«Высокохудожественной строчкой не хромаете…» Высокохудожественной строчкой не хромаете, вы отображаете удачно дач лесок. А я романтик. Мой стих не зеркало — но телескоп. К кругосветному небу нас мучит любовь: боев за коммуну мы смолоду ищем. За границей в каждой нише по нищему; там небо в крестах самолетов — кладбищем, и земля вся в крестах пограничных столбов. Я романтик — не рома, не мантий не так. Я романтик разнаиспоследних атак! Ведь недаром на карте, командармом оставленной, на еще разноцветной карте за Таллином пресс-папье покачивается, как танк. ДОСЛОВНАЯ РОДОСЛОВНАЯ Как в строгой анкете — скажу не таясь — начинается самое такое: мое родословное древо другое — я темнейший грузинский князь. Как в Коране — книге дворянских деревьев — предначертаны чешуйчатые имена, и ветхие ветви, и ветки древние упирались терниями в меня. Я немного скрывал это все года, что я актрисою-бабушкой немец. Но я не тогда, а теперь и всегда считаю себя лишь по внуку: шарземец. Исчерпать инвентарь грехов великих, как открытку перед атакой, спешу. Давайте же раскурим эту книгу — я лучше новую напишу! Потому что я верю, и я без вериг: я отшиб по звену и Ницше, и фронду, и пять материков моих сжимаются кулаком «Рот фронта». И теперь я по праву люблю Россию. ДУЭЛЬ Вороны каркали, и гаркали грачи, Березы над весною, как врачи В халатах узких. Пульс ручьев стучит, Как у щенка чумного. Закричи, Февраль! И перекрестные лучи Пронзят тебя. И мукам той ночи — Над каждой строчкой бейся, — но учись. ……………………………………………….. Каждая строчка — это дуэль, Площадка отмерена точно. И строчка на строчку — шинель на шинель. И скресты двух шпаг — рифмы строчек. И если верх — такая мысль, За которую сжегся Коперник, Ты не сможешь забыть, пусть в бреду приснись. Пусть пиши без бумаги и перьев. Май 1940? О ДЕТЯХ Все резче графика у глаз, Все гуще проседи мазня — А дочь моя не родилась, И нету сына у меня. И голос нежности моей Звучит томительно и зло. Как шмель в оконное стекло В июльской духоте ночей. И в темноте, проснувшись вдруг, Всей грудью чувствовать вот тут Затылка невесомый пух И детских пальцев теплоту. А утром — настежь окна в сад. И слушать в гомоне ветвей Не выдуманных мной детей — Всамделишные голоса. САМОЕ ТАКОЕ (Отрывки из поэмы) Русь! Ты вся — поцелуй на морозе. Хлебников Я очень сильно люблю Россию, но если любовь разделить на строчки, получатся фразы, получится сразу: про землю ржаную, про небо про синее, как платье. И глубже, чем вздох между точек… Как платье. Как будто бы девушка это: с длинными глазами речек в осень, под взбалмошной прической колосистого цвета, на таком ветру, что слово… назад… приносит… И снова глаза морозит без шапок. И шапку понес сумасшедший простор в свист, в згу. Когда степь под ногами накре — няется набок и вцепляешься в стебли, а небо — внизу. Под ногами. И боишься упасть в небо. Вот Россия. Тот нищ, кто в России не был. |
