1837 Моей звезде На кого ты вечно в раздраженье? Не везет с тобой мне никогда, Злой мой рок, мое предназначенье, Путеводная моя звезда! Из-за облаков тебя не видя, Думаешь, я разлюблю судьбу? Думаешь, когда-нибудь в обиде Все надежды в жизни погребу? Наша связь с тобой как узы брака: Ты мне неба целого милей. Как бы ни терялась ты средь мрака, Ты мерцанье сущности моей. Будет время — ясная погода, Тишина, ни ветра, ни дождя, — Ты рассыплешь искры с небосвода, До предельной яркости дойдя. 1837
Наполеон Взором огромную Францию меряя, Мысленно вымолвил Наполеон: «Необозримы границы империи. Жертвы оправданы. Мир покорен. Дело исполнено. Цели достигнуты. Имя мое передастся векам. Мощное зданье порядка воздвигнуто. Что еще лучшего я создам? Этим и надобно ограничиться. Но не могу я ничем быть стеснен. Слава не стала моею владычицей: Я управляю потоком времен. Впрочем, быть может, другой ей приглянется, Если судьбе я своей надоем? Нет, она верной навек мне останется. Всё я ей дал и пожертвовал всем». Наполеон и соперник? — Не вяжется. Он не потерпит ни с кем дележа. Он и в могиле, наверно, разляжется, Руки крест-накрест свободно сложа. Годы проходят, и сказкою прежнею Кажется гения этого дар. Пламени ярче и моря безбрежнее Этот бушующий ночью пожар. 1838 Е<катери)не, когда она пела под аккомпанемент фортепьяно Звуки рояля Сопровождали Наперерыв Части вокальной — Плавный, печальный Речитатив. Ты мне всё время Слышалась в теме, Весь я был твой. В смене гармоний, В гулкой погоне Их за тобой. Мало-помалу Ты распрямляла Оба крыла. И без остатка Каждою складкой В небо плыла, Каждым изгибом Выгнутых дыбом Черных бровей, Линией шеи, Бездною всею Муки моей. (1839) Княжне Е(катери)не Ч<авчава)дзе Ты силой голоса И блеском исполненья Мне озарила жизнь мою со всех сторон. И счастья полосы, И цепи огорчений — Тобой я ранен и тобою исцелен. Ты — средоточие Любых бесед повсюду. Играя душами и судьбами шутя, Людьми ворочай, Сметая пересуды, Ты — неиспорченное, чистое дитя. Могу признаться я: Когда с такою силой Однажды «Розу» спела ты и «Соловья», Во мне ты грацией Поэта пробудила, И этим навсегда тебе обязан я. 1839 Серьга Головку ландыша Качает бабочка. Цветок в движенье. На щеку с ямочкой Сережка с камушком Ложится тенью. Я вам завидую, Серьга с сильфидою! Счастливец будет, Кто губы жадные Серьгой прохладною Чуть-чуть остудит. Богов блаженнее, Он на мгновение Бессмертье купит, И мир безгрозия В парах амброзии Его обступит. 1839 Младенец Люблю младенца лепет из пеленок, Как с неба на землю упавший дух, Лепечет что-то райское ребенок И услаждает материнский слух. Надежно детский мир его устроен. Он живо чувствует, что рядом мать, И так в ее присутствии спокоен, Что не боится взоры вкруг кидать. Жизнь для него — нисколько не загадка. Своим явленьем сам вменил он в долг, Чтоб старшие склонялись над кроваткой, Пока он голосит и не умолк. Воркуй по-голубиному, младенец, Болтай свое на языке сивилл. Пока тебя, миров переселенец, Своею ложью мир не отравил. 1839 Одинокая душа Нет, мне совсем не жаль сирот без дома. Им что? Им в мир открыты все пути. Но кто осиротел душой, такому Взаправду душу не с кем отвести. Кто овдовел, несчастен не навеки. Он сыщет в мире новое родство. Но. разочаровавшись в человеке, Не ждем мы в жизни больше ничего. Кто был в своем доверии обманут, Тот навсегда во всем разворожен. Как снова уверять его ни станут, Уж ни во что не верит больше он. Он одинок уже непоправимо. Не только люди — радости земли Его обходят осторожно мимо, И прочь бегут, и держатся вдали. |
