«Хищник» получил задание вести наблюдение за виллой в пригороде Рас-эль-Хаймы. Но если в Лондоне было утро, то в Заливе уже минул полдень. На базе Эдзель увидели лишь присланных на виллу уборщиков и нагрянувших вслед за ними полицейских.

Остановить спецназ Объединённых Арабских Эмиратов, командовал которым бывший британский офицер Дейв Де Форест, было уже невозможно. Резидент СИС в Дубае и личный друг Де Фореста немедленно связался с ним. Моментально распустили слух, что полицейский налёт на виллу в пригороде Рас-эль-Хаймы последовал после анонимного звонка кого-то из обеспокоенных соседей.

Задержанные уборщики ничего не знали: они работали через агентство, их вызвали, им заплатили авансом и ключи передали вместе с деньгами. Поскольку закончить уборку не успели, в одной из комнат нашли состриженные чёрные волосы. Никаких других следов живших там людей не осталось.

Соседи рассказали, что видели отъехавший фургон, но номера никто не запомнил. Фургон через некоторое время нашли; он был украден, потом брошен.

Парикмахер и портной тоже дали показания. Они ничего не скрывали, но смогли только лишь описать пятерых живших на вилле мужчин. Хаттаба спецслужбы уже знали. Сулейман, опознанный парикмахером по фотографии в полицейском досье, находился в списке подозреваемых в симпатиях к экстремистам. Двое телохранителей остались неопознанными.

Де Форест, отлично зная арабский, сосредоточился на пятом. К нему подключился и резидент СИС. Парикмахера и портного тщательно проверили. Они приехали на виллу из Аджана, где работали уже много лет и не вызывали ни малейших подозрений.

Ни Де Форест, ни британский резидент ни о каком Афганце не слыхали; получив описание пятого, они передали его в Лондон. О паспорте тоже никто ничего не узнал, потому что Сулейман изготовил его сам. Никто не понял, почему сообщение о чернобородом привело Лондон в сильнейшее волнение. В ответ на срочный запрос они сообщили, что теперь указанный мужчина аккуратно подстрижен и, вероятно, одет в тёмный костюм-двойку.

Но больше всего Стива Хилла, Марека Гуминни и команду в Эдзеле порадовало свидетельство парикмахера.

По его словам, арабы относились к чернобородому как к почётному гостю и готовили к путешествию. По крайней мере, он был жив и здоров и, похоже, продолжал движение к цели.

Майкл Макдональд и Гордон Филлипс разделяли радость начальства, но думали уже о другом. Да, их подопечный прошёл все испытания и принят в ряды воинов джихада. Но узнал ли Мартин что-либо о «Скате» — цели всего предприятия? Куда он отправился? Сможет ли связаться с ними?

Впрочем, даже если бы они имели возможность поговорить с агентом, он бы не помог. Потому что и сам ничего не знал.

Как никто не знал о том, что «Графиня Ричмондская» уже разгружает в Сингапуре доставленные «Ягуары».

Покинувшие виллу, разумеется, ничего не знали ни о полицейской облаве, ни о том, что они сами лишь по счастливой случайности избежали ареста.

Поверни они к побережью, их, скорее всего, задержали бы в одном из шести эмиратов. Но группа направилась на восток, через гористый перешеек, к седьмому эмирату, Эль-Фуджайре, расположенному на берегу Оманского залива.

Шоссе скоро закончилось, и машина затряслась по изрытым колеями, петляющим между иссушенными солнцем коричневыми холмами Джебель-Йибира дорогам. Преодолев седловину хребта, они спустились к небольшому порту Дибба.

Между тем полиция Эль-Фуджайры, получив из Дубая полное описание подозреваемых и просьбу оказать содействие в их задержании, перекрыла ведущую в город горную дорогу. За несколько часов было остановлено несколько десятков фургонов, но ни в одном из них не обнаружили четырех разыскиваемых террористов.

Дибба не богата на достопримечательности — скопление белых домишек, на фоне которых выделяется зелёный купол мечети, маленький порт для рыбацких судёнышек да несколько катеров для заезжих аквалангистов. В стороне от порта группу ждала вытащенная на галечник алюминиевая моторка. Грузовое пространство в средней части на сей раз заполняли не коробки с сигаретами, а запасные канистры с топливом. Экипаж моторки в полном составе из двух человек прятался от солнца в тени единственной верблюжьей колючки.

Для двух местных, выполнявших обязанности телохранителей, путешествие закончилось здесь. Украденный фургон они отведут в горы и там оставят, а сами просто растворятся на тех же самых улицах, где вырос Маруан Аль-Шеххи.

Сулейман и Афганец помогли стащить лодку на воду и заняли на ней свои места. Западные одежды все ещё лежали в мешках, защищавших костюмы от брызг солёной воды.

Приняв на борт экипаж и пассажиров, судно контрабандистов неспешно двинулось вдоль побережья к крайнему мысу полуострова Мусандам.

Минут через двадцать после захода солнца рулевой приказал пассажирам держаться покрепче и включил двигатели на полную мощность. Моторка выскочила из скалистой бухточки и устремилась через Оманский залив к Ирану. Нос её задрался вверх, и Мартин решил, что они идут со скоростью не менее пятидесяти узлов. При таком ходе встреча даже с небольшой волной равнозначна столкновению с бревном. Водяные брызги били в лицо.

Не прошло и получаса, как слева по борту из темноты проступили первые редкие огоньки персидского побережья, и рулевой слегка изменил курс, направляя катер в территориальные воды Пакистана. Этим маршрутом, только в противоположном направлении, Мартин прошёл месяц назад под ленивыми парусами «Раши». Сейчас он возвращался в Гвадар со скоростью в десять раз большей.

При появлении огней города моторная лодка сбросила ход и остановилась. Мартин облегчённо вздохнул — тело ныло от напряжения. Они подняли на палубу канистры, перетащили их к корме и залили баки что называется под завязку. Где контрабандисты собираются заправляться в обратный путь, Мартин не знал.

Фейсал бен Селим рассказывал, что за одну ночь эти люди успевают не только добраться до Гвадара, но и вернуться к рассвету в Оман с новым грузом. На сей раз они, похоже, намеревались идти дальше Гвадара, а значит, плыть днём.

Восход застал их в пакистанских водах, но достаточно недалеко от берега, где моторка могла сойти за рыбацкий баркас. Впрочем, никаких признаков присутствия властей не наблюдалось. Пустынный берег проносился мимо. К полудню Мартин понял, что они, должно быть, идут в Карачи. Зачем? Об этом он мог только догадываться.

Солнце скользнуло за западный горизонт, когда моторная лодка после ещё одной дозаправки подошла к берегу в паре сотен ярдов от вонючей рыбацкой деревушки, лежащей теперь на окраине крупнейшего и быстро растущего порта Пакистана.

Возможно, Сулейману и не доводилось бывать здесь раньше, но инструкции он получил подробные и точно знал, что делать и куда идти. Мартину было известно, что разведка «Аль-Каиды» работает очень тщательно и дотошно, невзирая на время и расходы.

Найдя в деревне единственную сдающуюся внаём машину, араб быстро договорился о цене. Сам факт появления в посёлке двух чужаков, сошедших с контрабандистского судна, никого не насторожил и не удивил — в Белуджистане законы Исламабада соблюдают только глупцы.

Салон провонял рыбой и сопутствующими запахами, а двигатель при всём старании не мог выдать более сорока миль в час. Впрочем, больше не позволяли и дороги. К счастью, им удалось быстро найти шоссе и вовремя добраться до аэропорта.

Афганец, как и обязывала легенда, чувствовал себя не в своей тарелке и растерянно оглядывался по сторонам. Воздухом он путешествовал всего лишь дважды, причём оба раза на американском «Геркулесе С-130» и оба раза в кандалах. Регистрация, посадочные талоны, паспортный контроль — всё это было ему в новинку, и Сулейман с покровительственной улыбкой взял на себя обязанности гида.

В шумной, толкающейся и пихающейся человеческой массе, заполняющей главный зал международного аэропорта Карачи, араб каким-то образом отыскал кассу «Малайзиэн эйрлайнз» и купил два билета эконом-класса до Куала-Лумпура. При этом он заполнил два пространных бланка и расплатился американскими долларами.