– Ничего такого, что было бы достойно доклада, сэр.

– Я ведь спрашиваю тебя не из-за любви к остренькому, – сказал Бодвин Вук, – Я всегда надеюсь услышать какое-нибудь неосторожное высказывание, или просто фразу, даже может быть слово, которое поможет открыть тайну. Я не знаю, что это будет за фраза или слово, но я сразу определю их, когда услышу, и вот ради такой фразы или слова ты и должен быть все время настороже.

– Я не спускаю с них глаз, сэр.

– Это хорошо. А теперь насчет Арлеса; так что же конкретно произошло в ту ночь?

– Разве Хранитель не обсуждал это с вами? – с удивлением взглянул на шефа Глауен.

Бодвин Вук уставился своими желтыми глазами на другой конец стола, но Глауен уже давно изучил манеру поведения своего шефа, поэтому сразу же вжал голову в плечи.

– Он вполне определенно рассказал о том, что имело место, – отчеканил Вук. – Но так как в этом была замешана его дочь, то я не стал настаивать на деталях. Так опишите же мне подробно, что там произошло.

– Это началось на занятиях в Лицее, – сказал Глауен, – Арлес услышал, что Вейнесс иногда ходит гулять по ночам, при этом она ходит на берег и даже купается. Эта мысль заинтересовала Арлеса. В тот же вечер он прихватил плащ и маску и направился по Прибрежной дороге к Речному домику. Он наткнулся на Вейнесс, купающуюся в лагуне и напал на нее. Похоже, это занятие ему нравится. Во всяком случае, некто, кто пожелал остаться неизвестным, проследовал за ним до Речного домика, и остановил его прежде чем он успел сделать нечто худшее, чем просто напугать до смерти Вейнесс.

– И как же эта неизвестная особа сумела совершить такой подвиг?

– Он ударил Арлеса дубинкой по голове.

– Ха, ха! Так значит Арлес до сих пор гадает, кто же это остановил его галантные маневры?

– Он, возможно, подозревает, что это Мило, что меня вполне устраивает.

Бодвин Вук кивнул.

– Хранитель полагает, что у Арлеса не было намерения убивать девушку: у него был с собой мешок, который он собирался одеть ей на голову, а так же нервно-паралитический газ. Эти предметы, по словам Хранителя, спасли его жизнь.

– Возможно и так, Но раз уж она узнала его, то он бы обязательно ее убил. Вспомните Сессили Ведер.

– Не гони лошадей! В данном случае вина Арлеса доказана. А в случае с Сессили Ведер он всего лишь главный подозреваемый.

– На мой взгляд, больше, чем подозреваемый.

– Не буду с тобой спорить.

– А что теперь будет с Арлесом? – спросил Глауен, – У бюро есть какая-то официальная позиция?

– Дело закрыто, – сказал Бодвин Вук, – Согласно мнению Хранителя он был достаточно наказан, а все остальное будет уже превышением наказания.

– И его даже не изгонят из Дома Клаттуков?

– А на каком основании? И кто выдвинет обвинения? А, что самое главное, кто будет связываться со Спанчеттой?

– На данный момент он болтается по округе так, как будто ничего не случилось, – с отвращением сказал Глауен, – Я не могу этого вынести.

– Ты должен научиться управлять своими эмоциями. Это будет хорошей учебой для тебя. Когда Дерзкие Львы собираются на экскурсию в Йипи-Таун?

– Во время каникул в середине семестра. Но я не поеду.

Бодвин Вук покачал пальцем.

– Вот в этом ты не прав! Это одна из основных причин почему ты стал Дерзким Львом, – он залез в ящик письменного стола, достал оттуда сложенный листок бумаги и разложил его на столе, – Это план Йипи-Тауна, на который нанесены все детали, которые мы смогли достать. Вот док, а вот гостиница «Аркадия». Эти голубые отметки – каналы. Как ты заметил, они все выходя в океан или в проходы между приграничными островами. Отмеченная розовым площадь это Каглиоро или Горшок. Все эти проходы и каналы имеют свои названия, но почему-то каждый йип называл нам их по-разному.

– Теперь… – Бодвин Вук похлопал по другому участку карты, – …вот Дворец Кошечки. Обрати внимание на эту серую область сразу за доком. Она, по чистой случайности, находится как раз за отелем. Йипи очень скрытны в отношении ее, а мы очень хотим узнать, что там происходит. Как от всех Дерзких Львов от тебя ожидают недисциплинированности и готовы к любым твоим выходкам, поэтому у тебя будет больше свободы, чем у обычных посетителей: возможно вполне достаточно, чтобы ты что-нибудь выяснил. Но на самом деле, это не так-то уж и просто, а может быть и довольно опасно, но эту работу надо сделать. Ну, что ты на это скажешь?

– Я сделаю все, что в моих силах.

– А я большего и не ожидаю. Естественно, кроме Шарда, никому об этом задании не говори.

– Слушаюсь, сэр.

Школьные занятия продолжались. Арлес, ни с кем не разговаривая, посещал занятия, и опять сумел избежать отчуждения.

Вейнесс и Мило, игнорировали присутствие Арлеса и вели себя как обычно. Какое-то время Вейнесс сопровождал шепоток и скрытые взгляды, вызванные диким объяснением Арлеса о происхождении синяка у него под глазом, но скандал затих сам по себе.

Вейнесс продолжала избегать Глауена или по крайней мере, так это казалось. Как ни старался, он так и не смог найти объяснения этому. Однажды, когда Мило не пришел в школу, Глауен пошел провожать ее домой. Какое-то время она держала его на расстоянии вытянутой руки, а разговоре ограничивалась школьными делами и шутками, но наконец Глауен не выдержал. Он поймал ее руку и быстро развернул ее так, что она оказалась лицом к нему.

– Глауен! – воскликнула она, сдерживая смех, – Хорошо что я подпрыгнула, а то бы мне пришлось сделать кульбит с переворотом! Ты этого хотел?

– Я хочу знать, почему ты так странно себя ведешь.

– Пожалуйста, Глауен, не надо сердится, – попробовала уклониться от разговора Вейнесс, – Не так-то просто в эти дни быть в моей шкуре.

– Никто бы об этом не догадался. Глядя на тебя этого не скажешь.

– У меня нет недостатка в помощи, – улыбнулась она, – Мать готовит меня к красивой и достойной жизни. Ты хочешь, чтобы я стала полноправным членом Дома Клаттуков, готовой на все, не боящейся скандалов или осуждения.

– Да, и это дает настоящее чувство свободы!

– Но есть и еще кое-кто, оказывающий на меня гораздо большее влияние. И этот кто-то направляет меня совершенно в другом направлении, давая мне советы, которые я не могу игнорировать.

– О? И кто же это такой?

– Я сама.

Спустя какой-то момент, Глауен спросил:

– И какие же советы ты даешь сама себе?

Вейнесс отвернулась, они шли на юг по Прибрежной дороге.

– Это касается вещей, которые я никогда раньше не упоминала, и не хочу этого делать теперь.

– Почему же нет? Это секрет или какая-нибудь тайна?

– Это нечто такое, о чем я узнала, когда мы с Мило были на Земле и это оказало на меня большое влияние. Как только я кончу учиться, я собираюсь снова поехать на Землю. С Мило, если он согласится.

Сияние Сирены внезапно стало не таким ярким и жизнерадостным.

– Ты когда-нибудь посвятишь меня в эти свои планы?

– Я еще не задумывалась об этом.

– И поэтому ты хочешь разорвать наши отношения?

Вейнесс от души рассмеялась.

– Странная логика! Я ничего подобного не говорила! По крайней мере, причина не в этом. На самом деле никакой причины нет, если не считать того, что я себя знаю и боюсь.

– Чего же ты боишься?

– На Штроме к любовным делам относятся очень внимательно, – уклончиво ответила она, – Даже просто сидеть с кем-нибудь в уголке, пить чай и есть пирожные, уже считается чем-то значительным.

– Мы еще не дошли даже до этой стадии, – мрачно заметил Глауен.

– Не надо так спешить; это затягивает и становится очень утомительным, особенно если поблизости постоянно крутится мать.

– Какова же тогда будет следующая стадия?

– Об этом я и говорить боюсь. Я не хочу ничего начинать такого, что отвлекло бы меня от… от более важных вещей.

– Как я понимаю, ты имеешь в виду свою поездку на Землю?

Вейнесс кивнула.

– Возможно, мне следовало бы раньше поднять эту тему, потому что так или иначе я должна была тебе это сказать, и с моей стороны было бы честнее сделать это раньше, чтобы ты мог решить во время отвернуться от меня, если у тебя возникнет такое желание.