Единственным врагом, о котором подрядчик никогда бы не подумал, да и не думал, была команда из четырех идеалистов, распростершихся на животах на скале под небом пустыни.

Внизу под ними металлические монстры ревели, проезжали, подпрыгивая на резиновых колесах, через прорез в горном хребте, сваливали свои грузы и грохотали вверх по холму за новыми. Зеленые звери Бусайрус (Bucyrus), желтые твари Катерпиллер (Caterpillar), храпящие, как драконы, пускали струи черного дыма в желтую пыль.

Солнце соскользнуло на три градуса к западу за облаками, за серебристым небом. Наблюдатели на горном хребте торопливо жевали, прихлебывали из своих фляг. Жара начала спадать. Поговорили об ужине, но ни у кого не было аппетита. Поговорили о подготовке к вечерней программе. Железные машины все еще работали внизу в промоине, но приближался конец рабочего дня.

— Главное, за кем мы должны следить, — сказал Хейдьюк, — это ночной сторож. Возможно, они как раз держат тут ночью какого-нибудь паразита чертова. Может, и с собакой. Тогда у нас будут проблемы.

— Не будет никакого сторожа, — сказал Смит. — Во всяком случае, не всю ночь.

— Почему ты так уверен?

— Они всегда так делают здесь; мы же далеко от жилья. Никто не живет здесь. До Блендинга пятнадцать миль. Этот объект в трех милях от старой дороги, которые едва ли кто-нибудь проедет, во всяком случае, ночью. Они ж не ждут никаких неприятностей.

— Может, кто-то из них ночует здесь в палатках, — сказал Хейдьюк.

— Не-а, — сказал Смит. — И этого они не делают тоже. Эти мужики работают как собаки целый день; они хотят вернуться вечером в город. Они любят свои цивилизованные удобства. Они — не туристы. Этим строителям ни черта не стоит ездить пятьдесят миль на работу каждое утро. Носятся, как сумасшедшие клопы. Я сам был в этой шкуре.

Док и Хейдьюк, вооруженные полевыми биноклями, продолжали наблюдение. Смит и Бонни поползли с гребня, держась вне поля зрения, пока не оказались ниже линии горизонта. Потом они пошли к пикапу, установили походную печку и начали готовить еду для команды. Доктор и Хейдьюк, никчемные повара, оказались зато хорошими судомойками. Все четверо были вполне квалифицированными едоками, однако только Бонни и Смит настолько заботились о еде, чтобы прилично ее готовить.

Смит оказался прав; строители отбыли все вместе задолго до заката. Выстроив свои машины справа от дороги, нос к хвосту, подобно стаду железных слонов, или просто оставив их на тех местах, где застал их конец рабочего дня, водители возвращались назад маленькими группами к своим транспортным средствам. Далеко наверху Док и Хейдьюк слышали их голоса, смех, скрип корзинок, в которых они приносили себе обед. Пикапы и пикапы подъехали с восточной стороны стройплощадки, спустившись через большой распадок, чтобы встретить водителей. Мужчины забрались в них; грузовики повернулись и направились, пыля, обратно вверх по холму, снова в распадок, и исчезли из поля зрения. Некоторое время еще слышался затихающий шум моторов, облако пыли поднималось над пиниями и можжевельником; затем и оно исчезло. Появился танкер, полный дизельного топлива, и, рыча, направился вниз под уклон к машинам, двигаясь от одной к другой, а водитель и его помощник заполняли доверху топливные баки каждой из них. Закончив, танкер развернулся и направился вслед за остальными, назад сквозь вечернюю дымку к отдаленному жару города, находившегося где-то за восточным выступом плато.

Теперь настала полная тишина. Наблюдатели на гребне, ужиная из своих оловянных тарелок, слышали воркование голубя, находившегося гораздо ниже промоины. Они слышали уханье совы, крики небольших птиц, устраивающихся на ночлег в пыльных кронах тополей. Огромное золотое сияние заходящего солнца разливалось по небу, пламенея на облаках и склонах гор. Почти все видимое пространство было бездорожной, необитаемой, дикой местностью. Они хотели сохранить ее такой же. Они непременно хотели попробовать. Сохранить все, как раньше.

Солнце село.

Тактика, материалы, инструменты, приспособления.

Хейдьюк зачитывал свой контрольный список.

— Перчатки! У всех есть перчатки? Ну-ка, надевайте их. Кто будет там внизу шляться без перчаток — руки отрублю!

— Вы еще посуду не помыли, — сказала Бонни.

— Защитные каски! У всех есть защитные каски?

Он осмотрел команду.

— Ты — одень эту штуку на голову!

— Она не налазит, — сказала Бонни.

— Подгони ее. Кто-нибудь, покажите ей, как подогнать ремешок. Господи Иисусе! — снова заглянув в свой список: — Кусачки!

Хейдьюк размахивал своими собственными 24-дюймовыми крестовыми кусачками — парой стальных челюстей для перекусывания болтов, прутов, проводов, чего угодно диаметром больше полудюйма. Остальные были вооружены плоскогубцами, более или менее пригодными для большинства целей.

— Теперь вы, наблюдатели, — продолжал он, обращаясь к Бонни и Доку. — Сигналы знаете?

— Один короткий и один длинный — предупреждение: прячьтесь, — сказал Док, держа свой металлический свисток. — Один короткий и два длинных — все чисто, возвращайтесь к работе. Три длинных — бедствие, помогите. Четыре длинных…, что ж такое четыре длинных?

— Четыре длинных означают — работа закончена, возвращаюсь в лагерь, — сказала Бонни. — И один длинный означает подтверждение, — сообщение получено.

— Не больно-то мне нравятся эти жестяные свистки, — сказал Смит. — Надо что-нибудь поближе к природе. Более естественное. Более эко — логическое. Скажем, совиное уханье? Кто услышит эти жестяные свистки, сразу сообразит, что тут двуногие животные крадутся. Давайте-ка покажу вам, как ухать по-совиному.

Время обучения. Ладони сложите чашеобразно, с одним маленьким отверстием между большими пальцами, соберите губы, дуньте. Дуйте от живота, из самой глубины; звук поплывет через каньоны, по склонам гор, вниз до самой долины. Хейдьюк показывал доктору Сарвису; Смит — Абцуг, лично, держа ее ладони в нужном положении, дуя в них, а она дула в его сложенные ладони. Она наловчилась сразу, доктор — не так быстро. Они прорепетировали сигналы. Некоторое время сумерки казались наполненными большими рогатыми совами, их разговором. Наконец, все были готовы. Хейдьюк вернулся к своему контрольному списку.

— Так, хорошо. Перчатки, каски, кусачки, сигналы, Теперь: сироп Karo, по четыре кварты каждому. Спички. Фонари — поосторожнее с ними: держите свет поближе к месту работы, не размахивайте ими, выключайте, когда будете перемещаться. Может, нам разработать легкие сигналы? Нет, позже. Вода. Немножко. Молоток, отвертка, зубило — так, у меня есть. Что еще?

— Мы готовы, — сказал Смит. — Давайте двигать.

Они взвалили на плечи рюкзаки. Рюкзак Хейдьюка с большей частью инструментов весил вдвое больше, чем чей-либо другой. Его это не беспокоило. Смит шел первым сквозь сгущающиеся закатные сумерки. Остальные двигались вслед за ним гуськом, Хейдьюк замыкал шествие. Ни следов, ни тропинки. Смит выбрал наиболее экономичный маршрут среди низкорослых деревьев, вокруг штыковидных листьев юкки и очень волосатой колючей груши, через небольшие песчаные наносы пониже гребня горного хребта. Он старался, насколько возможно, вести их по камням, чтобы не оставлять следов.

На юг вели их звезды, на юг вел вечерний бриз, к восходящему Скорпиону, раскинувшему четырнадцать галактических миров через все южное небо. Совы ухали в карликовом лесу. Саботажники им отвечали.

Смит обошел муравейник, огромный симметричный песчаный город, окруженный зоной, лишенной какой бы то ни было растительности. Купольный дом муравьев-жнецов. Смит двигался вокруг него, Бонни за ним, но Док наткнулся прямо на муравейник, разворошив его. Большие красные муравьи засуетились, выясняя причину неприятности; один из них укусил Дока за икру. Он остановился, повернулся и снес верхушку муравейника несколькими сильными пинками.