Ник Кворри

Вендетта

За рулем красно-коричневого «паккарда» сидел коренастый дородный мужчина с грубо отесанным лицом. Звали его Никола Чиофало. Одна сторона его пропотевшей, неуклюже сидящей куртки оттопыривалась над автоматическим кольтом 45-го калибра. Внешность его соседа, Харри Дитриха, разительно отличалась: невысокий, холеный, одетый с традиционным гангстерским шиком — пиджачок в тоненькую полосочку с набивными плечами и блестящими лацканами, большая серая шляпа, начищенные до глянцевого блеска башмаки с гетрами. Он сам не причислял себя к гангстерам, и даже ни разу в жизни не держал в руках оружия. Харри Дитрих был торговцем. Просто фирма, в которой он трудился, специализировалась в области розничной торговли спиртным. А злосчастная Восемнадцатая поправка делала этот бизнес нелегальным.

«Паккард» протискивался по жарким узким улочкам кварталов Майло. Женщины в квартирах — пожилые, проводящие свое время, пяля глаза из-за окон, и молодые, проветривающие своих пискунов на ржавых площадках пожарных лестниц — старались не слишком упорно рассматривать обоих мужчин в проезжающей машине. Но зато ее сопровождали открыто подозрительные взгляды второй половины человечества, занятой игрой в скопу на ступеньках домов, разодетых в нижние рубашки, штаны и домашние тапочки, и ребятня, блаженствующая сидя на тротуаре, опустив босые ноги в водосточные канавы, а спинами подперев мусорные бачки.

За полтора года после вступления в силу сухого закона они научились понимать значение грубых мужских физиономий в дорогих автомобилях. Для них любой человек в «паккарде» был чужим, более того, иностранцем.

Чиофало свернул на Южную улицу и прижал машину к тротуару возле маленького ресторанчика, на котором красовалась вывеска «Астория».

Харри Дитрих вышел из машины и огляделся. Чиофало, которого он брал с собой в качестве переводчика и на случай, если ожидаемый покупатель окажется несговорчивым, обошел вокруг машины и присоединился к нему. Они вместе вошли в ресторан.

Это было узкое помещение со столами и скамейками, сдвинутыми на одну сторону. Обеденное время уже миновало, поэтому единственными клиентами были трое пожилых мужчин, занявших ближайшие к входу скамейки. Официант, облаченный в грязный фартук, приводил в порядок дальние столы. Дитрих и Чиофало прошли и уселись на дальнюю скамью.

Официант подошел к ним. Звали его Паоло Регалбуто и был он молод и грамотен. Его смуглое лицо уже начало слегка оплывать, что было результатом счастливой семейной жизни и потребления большого количества мучного, но молодое тело указывало на наличие крепких мускулов и костей.

— Это ты босс? Джулио Бруно? — спросил Чиофало по-итальянски.

Паоло относился к тому сорту людей, которые настороженно воспринимали панибратское отношение со стороны незнакомцев. Он ответил по-английски:

— Мистера Бруно здесь нет. Я его компаньон. Чем могу служить? — Он говорил правильно, но с сильным сицилийским акцентом.

— Ну, что же, компаньон, — по-приятельски сказал Дитрих, — для начала налей-ка нам по стаканчику виски. Фабричного. С имбирным пивом.

Паоло извиняюще улыбнулся:

— Имбирное пиво мы не получили. Есть хорошее домашнее вино. А вот виски есть. Если угодно — ржаной самогон. Не марочный, зато дешевый…

Дитрих, который уже давно знал эти штучки, скривил нос:

— Помои. Это даже свиньям не подойдет. И этой дрянью вас снабжают братья Фиоре?

Теперь Паоло нужно было сбить спесь с этих клиентов. Он заговорил вежливо и спокойно, без тени смущения:

— Большинству приходящих сюда он нравится. Кто предпочитает что-нибудь лучшее — приносит с собой, а мы продаем им имбирное пиво и лед.

— Самое время познакомить ваших клиентов с по-настоящему доброй выпивкой, — сказал ему Дитрих. — Буду рад предложить превосходный ром, бренди, виски. С доставкой никаких сложностей. Каждый раз с личной гарантией Рэя Линча.

Это имя было знакомо Паоло. Рэй Линч был предводителем городских головорезов-ирландцев.

— Нашим клиентам такой товар не по карману… — ответил медленно Паоло.

Чиофало прикинул ширину плеч и силу рук Паоло. Сам Чиофало был силен, но уверенности в том, что он сможет одолеть официанта, у него не было. Он откинулся на скамейке, распахнул куртку так, чтобы продемонстрировать торчащую из кобуры рукоятку пистолета. Паоло без всякого выражения посмотрел на оружие.

Харри Дитрих сказал:

— Ваши клиенты позволят себе раскошелиться, как только попробуют товар. У меня есть для вас хорошее предложение. Я расширяю территорию своих поставок. Вы будете первыми в этих кварталах, кому доставят товар Рэя Линча. Поэтому первая поставка со скидкой. Поверь мне, это шанс разбогатеть.

Паоло смягчил грустной улыбкой колкость слов, которые он был вынужден сказать.

— Мне бы очень хотелось разбогатеть. Этого же хочет и мой компаньон. Но если мы будем платить за выпивку, которую наши клиенты не будут брать, то вряд ли мы разбогатеем. Боюсь, что это, скорее всего, самый быстрый путь к банкротству.

Дитрих посмотрел на него тяжелый холодным взглядом.

— Рекомендую принять мое предложение, компаньон.

Паоло тяжело пожал плечами:

— Очень сожалею, — произнес он спокойно и вежливым тоном.

— В этот момент один из мужчин, сидящих на передней скамье, попросил чашку чая.

— Момент, — сказал Паоло и вышел на кухню.

Дитрих проводил его долгам задумчивым взглядом, затем принял решение. Он давно усвоил, что при вторжении на новую территорию необходимо преподнести хороший урок первому же строптивому клиенту. Тогда, обращаясь к следующим, всегда можно сказать: «Нехорошо получилось там-то и там-то. Было бы неприятно, если нечто подобное произойдет и здесь…» И не надо растолковывать что произошло. Они уловят суть.

Он положил обе руки на стол и поднялся.

— Пошли, — бросил он Чиофало.

Когда Паоло вышел из кухни с чашкой чая, их уже не было.

В этот вечер он рано закрыл ресторанчик и направился прямо в штаб-квартиру Дона Карло. Конечно, сам Карло Фондетта был слишком занят, чтобы встретиться с ним, но единственным, кого он хотел видеть, был Доминик Руссо.

Братья Фиоре снабжали спиртным итальянский квартал под покровительством Дона Карло, а Руссо отвечал за все щекотливые дела Дона Карло. Таким образом, вторжение Рэя Линча на бутлегерскую территорию Карло Фондетты автоматически становилось делом Руссо.

К несчастью, Руссо не было на месте, его ожидали только поздно вечером. Озабоченно хмуря брови, Паоло пошел к себе домой, в полуподвальное помещение под рестораном, чтобы поиграть со своими малышами и помочь жене уложить их спать.

После этого он снова попытается отловить Руссо.

Он все еще был дома, когда, на теперь уже темной и пустынной Южной улице, появился красно-коричневый «паккард». За рулем был Чиофало, но Дитриха с ним не было. На этот раз на заднем сидении машины сидел человек по имени Фергюссон. У него были три попарно связанных пачки динамитных шашек. Каждая была привязана к небольшому камню. Приблизившись к ресторану, Чиофало замедлил ход и кивнул в сторону темных окон. Фергюссон чиркнул спичкой, зажег все три фитиля и бросил шашки в открытое окно машины.

Одна утяжеленная камнем связка выбила стекло ресторана. Вторая последовала за ней. Третья влетела в окно полуподвальной квартиры под рестораном…

Когда Доминик Руссо пришел в госпиталь, Паоло Регалбуто был весь забинтован. Из-под бинтов проглядывала лишь щель рта для приема жидкой пищи, да выше виднелись глаза — маленькие, темные и отупевшие от двойной дозы обезболивающего.

Руссо остановился возле кровати и вгляделся в глаза, окруженные бинтами. Он снял свою жемчужно-серую шляпу и непроизвольно пригладил черные волосы квадратной ухоженной ладонью, на мизинце которой сверкал большой бриллиант. Темный пиджак, облегавший его короткое, плотно сбитое тело, был так хорошо сшит, что почти скрывал находящийся под жилетом револьвер. Единственное, что придавало мягкость его острому маленькому лицу — это громадные водянисто-карие, с длинными, как у девушки, ресницами — глаза.