Литмир - Электронная Библиотека

Он наклонился к бинтам и спросил мягким голосом:

— Ты меня слышишь, малыш?

Разница в возрасте не давала повода отеческому тону Руссо. Тридцатилетний Руссо был всего на шесть лет старше Паоло. Но он представлял собой силу, которая вторгалась во все сферы жизни итальянской общины города: неаполитанцев, калабрийцев и сицилийцев. А Паоло Регалбуто был всего лишь официантом маленькой дешевой «Астории». Вернее, был до того, как четыре динамитные шашки разрушили ее, две другие сделали то же самое с двумя комнатками, где Паоло жил со своей семьей.

— Ты слышишь меня? — повторил Руссо немного громче.

Голова Паоло шевельнулась на подушке.

— Да… выдохнул он.

— Похороны были шикарными… Красивыми. Лучшее, что можно сделать за деньги. Гробы, обитые шелком. Картинки…

Маленькие темные глаза влажно заблестели в прорезях бинтов.

Руссо горестно кивнул и сказал, не сдерживая хрипотцу в своем голосе:

— Да, я понимаю. Ужасная вещь. Что бы ни случилось, им нет оправдания. Ублюдки — вот кто они… — в голосе Руссо появилась легкая нерешительность. — Рэй Линч божится, что ничего не знал об этом. И мы должны ему поверить. Во-первых, он мог и в самом деле сказать правду, просто кто-то слишком рьяно выполнял его задание. Во-вторых, его шайка слишком сильна, чтобы мы могли полезть в бутылку. Ты понял?

Темные глаза немигающе уставились на него. Руссо заговорил быстрее:

— Сейчас перво-наперво тебе нужно выкарабкаться, малыш. О деньгах не беспокойся. Дон Карло просил передать, что он считает себя обязанным тебе из-за того, что все так получилось.

Забинтованная голова оставалась неподвижной, глаза остановились на лице Руссо. Тот переступил с ноги на ногу и перевел взгляд с этих глаз на свою шляпу, которую мял в своих пальцах.

— Только между нами, Фондетта так потрясен этой историей с налетом, что собирается вступить в долю с Линчем. Предложил Линч ему торговать в розницу на части нашей территории. Братья Фиоре не в восторге от этой затеи. Я лично собираюсь держать это дело под контролем… — Какое-то время Руссо хмуро разглядывал свою шляпу, находясь во власти невеселых дум. — Фондетта обеспокоен упорством с которым Линч все это проделывает, и как бы тот не отхватил большего. Стареет он, черт побери… Руссо еще полюбовался шляпой, потом вздохнул и посмотрел на Паоло. — Так я считаю. Хотелось, чтобы и ты знал.

Когда Руссо покидал госпиталь, его охватило чувство чего-то недосказанного или недоделанного. Он утешил себя мыслью, что при данных обстоятельствах им сделано все возможное. Теперь перед ним стояли свои нерешенные проблемы: темпераментные братья Фиоре и наложивший в штаны босс…

Две недели спустя в палату к Паоло нервно проскользнул Хайм Рубин. Паоло сидел в кресле у окна, греясь в лучах утреннего солнца. Позавчера с него были сняты бинты. Доктора потрудились на славу. Черты его лица немного исказились, оно стало более ровным и грубым, угол рта пересекал шрам, переносица сломана. Но он был вполне узнаваем.

Хайм встал у стены, так что можно было держать под наблюдением и Паоло и дверь.

— Что-нибудь нужно, Паоло? Я не могу долго оставаться. Некоторым твоим друзьям я не совсем по нраву. — Он горько рассмеялся. — Чувства эти обоюдны, но мне не хотелось бы их демонстрировать.

Сицилиец оценивающе посмотрел на Хайма. Прежде у него не было такого взгляда.

— Я слышал, что ты собираешься работать с Патом Берком. — В голосе слышалась сухость, что тоже было новым.

Хайм пожал костлявыми плечами. Он по-прежнему походил на недоношенную молодую крысу. Крикливая дорогая одежда, приобретенная им с доходов от нелегального бизнеса, ничего не изменила. Лицо его было напряженно-испуганным, серые глаза хитрые и мертвенные, скрывающие мысли.

— Ты много знаешь, — сказал он осторожно. — Ну и…

— Берк знает Рэя Линча, не так ли?

— Шапочно. Они из одного квартала и оба ирландцы, но это не сделало их закадычными друзьями. — Хайм бросил взгляд в сторону двери.

— Я бы хотел, чтобы ты кое-что разнюхал, — мягко сказал ему Паоло. — Я хочу, чтобы вы узнали, кто взорвал мой дом.

Взгляд Хайма вернулся к Паоло, тонкие губы обнажили кривые мелкие зубы. Это было некое подобие улыбки.

— Считаешь, что нужно идти таким путем?

Паоло напряженно и прямо сидел в кресле. Даже в больничном халате его тело было крупнее, чем у среднего сицилийца. Но с костей удалили достаточно много мяса. Уже не было видно необычной силищи, которая помогла ему пережить взрыв, унесший его молодую жену и детишек. Новым, каким-то шершавым голосом, он произнес:

— А как же иначе?

Хайма это не удивило. Даже не будучи сицилийцем, он понимал, что дела между Паоло и Руссо не совсем ясные. Они не были друзьями. То, что было между ними, было чем-то странным, таким, что никто из них, пожалуй, не смог бы и объяснить.

Глаза сицилийца выжидающе смотрели на него. Хайм сказал:

— Это будет непросто. Не будешь же подходить к людям и спрашивать их об этом. Требуется время.

Паоло кивнул.

— Буду тебе обязан, — сказал он мягко и ровно.

Хайм некоторое время изучающе смотрел на него, затем отошел от стены.

— О'кей.

Это было все, и он ушел, не сказав больше ни слова.

Когда Паоло вышел из госпиталя, его уже ждали. Они сидели в тяжелом голубом автомобиле: трое молодых людей с жесткими лицами. За рулем флегматичный и крепкий Джимми Бруно, на заднем сиденье — высокий и стройный Анжело Диморра и маленький Ральф де Блайз.

Затянутое тяжелыми тучами небо разразилось мелким дождем. Все трое оставались в машине, сохраняя свои сшитые на заказ костюмы и умопомрачительные шляпы. Джимми Бруно распахнул перед Паоло дверцу. Паоло ступил на тротуар и посмотрел на них. Они были моложе его. Мальчишкой он верховодил ими. Теперь они сидели в шикарной машине, излучая благополучие, а Паоло, простоволосый, стоял под дождем — крупный мужик с темным и измученным лицом, в старенькой потасканной куртке, слишком тесной для его широких плеч.

Анджи Диморра улыбнулся ему через заднее стекло и мягко произнес:

— Рады тебя видеть снова на своих ногах, капо!

Таким титулом, в знак преданности, веками награждали сицилийцы главарей банд или вождей семейства мафии. Всего несколько лет назад Паоло был для этих парней «капо». Теперь в устах Диморра это звучало как память о былом уважении, как сострадание к горю.

— Залезай, Паоло, — сказал Джимми Бруно.

Паоло сунул руки в карманы и покачал головой.

— Я лучше пройдусь, — он развернулся и пошел по тротуару.

Все трое задумчиво смотрели ему вслед.

— Куда же, черт побери, он направился? — громко поинтересовался Ральф де Блайз.

— Туда, куда та думаешь, — огрызнулся Диморра.

Бруно кивнул, захлопнул дверцу и тронул машину. Они двинулись по улице вслед за крупным, идущим под дождем, мужчиной. До кладбища было более двух миль, а Паоло провел два месяца в больнице. Когда он, наконец, добрался до трех могилок, ноги у него дрожали. Одна, с большим надгробным камнем — его жены, две поменьше — его двойняшек.

Мокрые волосы прилипали к голове, по лицу сбегали струйки дождя. Может быть, он и плакал.

Трое вылезли из машины и встали позади него в почтительном молчании, глядя вместе с ним на эти могилки.

Прошло несколько минут, прежде чем Паоло произнес:

— Дайте мне нож.

Он ни к кому не обратился конкретно. Глаза его не отрывались от могил. Ральф де Блайз вытащил из кармана финку и нажал кнопку. Выскочило длинное лезвие. Паоло взял нож, не отводя взгляда от могил. Затем приложил кончик темного лезвия к ладони левой руки ниже указательного пальца. Его лицо не дрогнуло, когда лезвие разрезало ладонь от одного угла до другого. Из раны потекла кровь.

Паоло Регалбуто шагнул вперед и положил левую ладонь на верхушку надгробного камня жены, крепко сжал его толстыми мощными пальцами. То же самое он проделал над двумя маленькими могилками.

2
{"b":"175197","o":1}