Глауен и Кеди встали.

– И на последок самое важно, – сказал Плок, – ИПКЦ, в отличие от полиции Фекскельбурга, выезжает куда угодно, особенно если требуется помощь ее собственным работникам. Я предлагаю вам выработать своеобразную страховочную систему, когда один из вас остается все время рядом с телефоном. В таком случае, если что-то случится, сообщите нам и мы предпримем все, что в наших силах.

– А в стране Лативлер есть телефоны?

– Хм, – сказал Плок, – Не много. На Разбитом Перекрестке, это как раз половина пути, и в самой Поганской точке. А в промежутке ничего нет.

– Что-нибудь придумаем, – сказал Глауен, – Спасибо за советы.

Глауен и Кеди начали кружить по площади в тщетных поисках туристического агентства AD&A. Наконец, они решили спросить у одного из прохожих. Тот удивленно посмотрел на них и махнул большим пальцем себе за спину.

– Да вот же оно. Вы стоите как раз напротив него.

– О! Извините нашу глупость!

Глауен принялся разглядывать вывеску, которая рекламировала прелести Чужих танцев.

Кеди стоял уставившись куда-то вдоль тротуара.

– Этот человек разговаривал с нами оскорбительным тоном. Я хочу поговорить с ним и, может быть, пару раз пихнуть в живот.

– Не сегодня, – резко отозвался Глауен, – У нас нет времени.

– Не бойся, это много времени не займет.

– Он уже думает о другом и не поймет за что ты его наказываешь. Пошли, взглянем на AD&A, как они его зовут.

Они прошли через дверь искусно сделанную из концентрических лент из фиолетового и темно-зеленого стекла, со звездой, образованной из алых и синевато-зеленых лепестков, и оказались в большом зале ожидания. Стены украшали красочные плакаты; прямо перед ними была стойка и окошечко с надписью: «Билеты».

На висящем рядом плакате был изображен лоснящийся омнибус, остановившейся по середине прекрасной сельской местности. Омнибус казался почти пустым, из него высовывалась улыбающаяся пара, разговаривающая с очаровательными детишками, которые стояли рядом с омнибусом. Маленькая девочка предлагала букет полевых цветов леди-туристке, а мальчонка возбужденно указывал на колону багрового ила на другом конце поля. Надпись гласила:

Посмотрите на чудеса Тассадеро из омнибуса!

Безопасно! Удобно! Доступно!

Билеты продаются здесь.

Окошечко было закрыто. Глауен подошел к стойке. Молодая женщина стучала по клавишам арифмометра и не обращала на него никакого внимания.

– Не продадите ли мне билеты на омнибус? – очень вежливо спросил Глауен.

Девушка взглянула в его сторону бегло осмотрев его одежды с ног до головы.

– В окошечке, сэр. Вы что не можете прочитать вывеску?

– Окошечко закрыто.

– Знаю. Я сама его закрыла.

– Вы его сами и откроете?

– Да.

– Когда?

– Через одиннадцать минут.

– И тогда продадите мне билеты?

– Сделаю все, что в моих силах, сэр.

– В таком случае, я подожду.

– Как будет угодно, сэр.

Глауен отошел и начал разглядывать туристические плакаты. Большинство из них рассказывало о Заб Зонке, о его делах и затерянных сокровищах.

«ПОСЕТИТЕ ЖИВОЙ ТАССАДЕРО» – сообщал заголовок плаката, на котором Зонк обезглавливал врага кривой голубой саблей с украшенной рубинами ручкой, а на заднем плане девушка изумленно заглядывала в сундуки переполненные драгоценными камнями.

Внизу более мелким шрифтом было написано:

Может быть именно вы и найдете сокровища?

Другой плакат изображал Зонка в окружении девушек, которые стояли в униженных позах. Надпись гласила:

«Заб Зонк наслаждался богатством и жил хорошо.

Кто следующий насладится его богатством?

Приезжай на Тассадеро и попробуй!»

Следующий плакат изображал туриста, открывающего дверь в комнату полную сверкающими драгоценными камнями. Надпись обещала:

«Замурованные сокровища Заб Зонка

Могут принадлежать тебе одному!»

Среди прочих брошюр разложенных на столе Глауен заметил тетрадку отделанную вишневым бархатом с золотым тиснением, изображавшем обнаженную девушку. Девушка стояла оглянувшись через плечо и смотрела куда-то за пределы картинки. Заглавие сообщало:

«ВЫСШЕЕ НАСЛАЖДЕНИЕ:

Это возможно».

– Ну. Ну, – сказал Глауен, – И что, интересно, мы здесь имеем?

Он начал было рассматривать тетрадку, как тут Кеди издал внезапный крик.

– Иди быстрее сюда! Смотри!

Глауен положил брошюру в карман и подошел к Кеди. Дрожащим пальцем Кеди стучал по плакату.

– Труппа в городе! Мы должны немедленно пойти и найти их! Смотри! А вот их фотография! Здесь Арлес, и Глостор, и Мелори, и Февлисса, и Маллин, и Дорр. Я всех их тут вижу! И самого Флореста! Эх, милый старина Флорест!

– Последний раз, когда ты упоминал Флореста, он у тебя был «старым скрягой»!

– Какая разница! Что за чудесное совпадение! Когда кажется, что дела идут хуже некуда, всегда случается что-нибудь подобное!

Глауен принялся рассматривать афишу, на которой кроме фотографии Флореста и его труппы была напечатана программа и расписание концертов на текущую неделю.

– Ты неправильно прочитал дату. Их еще два дня здесь не будет. Сейчас они играют в городе под названием Диамонт.

– Значит мы едем в Диамонт! Нам ничего больше не остается! Подумай только, как они удивятся, увидев нас! Подумай, какой праздник мы там закатим все вместе!

– Кеди, иди-ка сюда, пожалуйста, – Глауен отвел внезапно приунывшего Кеди в другую часть помещения, – Слушай меня внимательно и тщательно запоминай, – сказал Глауен, – запоминай, чтобы мне не надо было повторять. Мы не будем навещать труппу ни в Диамонте, ни где бы то ни было еще. Завтра я отправлюсь в Поганскую точку, чтобы выяснить что-нибудь о Сибиле. А ты останешься в отеле, либо в своей комнате, либо в фойе. Я не ожидаю каких-нибудь трудностей, но если я не вернусь к вечеру, ты должен будешь связаться с Плоком в ИПКЦ. Тебе все абсолютно ясно?

Кеди взглянул на афишу.

– Вполне ясно, но…

– В данном случае, никаких «но». Если все пойдет хорошо, то мы послезавтра на «Камулке» отправимся домой. Когда труппа вернется на станцию Араминта, ты можешь с ними встречаться, сколь твоей душе будет угодно. Но не сейчас. Это обсуждению не подлежит. Пойдем, мне надо купить себе билет и я хочу задать несколько вопросов менеджеру.

Окошечко было уже открыто. Глауен купил билет до Поганской точки и обратно, а затем спросил молодую девушку, которая теперь продавала билеты:

– Как зовут вашего менеджера?

– Арно Рорп. Он в том боковом кабинете.

Глауен подошел к боковому кабинету и, обнаружив, что дверь не закрыта, вошел внутрь. За письменным столом сидел худой вежливый джентльмен средних лет с прямыми, седыми безупречно уложенными волосами и с усами еще более аккуратно подстриженными. Глауен представился, затем показал брошюру «Высшего наслаждения» и поинтересовался как она попала в салон.

Арно Рорп бросил косой взгляд на брошюру.

– Откровенно говоря, это не то, чем мы обычно занимаемся. Но… в общем на меня надавили.

– Сколько подобных брошюр вам было поставлено?

– Три дюжины. Большинство просто растащили, но они все таки собрали клиентуру из довольно неожиданного источника.

– Из зубенитов?

– Именно так. Откуда вы знаете? Ах да, я совсем забыл, эти экскурсии проводятся на Кадволе.

– Больше не проводятся, – заметил Глауен, – Кто связался с вами в самом начале?

– В связи с экскурсиями? Довольно обаятельная молодая девушка, из внешнего мира, я бы сказал не из последних на фирме.

– Она оставила свое имя?

– Только Огмо Энтерпрайсис, больше ничего.

– Кто-нибудь еще, представляющий Огмо Энтерпрайсис, появлялся? Например, мужчина?

– Ни разу.

– Пожалуйста, выйдемте на минутку.

Глауен подвел Арно Рорпа к афише труппы Флореста.

– Ах, да, – сказал Рорп, – Труппа Флореста. Они дают представления.

– Посмотрите на фотографию, – сказал Глауен, – Среди них есть знакомые вам лица?