Оператор проявила терпение и ждала, сколько могла. Человек в телефонной будке опустил две монеты и, похоже, ушёл, даже не положив трубку на место. В конце концов она вздохнула, пожала плечами и отключилась.

Выстрел через границу — дело серьёзное, чреватое долгим разбирательством и потенциальным скандалом, а потому его просто замяли. Никакого официального расследования не было.

Капитан Линнет доложил о случившемся своему непосредственному командиру. Тот связался с Мареком Гуминни. Больше никто ничего не узнал.

Тело нашли только с наступлением оттепели, когда в посёлок вернулись лесорубы. Телефонная трубка всё ещё висела на шнуре. Коронёру ничего не оставалось, как признать наличие преступления без установления преступника. На убитом была американская одежда, но в приграничном районе такое не редкость. Никаких документов при нём не нашли; никто из местных жителей его не опознал.

В неофициальных разговорах представители службы коронёра высказывали предположение, что незнакомец стал ещё одной жертвой случайного выстрела какого-нибудь неосторожного охотника на оленей. Подобное уже случалось. Его похоронили в безымянной могиле.

Поскольку к югу от границы не горели желанием поднимать шум, то никто и не поинтересовался, какой же номер продиктовал беглец канадской телефонистке. Сама попытка навести справки могла выдать виновную сторону, так что от расследования предпочли отказаться.

А между тем он мог указать на скромную квартиру неподалёку от университета Астона в Бирмингеме. В квартире жил небезызвестный доктор Али Азиз Аль-Хаттаб, и его телефон уже прослушивался соответствующим отделом МИ-5. Спецслужбы только и ждали подходящего предлога для ареста преподавателя и проведения обыска в его доме. Предлог они получат месяцем позже.

Никто и представить не мог, что в то зимнее утро афганец пытался дозвониться единственному к западу от Суэца человеку, который знал название корабля-призрака.

По прошествии двух недель первоначальный энтузиазм охотников за неуловимым и, как представлялось многим, несуществующим кораблём-призраком поуменьшился. Как ни странно, источник скептицизма находился в Вашингтоне.

Поиски требовали времени, энергии и денег, а можно ли всерьёз полагаться на наспех нацарапанную записку, засунутую кем-то в кармашек рюкзака на забытом богом острове, о котором никто и не слышал? Спешно прилетевший в Лондон Марек Гуминни совещался со Стивом Хиллом, когда из ипсвичской штаб-квартиры Ллойда позвонил эксперт СИС по морскому терроризму Сэм Сеймур. Выслушав рассуждения специалиста, Хилл приказал ему прибыть в Лондон для объяснений.

— Мы полагали, — начал Сеймур, — что «Аль-Каида» планирует спровоцировать кризис мировой торговли, перекрыв тот или иной жизненно важный маршрут. Такой вариант возможен, но есть и другие.

— Почему вы считаете, что мы ошиблись в расчётах? — спросил Марек Гуминни.

— Потому, сэр, что практически все суда нами уже проверены. Результат отрицательный. Остаются второй и третий варианты. Они практически взаимозаменяемы, но у них разные цели. Я считаю, что нам следует обратить внимание на третий — удар по крупному прибрежному городу с расчётом на большое число жертв. Публичное заявление бен Ладена о переключении на экономическую войну может быть обычной уловкой. Или же он просто передумал.

— Ладно, Сэм, попробуйте убедить нас в своей правоте. Как вы сами понимаете, у нас со Стивом есть хозяева-политики, которым нужны либо результаты, либо наши головы. Если речь не идёт о перекрытии морского пути, то какое судно может использовать противник?

— В третьем варианте важен не столько корабль, сколько груз. Он может быть и не очень большим дело в его разрушительной силе. У Ллойда есть список потенциально опасных грузов — от этого зависит размер страховых выплат.

— Например, боеприпасы? Повторение сценария с Галифаксом?

— Наши эксперты говорят, что современные боеприпасы уже не взрываются так, как раньше — для этого требуются куда большие усилия. Скорее нечто подобное может произойти на фабрике по изготовлению фейерверков. Но это не пойдёт ни в какое сравнение с 11 сентября — не тот эффект. Гораздо опаснее утечка химикалий, как в Бхопале, где случился выброс диоксина смертельно опасного гербицида.

— То есть речь может идти о контейнеровозе с диоксином, взорванном «Семтексом» где-нибудь на Пятой авеню? — предположил Стив Хилл.

— Но такого рода вещества тщательно охраняются как на фабриках, так и в местах хранения, — возразил Гуминни. — Не представляю, что они способны незаметно завладеть подобным грузом.

— Нас сориентировали на поиски грузового судна, — напомнил Сеймур. — Похищение смертельно опасного вещества в значительном количестве незамедлительно стало бы предметом расследования.

— Не забывайте, что в некоторых странах «третьего мира» законы действуют далеко не всегда, а владелец похищенного мог в силу разных обстоятельств и не сообщить полиции о случившемся.

— Производством особо опасных токсинов в таких странах уже не занимаются, сэр. Даже при том, что там оно дешевле из-за низкой стоимости рабочей силы.

— Итак, мы снова возвращаемся к судну? — пробормотал озабоченно Хилл. — Будем искать танкер?

— Сырая нефть не взрывается, — указал Сеймур. — Когда у французского побережья развалился танкер «Торри кэньон», чтобы поджечь разлившуюся нефть, понадобились фосфорные бомбы. Гружённый нефтью танкер может вызвать экологическую катастрофу, но не массовую гибель людей. Более опасен танкер с горючим. Особенно со сжиженным газом высокой концентрации. Причём размеры его здесь не столь уж и важны.

— Вы имеете в виду природный газ в жидкой форме? — Гуминни попытался представить, сколько в США портов, через которые в промышленных целях импортируется сжиженный газ, и не смог. В любом случае таких пунктов слишком много. — Но ведь эти объекты обычно располагаются вдали от жилых районов, не так ли?

Сеймур покачал головой.

— Сжиженный природный газ — его для краткости называют СПГ — довольно трудно поджечь. Хранится при температуре минус 256 градусов по Фаренгейту в специальных двухкорпусных ёмкостях. Даже если снять один корпус, газ будет вытекать в атмосферу несколько часов, прежде чем станет горючим. Однако, как говорят специалисты, есть ещё один газ, гораздо более опасный. Сжиженный нефтяной газ — СНГ. Вот он-то по-настоящему страшен. Даже сравнительно небольшой танкер, если поджечь его через десять минут после вскрытия ёмкости, способен устроить взрыв, сила которого равняется тридцати атомным бомбам вроде той, что была сброшена на Хиросиму. Столь мощного неядерного взрыва Земля ещё не видела.

В кабинете над Темзой повисло молчание. Наконец Стив Хилл поднялся и, подойдя к окну, посмотрел на реку, медленно катящую свои воды в тёплых лучах апрельского солнышка.

— А теперь, Сэм, скажите нам, ради чего вы сюда приехали? Только человеческим языком.

— Думаю, мы ищем не тот корабль и не в том месте. Наша цель — небольшое судно и некий очень тщательно выбранный объект. Самый крупный импортёр сжиженного нефтяного газа — США. Я понимаю, что в Вашингтоне все это могут посчитать бессмысленной затеей, но думаю, мы должны, как говорится, пройти последнюю милю. США должны проверять все направляющиеся в их воды танкеры с грузом СНГ, причём не только те, которые идут с Ближнего Востока. И до проверки просто задерживать. Я же пока установлю по спискам Ллойда все остальные, где бы они ни находились.

В тот же день Марек Гуминни вернулся в Вашингтон. Дел у него хватало. Когда он вылетал из Хитроу, «Графиня Ричмондская» огибала мыс Игольный и входила в Атлантический океан.

Судно шло на хорошей скорости, и штурман, один из трех индонезийцев, рассчитал, что благодаря течениям Агульяс и Бенгела они выиграют лишний день и успеют дойти до места назначения даже раньше срока.

Здесь, южнее мыса Доброй Надежды, у ворот в Атлантику, одни корабли поворачивали на север, в Европу, другие продолжали движение на запад, к берегам Северной и Южной Америк. Огромные рудовозы, суда обычного назначения с дешёвой продукцией азиатских фабрик, слишком большие даже для Суэцкого канала супертанкеры — все они шли, ведомые компьютерами, по заранее проложенным с востока на запад маршрутам, тогда как их экипажи играли в карты.