— Сэр!

Смит поднялся с колен, улыбаясь смотрительнице.

— Мэм?

— Простите, сэр, но здесь нельзя молиться. Это общественное место.

— Это верно.

— Собственность Соединенных штатов Америки.

— Да, мэм.

— У нас в Пейдже тринадцать церквей — молитесь в любой, какой хотите.

— Да, мэм. А есть там церковь пайютов?

— Церковь — чего?

— Я — пайют. Пайеглазый пайют.

— Редкий, — сказала его приятельница, — давай-ка убираться отсюда.

Они поехали от моста вверх по дороге к аккуратненькому зеленому городку Пейджу. В нескольких милях к юго-востоку вздымались к небу восьмисотфутовые дымовые трубы теплоэлектростанции Навахо, работавшей на угле. Станция была названа в честь индейцев, легкие которых она теперь активно обрабатывает двуокисью серы, сульфидом водорода, закисью азота, угарным газом, серной кислотой, золой и другими разновидностями сыпучих материалов.

Смит с подружкой пообедали в кафе «У мамы», потом зашли на часок в супермаркет Большой Свиньи, чтобы сделать серьезные закупки. Ему нужно было купить провизии на четырнадцать дней для себя, своего лодочника и четырех туристов.

Редкий Гость Смит имел свой бизнес — речные туристские походы. Бизнес глубинки. Он был профессиональным гидом, поставщиком снаряжения, лодочником и упаковщиком. Его капитальное снаряжение состояло, в основном, из таких вещей как резиновые лодки, каяки, спасательные жилеты, горные палатки, подвесные лодочные моторы, ковбойские седла, топографические карты, непромокаемые спальные мешки, сигнальные зеркала, веревки для скалолазов, средства от укусов змей, крепкий ром, удочки и спальные мешки. И автомобили — пикап и 2,5-тонный пикап. На дверцах каждого из них красовалась надпись на магнитных бирках: ЭКСПЕДИЦИИ В ГЛУШЬ, Дж. Смит, Собств., Хайт, Юта.

(В молочно-зеленоватом свете, на глубине двадцати морских саженей, призрачные хижины, скелеты тополей, привидения бензонасосов — городок Хайт, штат Юта, неясно мерцал сквозь подводный сумрак. Очертания и грани его смягчались медленно обволакивающими его речными наносами. Вот уж много лет, как Хайт был поглощен озером Пауэлла, но Смит не хотел идти на уступки враждебным силам, признавая этот факт).

Его материальные активы были случайными. Основной его капитал хранился в голове и нервах — значительный объем особых знаний, особых умений и навыков, особого мастерства, особых взглядов. Спросите Смита, и он вам скажет: Хайт, Юта, поднимется снова.

В прошлом году его валовый доход составил 64 521, 95 долл. Суммарные затраты — без какой-либо заработной платы самому себе — достигли 44 010, 05 долл. Соответственно, чистый доход равнялся 20 511, 90 долл. Едва ли этого достаточно для честного джек — мормона, трех его жен, трех домашних хозяйств и пятерых детей. Уровень нищеты. Но они как-то справлялись. Смит считал, что он живет отлично. Правительство, Департамент автодорог штата Юта, консорциум нефтяных компаний, горнодобывающие компании и государственные коммунальные службы старались разрушить его образ жизни, выбить из его бизнеса и испортить пейзажи.

Смит с приятельницей купили провизии на общую сумму 685 долларов. Смит расплатился теплыми замусоленными бумажками (он не доверял банкам). Погрузив покупки в пикап, они направились из города к месту встречи в Лиз Ферри, навстречу западному ветру, мимо песчаных пустынных земель и красных скал страны индейцев.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СТРАНУ НАВАХО! — гласил дорожный щит. А на противоположной стороне: ДО СВИДАНИЯ ПРИЕЗЖАЙТЕ СНОВА.

Дорога петляет среди пробитых динамитом Скал Эхо, а оттуда вниз всего тысячу двести футов до истока Горьких Ключей. Смит остановился; он всегда останавливался на перевале, чтобы выйти из пикапа и обозреть мир впереди и позади. Уже в сотый раз в своей жизни он глядел на этот пейзаж; он знал, что, быть может, осталось ему еще не более сотни.

Девушка вышла и стала рядом с ним. Его рука скользнула, обнимая ее за талию. Так они стояли, тесно прижавшись друг к другу, глядя вдаль, вниз, на подернутое дымкой великолепие.

Смит был костистый, нескладный, тощий, как грабли, с длинными, крепкими, жилистыми руками, крупными ладонями, большими, плоскими и устойчивыми стопами. У него был клювоподобный нос, большой кадык, уши, как ручки у кувшина, волосы, выгоревшие на солнце добела, широкая и добрая улыбка. Несмотря на свои тридцать пять лет, он все еще зачастую выглядел юношей; однако спокойный, твердый взгляд сразу обнаруживал в нем мужчину.

Они поехали вниз, к нижней пустыне, свернули на север у Горьких Ключей и далее по следам Хейдьюка и его меткам (пустые пивные банки на обочине дороги) к узкому ущелью, вокруг джипа, остановившегося посреди моста, и дальше к Лиз Ферри. Остановились на повороте, чтобы взглянуть на реку и на то, что осталось от старой переправы.

Осталось не много. Палаточные городки у берега реки уничтожены гравийным карьером. Для того чтобы контролировать и защищать Лиз Ферри, а также сделать доступными для общественности его очарование, красоту и историю, Служба Парка не только проложила новую мощеную дорогу и карьер гравия, но и лесничество, асфальтированную площадку для палаток, розовую стофутовую водонапорную башню, линию электропередачи, асфальтированную зону для пикников, официально отведенную свалку мусора и рампу для спуска лодок, крытую стальным листом. Вся эта территория была передана Службе национальных парков с целью защиты ее от вандализма и коммерческой эксплуатации.

— Допустим, твоя молитва будет услышана, — в тишине произнесла девушка. — Допустим, ты получишь свое землетрясение под плотиной. Что тогда будет со всеми этими людьми?

— Эта же плотина там, — ответил Смит, — она же на двенадцать миль выше по реке, что течет двенадцать миль по самому что ни на есть крученому каньону. Вода будет течь сюда целый час.

— Они все равно бы утонули.

— Я б предупредил их по телефону.

— Допустим, Бог ответит на твою молитву среди ночи. Допустим, все на плотине погибнут, и никого не останется в живых, чтобы предупредить. Что тогда?

— Я не отвечаю за действия Бога, моя хорошая.

— Но это же твоя молитва.

Смит ухмыльнулся. «Это Его землетрясение». Он предостерегающе поднял палец. — Что это?

Они прислушались. Вокруг громоздились скалы. Безмолвный вечер окутывал их. Внизу, скрытая глубоко в своем темном ущелье, шумела по камням река, двигаясь сложным путем к верхней своей точке в Большом Каньоне.

— Я ничего не слышу, кроме реки, — сказала девушка.

— Нет, слушай …

Где-то далеко, отдаваясь эхом в горах, поднимаясь и опускаясь, прозвучал сверхъестественный вой, полный печали — или, быть может, экзальтации?

— Койот? — предположила она.

— Не-а…

— Волк?

— Ага-а …

Никогда не слышала, чтоб здесь водились волки.

Он улыбнулся. — Это верно. Это абсолютно верно. Никаких здесь волков в здешних местах больше уж нет давно. И никак не может быть.

— Ты уверен, что это волк?

— Угу. Он помолчал, опять прислушиваясь. Снова был слышен только шум реки глубоко внизу. — Но это типа необычный волк.

— В каком смысле?

— В смысле, из тех волков, которые двуногой породы.

Она уставилась на него. — Человек?

— Более или менее, — ответил Смит.