убежать?

Девочка с трудом подбирала слова.

– Потому что ветер…. И, я знаю, что все начинается… Потом я слышу далекие-далекие голоса, они зовут меня, они говорят: «Лида говори громко и ясно… Уиру! Уиру! Ты здесь? Уиру!» Так они зовут меня, откуда-то с гор, и мне становится страшно, и я бегу, бегу, бегу в темноту…