Вскоре мы оставили Долину Терновника далеко позади и углубились в самую чащу леса. И там на поляне, окружённой высокими деревьями, перед нами возникла маленькая серая лачуга. В самой глухой чаще мрачного леса! Кто мог жить в такой глухомани и в таком одиночестве! Но ведь кто-то там жил. Из трубы поднимался дымок, а перед лачугой паслось несколько коз.
– Здесь живёт Эльфрида, – пояснил Юнатан. – Она, верно, даст нам немного козьего молока, если мы попросим.
И нам дали молока. Столько, сколько нам хотелось. Это было чудесно, ведь ехали мы долго и ничего не ели. Мы сидели на каменной ступеньке лачуги Эльфриды, и пили козье молоко, и ели хлеб, который был у нас с собой в заплечных мешках. Ели мы и козий сыр, который дала нам Эльфрида, и каждый съел целую горсть земляники, которую я собрал в лесу. Как всё это было вкусно! И мы наелись и напились до отвала.
Эльфрида была маленькая, толстенькая, добрая старушка. Она одиноко жила в лесу, и только козы да серый кот составляли ей компанию.
– Слава Богу, что я не живу за стеной, – сказала она.
Она была знакома со многими в Долине Терновника и хотела знать, как они поживают. И Юнатану, хоть и не хотелось, но пришлось ей рассказать. Он рассказывал с грустью, потому что большинство историй было таких, что, слушая их, добрый человек непременно бы расстроился.
– Как ужасно, что в Долине Терновника такая страшная, такая жалкая жизнь! – вздохнула Эльфрида. – Да будет проклят Тенгиль! Да и Катла тоже! Всё было бы ничего, не будь у него Катлы.
Она прикрыла глаза передником, кажется, она плакала.
Я не в силах был выдержать всё это и пошёл за земляникой. Но Юнатан остался и долго беседовал с Эльфридой.
Собирая землянику, я всё время ломал себе голову: кто такая Катла и где она находится? Когда мне доведётся узнать об этом?
Мало-помалу мы подошли к реке. Стояла нестерпимая полуденная жара. Солнце, словно огненный шар, висело высоко в небе, а вода сверкала и блестела, словно тысяча маленьких солнц. Мы стояли на высоком крутом берегу и смотрели на реку, протекавшую глубоко под нами. Какой чудесный вид нам открылся! Река Древних Рек неистово неслась к водопаду Кармафаллет, так, что пенилась. Река стремилась туда всеми своими могучими водами, и можно было слышать, как вдали грохочет водопад.
Мы хотели спуститься вниз к воде, чтобы освежиться. А Гриму и Фьялару предоставили свободно бродить по лесу и искать ручей, где они могли бы напиться. Нам хотелось искупаться в реке. Мы ринулись вниз по крутому склону, почти на бегу срывая с себя одежду. Там, у самой реки, росли ивы. Одна из них простёрлась над самой рекой, опустив ветви в воду.
Мы забрались на ствол дерева, и Юнатан показал, как покрепче ухватиться за ветку и окунуться в речной водоворот.
– Но только не отпускай ветку, – сказал он, – а не то опомниться не успеешь, как попадёшь в Кармафаллет.
И я так крепко держался за ветку, что даже косточки рук побелели. Я раскачивался на своей ветке, не мешая воде обливать и полоскать меня. Более весёлого купания никогда в жизни у меня не было, но и более опасного тоже. Всем телом ощущал я, как водопад всасывает меня в пучину.
Потом я снова крепко уцепился за ствол дерева. Юнатан помог мне, и мы устроились в самой гуще ивовой кроны, словно в зелёной беседке, раскачивавшейся над водой. Река неслась, прыгая и играя, прямо под нами. Ей, верно, хотелось заманить нас к себе и заставить поверить, что это вовсе не опасно. Но мне достаточно было окунуть лишь пальцы ног, чтобы ощутить, как всасывает, как затягивает меня река.
И вот, сидя там, на дереве, я взглянул наверх, на береговой откос, и тут я испугался. На берегу появились конные солдаты Тенгиля с длинными копьями. Они скакали галопом, но из-за шума воды мы не слышали топота лошадиных копыт.
Юнатан тоже их увидел, но я не заметил, чтобы он испугался. Мы сидели молча, ожидая, что они проедут мимо. Но они не проехали мимо. Они остановились, соскочили с коней, словно собирались отдохнуть или у них было тут дело.
Я спросил Юнатана:
– Как ты думаешь, это они тебя ищут?
– Да нет, – ответил Юнатан. – Они едут из Карманьяки в Долину Терновника. Там, дальше, у водопада Кармафаллет, есть висячий мост, и Тенгиль обычно посылает своих солдат этим путём.
– Но им не обязательно было останавливаться именно здесь, – сказал я.
Юнатан согласился со мной.
– Да, в самом деле, мне не хотелось бы, чтоб они меня увидели, – сказал он, – и пусть хоть на минуту перестали бы забивать свои дурацкие головы мыслями о том, куда подевался какой-то там Львиное Сердце.
Шесть всадников насчитал я наверху, на круче. Они болтали о чём-то и шумели, показывая пальцами вниз, в воду, но расслышать, о чём они говорят, было невозможно. Но вот внезапно один из них погнал свою лошадь вниз по склону, прямо к реке. Он ехал верхом прямо на нас, и я порадовался, что дерево – такое надёжное укрытие.
Другие кричали ему вслед:
– Брось эту затею, Перк! Утонешь сам и коня утопишь!
Но тот, кого они называли Перком, только засмеялся и крикнул им в ответ:
– Сейчас увидите! Если не доберусь живым до этой скалы или не вернусь обратно, приглашаю вас на кружку пива[4], всех до единого, клянусь вам!
Тут мы поняли, что он задумал.
В некотором отдалении от нас над стремниной высилась скала. Бурные течения бушевали вокруг неё, и только небольшая её часть виднелась над водой. Но Перк, видно, успел заметить скалу, когда они проезжали мимо, и ему захотелось похвастаться, какой он храбрец.
– Ну и дурак! – осудил Перка Юнатан. – Неужто он думает, что лошадь может плыть против течения аж до самого скалистого островка?
Перк уже сбросил с себя шлем, и плащ, и сапоги. Он сидел верхом в одной рубахе и штанах и пытался заставить свою лошадь – красивую вороную кобылицу – спуститься вниз и ступить в реку. Перк орал на неё, и шумел, и гнал её, но лошадка не желала спускаться по откосу. Ей было страшно. Тогда он ударил её. Хлыста у него не было, и он стал лупить её кулаками по голове. И я услышал, что Юнатан всхлипнул, точь-в-точь как тогда, на площади.
В конце концов Перк всё-таки добился своего. Кобыла ржала, перепуганная насмерть, но всё же бросилась в реку только потому, что так вздумалось этому болвану. Ужасно было видеть, как лошадка боролась с подхватившим её течением.
– Её принесёт течением прямо к нам, – сказал Юнатан, – как бы там Перк ни бился, к скале её ни за что не пригнать.
Но она старалась, она действительно старалась из последних сил. О, как она билась, как надрывалась, бедная кобылка, и как смертельно боялась, чувствуя, что река намного сильнее её!
Даже Перк понял наконец, что речь идёт теперь и о его жизни. Тогда он попытался повернуть кобылу назад к берегу, но тут же понял, что это бесполезно, потому что водные потоки не желали повиноваться ему! Они стремились загнать его прямо в Кармафаллет, и поделом ему! Но кобылку, её… мне было жаль. Она была теперь совершенно беспомощна. Её несло прямо к нам, точь-в-точь как предсказывал Юнатан. Скоро они пронесутся мимо нас и исчезнут. Я уже видел страх в глазах Перка, он знал, куда его несёт течение.
Я повернул голову, чтобы поглядеть, где Юнатан, и от ужаса вскрикнул. Юнатан висел на дереве над самой водой, стараясь дотянуться к ней как можно ближе. Он висел там, обвивая ногами ствол дерева, то подтягиваясь вверх, то опускаясь вниз. И в тот самый миг, когда Перк очутился прямо под нами, Юнатан вцепился ему в волосы и подтянул так, чтобы Перк мог схватиться за ветви.
А потом Юнатан позвал кобылу:
– Сюда, кобылка! Сюда!
Она уже проплывала мимо, но тут отчаянно рванулась к нему. Хотя на спине у неё не было этого рохли Перка, всё же она должна была вот-вот скрыться под водой и утонуть. Но Юнатану как-то удалось схватить её за уздечку, и он стал тянуть её к себе. Началась жестокая борьба не на жизнь, а на смерть, потому что река не желала отпускать свою жертву, ей хотелось получить их обоих – и лошадь, и Юнатана.
