– Я не знал об этом. Похоже, Намуру никогда не нравилось такое решение.

– У Намура для того, чтобы жениться была дюжина разных возможностей. Хотя Спанчетта не разрешила ему жениться на своей сестре, по крайней мере, так говорят слухи.

– Что за мысль! Если уж я женюсь, что очень сомнительно, то у меня для этого есть кое-кто другой на уме.

– Во всяком случае еще слишком рано задумываться о таких невеселых делах.

– А я и не собираюсь спешить.

Вскоре Шард вышел из комнаты и отправился по своим делам. А Глауен продолжал стоять у окошка и смотреть во двор.

Утро было великолепным. На безоблачном небе ослепительно сияла Сирена. Сады у дома Клаттуков были хороши как никогда и мрачное настроение Глауена начало потихоньку рассеиваться.

Теперь его голову посетили более приятные мысли. Он подошел к телефону и позвонил в Речной домик.

Глауен с облегчением вздохнул, когда на его звонок ответила Вейнесс. Как только она увидела лицо Глауена, она тут же включила и свое изображение.

– Доброе утро, Глауен, – ее голос звучал радушно, всего лишь с намеком на чопорность.

– Мягко сказано. Оно великолепное!

Вейнесс хлопнула в ладоши.

– Как мило с твоей стороны сообщить мне об этом в столь ранний час.

– Я может быть позвонил бы и пораньше, – скромно сказал Глауен, – но я хотел убедиться в происходящем.

– Спасибо, Глауен. Я одобряю такую осторожность. Представляешь, если бы ты позвонил на рассвете, а мы бы, выскочив из кровати, обнаружили бы на улице проливной дождь, то все бы оказались в дурацком положении.

– Совершенно верно, – Глауен заметил на Вейнесс темно-зеленую блузку с белыми манжетами и кружевным белым воротником, – А что это ты так разоделась? Ты куда-нибудь собираешься?

– Это наше натуралистическое тщеславие, – улыбаясь покачала головой Вейнесс, – Мы просто не можем себе позволить, чтобы кто-то позвонил на рассвете и застал нас в неглиже.

– Брось! Сейчас уже далеко не рассвет. Ты куда-то собралась.

– Сказать по правде, сегодня к нам приехали гости со Штромы, поэтому мне сегодня надо быть паинькой. Да и одеться надо так, чтобы не подумали, что я какой-то сорванец-оборвыш.

– Если ты будешь ходить чистенькой и продолжишь оставаться паинькой, тебе позволят на часик-другой покататься на лодке?

– Сегодня? Когда приехали гости, среди которых и этот важный молодой философ Джулиан Бохост?

– Ответ, похоже, будет отрицательным.

– И сомневаться нечего. Если мы с тобой укатим на лодочке, оставив Джулиана на берегу, то по возвращении нас ждет очень холодный прием, а со стороны Джулиана, кроме высокомерных взглядов не на что будет и рассчитывать.

– И после этого, он еще будет претендовать на звание философа?

– На самом деле, мы как-то уж слишком унизительно думаем о бедном Джулиане. Это довольно приятный парень, хотя за ним замечена склонность закатывать экспромтом политические речи.

– Хм, хотелось бы мне как-нибудь встретиться с этим чудесным молодым дарованием!

– Это очень легко устроить. Джулиан очень общительный. А если ты не будешь его задевать, то он окажется очень приятным собеседником, – на какое-то мгновение, Вейнесс, казалось, задумалась, – Если ты ничего не имеешь против, то вполне можешь зайти к нам сегодня.

– А почему бы и нет? – заметил Глауен.

– Вот это говорит настоящий Клаттук! И в самом деле, почему нет? Но ты должен придти и разыграть официальный визит, а то мать, чтобы не затруднять Джулиану общение со мной, попросит тебя придти в другой день.

– Официальный визит?

– Это вполне обычно для Штромы и даже рассматривается, как комплимент хозяйке.

– И не надо никакого приглашения?

– Для официального визита ничего такого не требуется. Самое лучшее в этом то, что и она обязана вести себя радушно, – Вейнесс быстренько оглянулась, – Но ты должен соблюдать этикет.

– Ну, это можно было бы не говорить. Я – Клаттук, но я не позволю супу стекать по подбородку.

– Слушай внимательно! – Вейнесс сделала нетерпеливый жест. – На тебе обязательно должна быть шляпа, пусть хотя бы и та, в которой ты катаешься на лодке.

– Понятно, продолжай.

– Возьми красивый букет цветов, и отправляйся к парадному крыльцу Речного домика.

– А затем?

– Слушай внимательно! Здесь важна каждая деталь! Позвони и стой прямо перед дверью. Если дверь откроет мать, то ты должен сделать шаг к ней навстречу, вручить цветы и сказать: «Леди Кора, от моего дома вашему пришло это цветочное благословение!» Не больше, ни меньше. Этикет требует, чтобы мать приняла цветы и формально поблагодарила тебя. Не обращай внимания на то, что она скажет дальше, пусть даже она скажет что-нибудь вроде: «Спасибо, Глауен, но мы сегодня все больны». Сделай вид, что ты ее не слышишь. Сделай шаг вперед и протяни ей свою шляпу. Теперь она должна будет сказать: «Какая радость! И как долго мы сможем наслаждаться вашей компанией?» На это ты должен ответить: «Только сегодня!» Вот и вся процедура. И после этого ты желанный гость, на том же уровне, что и Джулиан.

– А если дверь откроет не твоя мать, а кто-то другой?

– Тогда ты должен сделать шаг вперед, но в дом не входи, встань так, чтобы нельзя было закрыть дверь, и скажи: «Я пришел с разговором к леди Коре Тамм». Затем подожди, пока не появится мать, а там делай то, что я тебе сказала. Все запомнил?

– Боюсь, эта процедура меня смутит.

– А вот Джулиан Бохост проделал ее с таким великолепным апломбом, что мать пришла в полный восторг.

– Ну что ж, я тоже постараюсь подавить всякое смущение, – решительно заявил Глауен, – Я постараюсь собраться как можно быстрее.

– Сегодня будет интересный денек, – пообещала Вейнесс.

Глауен переоделся в официальный костюм, натянул на лоб и несколько набекрень мягкую шляпу и вышел из дома. Взяв у домашнего садовника букет прекрасных розовых нарциссов, он поспешил на юг, по Прибрежной дороге к Речному домику.

Юноша остановился перед массивной парадной дверью и тут обнаружил, что сердце у него бьется сильнее обычного. «Неужели, я, в конце концов, такой трус? – пробормотал он сам себе, – Леди Кора очень милая женщина. Мне совершенно нечего бояться».

Он одернул костюм, поправил букет цветов, сделал шаг вперед и позвонил в дверь.

Мгновения проходили одно за другим. Дверь открылась и на пороге появилась сама леди Кора, облаченная в платье из темно-синей материи, отделанное красно-розовой тесьмой. Она взглянула на Глауена с легким удивлением, которое переросло в изумление, когда тот сделал шаг вперед и протянул ей букет.

– Леди Кора, от моего дома вашему пришло это цветочное благословение!

Наконец, леди Кора обрела дар речи.

– Какие великолепные цветы, Глауен, мне очень приятно видеть, что ты знаком со старыми вежливыми манерами, даже если ты и не совсем понимаешь их происхождение, – она запнулась и несколько неуверенно продолжила, – Боюсь, что Мило и Вейнесс сегодня заняты. Но ты наверно встретишься с ними в Лицее. Я скажу им, что ты заходил.

Глауен мрачно сделал шаг вперед, так, что леди Кора вынуждена была отступить. Он снял шляпу и сунул ее в непослушные руки хозяйки дома.

– В самом деле, Глауен, какая приятная неожиданность! И как долго мы сможем наслаждаться вашей компанией?

– К сожалению, только сегодня!

Леди Кора закрыла дверь чуть громче, чем обычно.

Глауен воспользовался удобным моментом и осмотрел комнату. Стены были покрыты потемневшими от времени дубовыми панелями, на полу – толстый ковер, затканный узорами черного, темно-красного, сочно-зеленого и салатного цветов и обрамленный темно-оранжевыми, белыми и красными линиями. У противоположной стены ряд стеклянных футляров демонстрировали разные редкости ранних дней освоения космоса.

Леди Кора прошла вглубь передней, на какое-то мгновение в нерешительности замерла. Затем резко сказала:

– Мы, естественно, Глауен, всегда рады тебя видеть, но…

– Не надо ничего говорить, леди Кора, – поклонился Глауен, – Я очень рад, что сумел посетить вас.