Вспомнив это, таксист усмехнулся над своей тревогой и снова взглянул в зеркальце. Пассажир по-прежнему смотрел в окно, думая грустную думу. И вдруг таксист увидел перед собой милицейскую ориентировку, которая появилась в таксопарке недавно, увидел фотографию преступника. Он? Память на лица у таксиста была цепкая. Он опять кинул взгляд в зеркальце, проверяя себя. «Он!.. Только не показать вида...» Машина пересекла трамвайные рельсы, глухо гремя колесами и покачиваясь, свернула на Фестивальную улицу и мягко покатила по черному, недавно уложенному асфальту. А Деркачев все думал и думал, что он скажет Вере, представил, как она отнесется к его словам... Как-то нужно, нужно выходить из положения. Возле дома Веры он указал водителю, где нужно остановиться, вытащил из кармана три рубля и добавил:

— Погоди немного...

Он хотел взять Веру и вместе с ней отправиться на дачу. Деркачев выбрался из машины и быстро пошел к подъезду... А Вера в это время сидела в электричке, приближаясь к поселку Южный, к даче Маркелова.

Таксист с бьющимся сердцем увидел возле соседнего подъезда две телефонные будки. Когда дверь захлопнулась за Деркачевым, он вылез из машины, постучал носком ноги по колесу и, сдерживая шаги, направился к будке. Милиция отозвалась мгновенно.

— У меня в машине преступник, которого вы разыскиваете! — прикрываясь рукой и искоса поглядывая на дверь подъезда, где скрылся Деркачев, быстро сказал таксист.

— Кто вы? Кто преступник? Где находитесь? — быстро спросил дежурный.

— Петров я! Таксист! — дрожащим голосом говорил водитель. — Номер 28-35... На Фестивальной улице мы... дом сорок три. Он сейчас вернется! Фамилию точно не помню... чков — последние буквы. Дерчков! Так, кажется...

— Деркачев?

— Да-да! Деркачев!.. Он!

— Один?

— Был один... Сейчас вернется!

— Куда едет?

— Не знаю.

— Поезжайте, куда скажет! Только спокойно! Спокойно! Не суетитесь! Никакой самодеятельности. Ясно?

Через две минуты оперативная машина с дежурными оперуполномоченными Морозовым, Сучковым и Трофимовым, который сидел за рулем, отъехала от милиции. Всем постам ГАИ был передан номер такси Деркачева.

Таксист вернулся к машине. Снова постучал ногой по колесу: увидел пыль на штанине брюк, нагнулся и стал отряхивать ее рукой. За спиной он услышал стук двери и невольно оглянулся. Деркачев вышел из подъезда один и торопливо направился к нему.

— В Южный! — бросил Деркачев и полез в машину.

Таксист не торопясь уселся за руль и медленно отъехал от бордюра, поджидая, когда обгонит его «Москвич», чтобы развернуться. За городом по ровному шоссе можно было гнать быстро, но пассажир не торопил, и таксист ехал спокойно, не обращая внимания, что их беспрерывно обгоняют машины. В зеркало на дверце он высматривал сзади милицейскую машину, но не видел и нервничал: «Неужели до сих пор не засекли? Может, возле поста ГАИ остановят?» Деркачев сидел в прежней позе, только глядел теперь вперед, на дорогу. Пост ГАИ проехали спокойно, словно никому до них не было дела. Таксист не знал, что его машину не выпускает из виду невзрачный, сероватого цвета «жигуленок», который пристроился к ним на выезде из города.

Неподалеку от поселка Южный их обогнало такси, в котором сидел Маркелов. Он оставил вещи Деркачева на вокзале в камере хранения и летел на дачу, стараясь успеть предупредить Артамонова, что Вера приедет не одна.

Девушка тем временем подходила к даче, вспоминая вчерашний разговор с начальником жилотдела. Лида знает Артамонова лучше, она подскажет, что делать. Диме Вера тоже хотела рассказать. Она была уверена, что он поймет, одобрит, даже если придется уйти из райисполкома без квартиры.

Дверь на веранду дачи была распахнута, но окна плотно закрыты шторами. В саду никого не было видно. Вера поднялась на веранду, вошла в комнату и вдруг увидела Артамонова на диване с книгой в руках.

— Вы? — растерянно остановилась на пороге девушка.

— Я! — улыбнулся Василий Степанович.

— А где Лида? Виталий?..

— Они сейчас придут, — поднялся Василий Степанович и положил книгу на диван.

Маркелов выскочил из такси на площади и побежал по тропинке средь кустов желтой акации. Вышел к ней он с другой стороны. Мягко обежал вдоль стены вокруг, остановился возле открытой двери веранды и прислушался. В комнате разговаривали. Слышались голоса Веры и Артамонова. Маркелов скинул туфли и в носках на цыпочках вошел на веранду, потом прокрался в коридор и встал за дверью.

Деркачев расплатился с таксистом неподалеку от дачи, вылез из машины и направился к калитке, издали увидев открытую дверь веранды. Он шел не оглядываясь, уверенно. Оперуполномоченные наблюдали за ним из машины. Когда Деркачев открыл калитку и вошел в палисадник одной из дач, машина медленно подъехала ближе, остановилась за деревьями. Оперуполномоченные вышли из нее и двинулись к калитке. Сквозь ветви деревьев видно было, как Деркачев стоял спиной ко входу в палисадник рядом с открытой дверью веранды и прислушивался к чему-то.

Он, подходя к даче, увидел возле ступенек туфли Маркелова. «Что это они здесь валяются?» — удивился он и услышал в комнате незнакомый мужской голос.

— Верочка! — говорил мужчина со злостью. — Ну что тебе это даст? Что ты от этого выиграешь? Я лишусь всего, но и ты окажешься у разбитого корыта!..

Вера что-то тихо ответила.

— Ну смотри! Дело твое! — громко и зло сказал мужчина.

И сразу же в комнате раздался какой-то стук, будто упал стул, сдавленный вскрик женщины, короткое ругательство мужчины, снова что-то с шумом упало, и послышались звуки борьбы, хрип. Деркачев влетел в комнату и увидел на полу Веру, а мужчина обеими руками сжимал ей горло. Деркачев кинулся к ним, схватил мужчину за волосы и рванул в сторону. Артамонов отлетел к стене, но тут же, как кошка, вскочил и бросился на Деркачева. Они покатились по полу.

Маркелов слышал разговор Василия Степановича с Верой, слышал, как ока захрипела. Он понял, что Артамонов начал, ее душить, и сжался за дверью, чувствуя, что никогда уже не забыть ему этого. И тут Деркачев мелькнул мимо него в комнату. Раздался вскрик Артамонова, стук. Маркелов вышел из-за двери и заглянул в комнату. Вера неподвижно лежала возле стола, а Артамонов и Деркачев катались по полу. Было видно, что Деркачев сильнее. Наконец он оказался сверху, обеими руками ухватил Артамонова за волосы и начал бить головой об пол. Маркелов, дрожа, огляделся, ища что-нибудь, чем можно было ударить Деркачева. В коридоре на стуле он увидел молоток, схватил его трясущимися руками и шагнул в комнату. Из-за непонятного звона и шума в ушах он не слышал быстрого стука шагов в коридоре.

— Ни с места! — услышал он чей-то голос.

Маркелов выронил молоток и пригнулся, словно защищаясь от удара.

В комнату вбежал Морозов. За ним Трофимов и Петя, Морозов увидел на полу неподвижную девушку, Деркачева, сидевшего верхом на Артамонове, выхватил пистолет и крикнул:

— Встать! К стене! Все к стене!

Он подтолкнул в спину Маркелова. Виталий Трофимович, по-прежнему не оглядываясь, подковылял к стене и уперся в нее обеими руками. Деркачев поднялся медленно и шагнул к Вере, но Морозов снова крикнул резко:

— К стене! — И сказал Трофимову: — Посмотри, девушка жива?

Артамонов сидел на полу и, морщась, держался рукой за затылок.

Трофимов нащупал у Веры пульс:

— Жива!

Сначала я увидел Светлану на фотографии и лишь много позже познакомился с нею самой. Фотография была приклеена к паспорту старого образца — миниатюрная, с белым уголком. Но миниатюрной она не казалась. Возможно, потому, что крупное лицо, сурово сведенные брови и напряженный, осуждающий взгляд незримо раздвигали рамки ремесленного снимка. Голова уверенно сидела на мускулистой шее, за плотно сжатыми губами угадывались крепкие, здоровые зубы. Перекинутая через плечо тугая коса была поразительно к месту.