О, как мы мчались, чтобы спасти свою беззащитную жизнь! Через мост, потом вверх по тропке, к замку Тенгиля, а Катла ползла, шипя, за нами по пятам. Эта тропка змеилась зигзагами вверх по Горе Древних Гор. Даже во сне не могло быть ничего ужаснее, чем перескакивать с одного скалистого уступа на другой, когда Катла ползла за мной по пятам. Она была так близко, что извергаемый ею огонь почти лизал нас. Внезапно мерзкое пожирающее пламя вырвалось у неё из ноздрей, едва не задев Юнатана. На какой-то страшный миг я подумал, что он сгорел, но он закричал:

– Не останавливайся! Скачи! Скачи!

Несчастные Грим и Фьялар – Катла загнала их так, что они были чуть живы. Желая уйти от Катлы, они мчались вверх по тропке так, что во все стороны летели брызги пены. Они мчались всё быстрее и быстрее, торопясь изо всех сил. Иногда отставая, Катла выла от ярости. Это были её собственные земли, и там уже никто не посмел бы уйти от неё. Она ползла, заметно набирая скорость, и я знал, что в конце концов она нас одолеет. Одной лишь своей упрямой жестокостью.

Долго, долго скакали мы так, и я больше не надеялся на спасение. Мы успели уже подняться довольно высоко в горы. У нас всё ещё было преимущество, и мы увидели Катлу прямо под нами, на узкой скалистой плите над водопадом Кармафаллет, где проходила тропинка. Она остановилась на миг. Потому что здесь была её скала. Здесь она обычно стояла и таращила глаза. И теперь она сделала то же самое. Почти против воли она, остановившись, стала смотреть вниз, в водопад. Огонь и дым пучками вырывались у неё из ноздрей, и она нетерпеливо металась взад и вперёд. Но тут она вспомнила про нас и уставилась на нас своими пылающими глазами.

«Ах ты жестокая злодейка, – думал я, – жестокая, жестокая, почему ты не останешься на своей скале?»

Но я знал, что она должна приползти. Она должна приползти…

Мы добрались уже до огромного валуна. Когда мы в первый раз прибыли в Карманьяку, то видели, как она высовывает из-за него свою ужасную голову. А теперь наши лошади уже совершенно выбились из сил.

Как это жутко, когда лошадь под тобой падает. Но именно так и случилось. Грим и Фьялар упали на тропинку. И если прежде мы рассчитывали на чудо, которое может нас спасти, то теперь нужно было отбросить эту надежду. Мы знали: всё пропало. И Катла тоже это знала.

Какое дьявольски-ликующее выражение появилось у неё в глазах! Она спокойно стояла на своей скале, глядя на нас снизу вверх. Мне казалось, она хохочет. Теперь ей некуда было торопиться. Казалось, она думала: «Приду когда вздумается. А вы, ясное дело, можете меня подождать!»

Юнатан посмотрел на меня со своей обычной добротой.

– Прости меня, Сухарик, что я уронил рог, – сказал он. – Но я ничего не мог поделать.

Я хотел сказать Юнатану, что мне никогда, никогда, никогда нечего было ему прощать, но я просто онемел от страха.

Катла стояла внизу. Её ноздри, выдыхая воздух, извергали огонь и дым, а лапы уже топтали скалу. Мы спрятались за большим валуном, чтобы языки пламени не коснулись нас. Я крепко вцепился в Юнатана. О, как крепко я вцепился в него, а он смотрел на меня со слезами на глазах.

Потом на него напала ярость. Наклонившись вперёд, он закричал стоявшей внизу Катле:

– Не смей трогать Сухарика! Слышишь, ты, чудище проклятое, не смей трогать Сухарика, а не то…

Он обхватил руками огромный валун, словно был великаном и мог испугать её. Но он не был великаном и не мог испугать Катлу. Однако камень лежал на самом краю крутого откоса.

«Ни копьё, ни стрелы, ни меч не берут Катлу!» – сказал Урвар. Он мог бы также сказать, что это не под силу никакому валуну, каким бы огромным он ни был.

Валун, который Юнатан столкнул на неё, не убил Катлу. Но он свалился прямо на неё. И с рёвом, который мог бы сокрушить горы, она упала спиной в водопад Кармафаллет.

Нет, Юнатан не убил Катлу. Это сделал Карм. А Катла убила Карма. На наших глазах. Мы видели это. Никто, кроме Юнатана и меня, не видел двух чудовищ первобытных времён, уничтожавших друг друга. Мы видели, как они боролись не на жизнь, а на смерть в водопаде Кармафаллет.

Когда Катла, издав свой страшный рёв, исчезла в водопаде, мы сначала не поверили своим глазам. Невозможно было представить, что она в самом деле исчезла. Там, где она погрузилась в воду, мы увидели лишь бурлящую пену. И больше ничего. Никакой Катлы. Но потом мы увидели змея. Он поднял свою зелёную голову из пены, а его хвост хлестал воду. О, он был ужасен, этот гигантский змей длиной с ширину реки. Всё точь-в-точь как говорила Эльфрида.

Змей в водопаде Кармафаллет, о котором она ребёнком слышала сказки, был такой же сказкой, как сама Катла. Он жил там и был чудовищем, таким же ужасным, как и огнедышащая драконша. Голова его вертелась во все стороны, он искал и вдруг увидел… Катлу. Она выплыла из глубины и внезапно оказалась среди водоворотов. Змей, шипя, бросился на Катлу и обвился вокруг неё. Она стала извергать свой смертоносный огонь. Но он так сжал её туловище, что огонь погас в её груди. Тогда она вцепилась в него, а он вцепился в неё. Они били и кусали друг друга насмерть. Видно, они мечтали об этом с древних времен. Да, они яростно били и кусали друг друга, как двое сумасшедших, и обрушивали друг на друга свои ужасные туловища, вертясь в водоворотах. Катла кусалась и кричала, потом снова кусалась, но Карм бил её беззвучно. Чёрная драконья и зелёная змеиная кровь смешивались с белой пеной, окрашивая её в тёмный и какой-то болезненный цвет.

Сколько времени это продолжалось? Не знаю. Казалось, я стоял здесь, на тропинке, тысячу лет и никогда не видел ничего другого, кроме этих двух яростных чудовищ в их смертельной схватке.

Это была долгая и ужасная схватка, но и ей пришёл конец. Катла издала душераздирающий рёв, это был её предсмертный рёв, а затем она смолкла. У Карма теперь не было головы. Но он не выпускал её туловища, и они, свившись в клубок, вместе погрузились в бездну. А потом больше не стало ни Карма, ни Катлы. Они исчезли, словно их никогда и на свете не было. Пена была снова белая, а ядовитую кровь чудовищ смыли могучие потоки водопада Кармафаллет. Всё было как прежде. Как со времён первобытной древности.

Мы стояли, тяжело дыша, на тропинке. Всё было кончено. Говорить мы долгое время не могли. Но потом Юнатан сказал:

– Нам надо уходить отсюда! Быстрее! Скоро стемнеет, а я не хочу, чтобы ночь настигла нас в Карманьяке.

Бедные Грим и Фьялар! Не знаю, как мы подняли их на ноги и как мы выбрались оттуда! Они так устали, что едва волочили ноги.

Но мы покинули Карманьяку и проехали в последний раз через мост. А потом лошади не в силах были больше сделать ни шага. Как только мы перебрались через мост на другую сторону, они рухнули и так и остались лежать. Казалось, лошади думали: теперь, мол, мы помогли вам добраться до Нангиялы, с нас хватит!

– Надо разжечь костёр на нашем старом месте, – предложил Юнатан.

Он имел в виду ту самую скалу, где мы пережили грозовую ночь и где я впервые увидел Катлу. Стоило мне подумать об этом, как я начинал дрожать, и я предпочёл бы разжечь костёр где-нибудь в другом месте. Но пройти дальше мы сейчас были не в силах.

Прежде чем устроиться на ночь, надо было сначала выкупать лошадей. Мы дали им воды, но пить они не хотели. Слишком сильно они устали. Тут я испугался.

– Юнатан, с ними что-то неладно, – сказал я. – Станет ли им лучше после того, как им удастся поспать?

– Всё будет хорошо, стоит им выспаться, – ответил Юнатан.

Я погладил Фьялара, который, лёжа, дремал.

– Какой тяжёлый был у тебя день, бедняга Фьялар, – сказал я.

– Но утром всё будет хорошо, – обещал Юнатан.

Мы разожгли костёр почти на том же самом месте, где был наш первый. И эта скала нашей грозовой ночи была, собственно говоря, самым лучшим местом, какое только можно придумать для ночного костра. Если бы только забыть, что Карманьяка так близка. За нами поднимались высокие горные склоны, они были ещё тёплыми от солнца и защищали от всех ветров. Перед нами скала круто падала прямо в Кармафаллет, а та часть, которая ближе всего к мосту, также была крутым склоном, спускавшимся к зеленеющему лугу. Он казался лишь маленькой зелёной полянкой глубоко-глубоко под нами.