Начальник вздрогнул и, не оборачиваясь, ответил монотонным голосом:

— Не ездил я ни в какое Кунитати.

Кинами тихонько засмеялся.

— А ты не врёшь? — выразительно спросил он.

— Не вру, — тем же тоном ответил Кусакабэ.

Кинами достал из кармана фотографии и с невинным видом сунул их под нос начальнику. Кусакабэ взглянул на них и явно обомлел.

— Ты!.. — сорвалось у него с языка. Он невольно обернулся и посмотрел на Кинами.

— Кусакабэ-сан, — подчёркнуто начал Кинами, — зачем вы ездили в полицейское отделение Кунитати? Раз уже всплыла такая улика, расскажите мне без дураков.

Начальник на какое-то время будто окаменел.

— Т-т… ты, — заикался он, — когда сделал эти фотографии? — Голос его ещё дрожал.

— Мы ведь тоже работаем. И пока это дело не закончено, постоянно следим за тобой.

Начальник тяжело вздохнул. На губах Кинами, который стоял позади, заиграла самодовольная усмешка. Кусакабэ отложил журнал и встал.

— Ну, дружок, пойдём выпьем чаю.

Кинами невольно ухмыльнулся. Кусакабэ полностью капитулировал. Они вышли из комнаты. Кинами сказал:

— Кусакабэ-сан, вы идите вперёд. Если мы пойдём вместе, моим коллегам из других редакций это покажется подозрительным.

— Ладно. Где тебя ждать?

— У перекрёстка Хибия есть кафе под названием «Мон ами». Там и ждите.

— Понял.

Кусакабэ пошёл вперёд. Кинами покурил и, прождав минут пять, медленно потащился следом. По мостовой в отчаянной спешке мчались автомобили, но этот спешащий мир, казалось, не имел к Кинами никакого отношения. Наконец он толкнул дверь кафе «Мон ами». В углу, как и следовало ожидать, он увидел спину Кусакабэ. К счастью, посетителей поблизости не было.

— Извините, что заставил вас ждать. — Кинами опустился на стул напротив Кусакабэ.

— А ты жуткий парень. — Кусакабэ взглянул на Кинами. Вид у него был какой-то озлобленный. — Вот ты шлёпнул эти фотографии…

— Нет, это неверно, — усмехнулся Кинами в ответ. — Я совершенно не собираюсь сознательно чинить тебе препятствия. Просто это дело очень важное, и мы не спускаем с тебя глаз. Один наш ретивый фотограф изредка доходит до того, что даже делает такие вот твои фотографии. По правде сказать, я, как получил эти фотографии, так даже испугался. А что, собственно говоря, ты делал в полицейском отделении Кунитати?

Кусакабэ какое-то время молча прихлёбывал кофе.

— Ну что ж, делать нечего, раз вы получили такую улику. Но только, Кинами-кун, об этом в газете пока не пишите, — кинул он на Кинами умоляющий взгляд.

— Понял. Если ты расскажешь всё начистоту, я своё обещание сдержу.

— Ладно. Ну начнём. — Кусакабэ нагнулся к Кинами. — Поскольку речь пойдёт о деле Ямакава, — Кусакабэ перешёл к существу вопроса и пристально смотрел на собеседника, — ты должен соблюдать полнейшую тайну. Я расскажу только тебе. Если это просочится наружу, у меня будут страшные неприятности.

— Будь спокоен. Об этом можешь не волноваться. Я никому не проговорюсь. И в газету не напишу, пока ты не дашь добро.

— Не напишешь, точно?

— Обещаю. Так что рассказывай без опаски, — несколько раз повторил Кинами.

Примирившись с неизбежностью этого рассказа, Кусакабэ начал:

— Честно говоря, по делу Ямакава у нас была информация из неофициальных источников.

О том, что по этому делу была неофициальная информация, Кинами слышал впервые, и это было очень важно. Он заглянул Кусакабэ в глаза и спросил:

— А какого она была рода?

— Хотя я и говорю «неофициальная информация», но лучше её назвать анонимным письмом.

— Ты говоришь — анонимное письмо?

— Да. Ведь, по правде говоря, мы в этом деле терпим фиаско. И всё потому, что не можем напасть на след. Так что анонимка была простой, но весомой. Прочитав её, я сразу поехал в Кунитати. Однако… — тут голос начальника осёкся, — чтобы уберечься от глаз газетчиков, я отправился в Кунитати поздним вечером. И ведь нашёлся такой неуёмный парень вроде тебя, который поймал меня за хвост.

Кусакабэ явно раскаивался в собственной неосторожности.

— Ну а каково содержание этой анонимки?

— Там сказано, что Ямакава какое-то время держали под арестом поблизости от Кунитати.

— Вот как! — воскликнул Кинами.

Слухи о том, что Ямакава под арестом, ходили среди журналистов с тех пор, как он исчез. Но Кунитати в качестве возможного места нахождения возникло впервые.

— Ну а что ещё там было написано? — спросил Кинами начальника.

— Ещё там говорится, что видели, как автомобиль с Ямакава Рёхэй вечером двадцать четвёртого марта мчался по шоссе Оомэ в направлении Кунитати, — тихо сказал Кусакабэ.

— Вечером двадцать четвёртого марта? — Газетчик на секунду задумался. — Не в тот ли вечер исчез господин Ямакава? — энергично спросил он.

— Именно так. Его следы прослеживаются вплоть до девяти часов вечера двадцать четвёртого, когда он был в ночном клубе «Сильва». С тех пор о нём ничего не известно.

— А было ли в этом письме сказано, с кем ехал господин Ямакава?

— Да, это было написано, — ответил Кусакабэ. — Помимо Ямакава там были двое мужчин и женщина.

— Женщина? — Кинами взглянул на Кусакабэ. — Интересно, что с ними была женщина. Чем это объясняется?

— Если бы написали и об этом, то у нас не было бы хлопот. Но на этом письмо заканчивается.

— А какой марки машина?

— Это тоже не написано.

— А номер?

— Это тоже неизвестно. Если бы мы это знали, дружок, я бы, наверно, не торчал тут с тобой.

— Что ещё было в этом доносе?

— Да, затем автор его высказывает свои предположения.

— Вот как! Что же он пишет?

— Он пишет, что, возможно, господин Ямакава содержится под арестом где-то поблизости от Кунитати.

Кинами хладнокровно закурил.

— Полиция, несомненно, искала этого анонимщика?

— Искала, но не нашла. На почтовом штемпеле значится отделение в Ёцуя. А по почерку можно предположить, что это женщина. Вот и всё, что мы знаем.

— Ты говоришь, почерк женский? — Глаза у Кинами заблестели. — Это интересно. Кусакабэ-сан, это весьма интересно.

В деле появилась женщина, и это страшно заинтересовало Кинами.

— Это должно было случиться, — сказал он. — За кулисами преступления — женщина, не так ли? Это железный закон испокон веков.

— То, что тебя так заинтересовало, меня ставит в тупик. — Кусакабэ помрачнел. — Нам только этого не хватало. Вам лишь бы услужить читателю. А нас в случае чего могут и уволить.

Кусакабэ позеленел от злости. Кинами заметил это.

— Прости, пожалуйста, — охотно извинился он. — Но, Кусакабэ-сан, — продолжал он, — в этой анонимке немножко странная логика.

— О чём ты? — поднял на него глаза начальник.

— Я о том, что по этой анонимке выходит, что её автор видел своими глазами, как машина с Ямакава мчалась по шоссе Оомэ в направлении Кунитати?

— Да, правильно.

— А если так, то откуда он знает, что Ямакава находится под арестом в Кунитати?

— …

— Если ехать по шоссе Оомэ, то можно добраться до Кунитати, Татикава, Асакава и Оомэ. Я не знаю, где видел анонимщик господина Ямакава, но как это он смог по виду мчащегося автомобиля сразу определить, что Ямакава будут держать под арестом в Кунитати?

— Само собой, ты прав, что и говорить, ты стреляный воробей. Сразу обратил на это внимание.

— Ты мне льстишь, — смутился Кинами. — Это ведь здравый смысл подсказывает.

— Нет, это довольно трудно заметить, — ещё раз похвалил его Кусакабэ. — Мы это тоже поняли. В результате расследования мы пришли к выводу, что автор анонимки был не просто посторонним очевидцем. Мы решили, что обладательница этого почерка достаточно хорошо осведомлена о происшествии.

— Кусакабэ-сан, — обратился к нему Кинами, — удалось ли вам обнаружить что-нибудь примечательное, когда вы приехали в Кунитати?

— Нет, мне не удалось ни за что ухватиться.

Кинами внимательно посмотрел на начальника. И понял, что тот не обманывает его.