Любка осмотрелась и только сейчас обратила внимание на траву, которая росла возле колодца в изобилии. Цветки ее действительно напоминали звездочки. У травы был тонкий стебелек без листьев, а вверху тянулись к солнцу мягкие белые цветы. Любка и по сей день не знает, как называется это растение, потому что никогда не видела подобного в других местах, но и в том краю никто не знал растения с таким названием — «звездная трава». Но тогда, услышав сказанное сестрой, она испугалась еще больше, потому что никого в поле не видела. О каком всаднике толковала Ванга? С кем она могла на самом деле говорить, не открывая рта?..

Видно, судьба им выпала такая — болеть в этом тяжком 1940 году. После дочек захворал отец, на коже появились язвы, началось заражение крови. Все лето заботились о нем Ванга и Любка, и даже вроде бы наступило временное улучшение, дочери думали, что Панде может поправиться. Когда Любка спросила об этом Вангу, та ответила: «Не надейся, сестричка, знаю, отец скоро умрет. И мы останемся круглыми сиротами, без помощи и поддержки».

В сентябре состояние отца сильно ухудшилось, к нему приехали оба сына, чтобы посменно дежурить возле больного. Теперь, через столько лет разлуки, наконец вся семья собралась вместе. Хочется уточнить: чтобы вместе голодать. Каждое утро братья выходили на торговую площадь «перехватить» любую работу. Васил ждал перед Домом общины, что кто-то наймет его в носильщики, а Томе целыми днями промывал потроха на бойне, чтобы и ему хоть что-нибудь перепало и он смог бы отнести домой. Частенько оба возвращались с пустыми руками, тяжелые были времена.

Однажды, когда в доме не осталось ни крошки хлеба, отец вспомнил об одном из своих друзей и послал Томе и Любку попросить у него немного денег взаймы. «Просто так деньги не дают — сказал им «друг», Христо Туджаров, который к тому времени достаточно разбогател. — Приходите завтра на мое поле и соберите оставшийся на земле хлопок. Я заплачу вам».

Ранним утром на следующий день дети Панде пошли на поле и целый день собирали хлопок. Это было в холодном октябре. Дул сильный ветер, руки их посинели и потрескались от холода. Когда вечером они принесли хозяину собранный хлопок, тот бросил в ноги Томе 2 лева — на троих — и добавил, что Любка маленькая, ей денег не полагается. Хозяин захлопнул дверь, потому что на улице пошел снег.

По дороге домой младшие плакали от обиды, их слезы капали на маленькое пирожное, купленное для больного отца.

В начале ноября отец почувствовал приближение смерти, он собрал детей у своей постели: «Дети, — сказал им старый Панде, — я умираю. Вы остаетесь жить и доживете до того дня, когда наша земля вновь станет землей болгарской. Жаль, я не дождусь этого светлого дня. У меня есть к вам одна большая просьба: когда придут болгары, позовите какого-нибудь болгарского солдата, пусть он воткнет штык в землю над моей могилой, и я пойму, что пришла Болгария!»

Восьмого ноября 1940 года в возрасте 54 лет отец скончался. Покойник, обмытый и переодетый во все чистое, лежал на рогожке, и даже поп не пришел его отпеть. Дети не знали, как его похоронить, поскольку и на этот печальный обряд нужны были деньги, а их, как всегда, столько, сколько в дырявых карманах нищего.

Смилостивился над сиротами сосед, прислужник католической церкви, он рассказал священнику о кончине Панде, и было решено похоронить бедняка бесплатно.

Отец умер. А спустя некоторое время болгарские войска пришли в Струмицу. Тогда мальчишки позвали солдата на могилу отца. Это был Борис Янев из села Белюшец Санданской околии, он воткнул штык в могильный холм и молвил: «Спи спокойно, честный болгарин». Но это было потом.

Потекли дни, полные безысходности, и только бескрайнее терпение Ванги, ее сильный характер помогали другим детям не впадать в отчаяние. Хотя ей и было тяжелее всех, она держалась молодцом и другим детям подавала пример твердости. Сироты верили, что и к ним придут лучшие дни. Скоро братья снова отправились в другие села.

Ванга и Любка надолго остались одни.

Новая страшная буря зрела над миром. Всюду были слышны разговоры о надвигающейся войне. Из магазинов, с базара стали исчезать продукты. Кто побогаче, запасался продуктами впрок. Соседи часто собирались в маленьком дворике Ванги. До наступления темноты слышались их тревожные голоса. Ванга часто повторяла, что надо собрать деньги и пожертвовать их церкви Пятнадцати святых мучеников. «Через год начнется война, — предупреждала Ванга, — только щедрость жителей спасет город от разрушения». Соседи, как водится, жадничали и считали, что общее тревожное настроение является поводом для ее предостережений. Ванга настойчиво повторяла, что видела во сне грозные события грядущей войны, что начнется она совсем скоро, в 1941-м, в апреле.

Может, и верили ей соседки, да что толку, что могли они изменить в грядущих роковых событиях?…

В тревоге и неизвестности прошел весь 1940 год. А в начале 1941-го…

«Он был высок, светловолос и божественно красив. Его доспехи древнего воина сияли в лунном свете. Конь с развевающимся белым хвостом рыл копытами землю Всадник остановился во дворе, спешился и вошел в темную комнатенку. Он излучал такой свет, что в доме стало светло, как днем. Повернувшись к Ванге, гость сказал глубоким голосом: «Скоро все перевернется в этом мире, много людей погибнет. Ты останешься здесь и будешь вещать о живых и мертвых. Не бойся! Я буду рядом, я всегда помогу тебе».

Ванга спросила сестру: «Любка, ты не видела всадника, он только что ускакал с нашего двора?»

«Какой всадник? — спросила сестра. — Ты знаешь, сколько сейчас времени? Ты, наверное, задремала, и тебе он приснился».

«Не знаю, (может быть, и приснился, но это был очень странный всадник, и странный сон. Вот послушай, что я видела»…

Тревога Ванги передалась и Любке, и обе не могли заснуть до утра.

6 апреля 1941 года, как предсказывала годом раньше Ванга, германские войска перешли югославскую границу. Рано утром все жители Струмице покинули свои дома и попрятались: кто в погребах и сараях, кто в лесу, неподалеку от города. Только Ванга и Любка остались дома.

Днем зазвенели стекла в окнах, и с улицы послышался грохот тяжелых машин. В город вошли немецкие танки. Сестры услышали чужую речь и топот сапог — немцы ходили по дворам, искали скотину, птицу, грабили. Распахнулась и их дверь, на пороге показался солдат. Сестры стояли посреди комнаты, мертвенно-бледные от страха. Солдат оглядел бедную комнатенку, пустой двор и ушел: из этого дома взять было нечего.

Через день-два стали возвращаться соседи. Многие потянулись к дому Ванги, чтобы узнать о судьбе двух сестер, люди, смущенно переминаясь, стояли возле порога, на смея войти. Те, кто подошел позже, собрались во дворе. Вангу нельзя было узнать. За несколько часов она изменилась до неузнаваемости.

Ванга стояла в углу комнаты, перед зажженной лампадкой, и говорила громким, сильным, уверенным голосом. Огромное внутреннее напряжение сквозило в каждом слове, в каждом движении. Слепые глаза оставались пустыми, но лицо было настолько изменено и одухотворено, что, казалось, оно излучает яркий свет. Из ее уст звучал чужой голос, который с удивительной точностью называл имена, местность, события. К тому времени едва ли не все мужчины городка были мобилизованы или угнаны на принудительные работы в Германию, и о каждом она говорила, жив ли он, когда вернется, что с ним случится. Зрелище было настолько поразительным, что у многих появилось желание упасть на колени, как перед святой. И что же? Те, кому она предсказала скорое возвращение, действительно вернулись точно в названный ею срок.