— О, мистер Тернофф, вери гуд. Я есть счастливый вижу вас, — мешая английские и русские слова, говорил Джо. В его голосе были, благодарность и неподдельное уважение. Тернов и его друзья спасли его от верной смерти, стали его друзьями. Правда, Джо знал, что белые плохо отзывались о Тернове за то, что он продавал водку, но Мэйл в этом не видел ничего дурного.

— Я только сегодня из плавания, — говорил Тернов. — А ты где? На каком судне плаваешь?

— Я служу в мистера Северова, — сильно коверкая слова, сообщил Мэйл. — Мы снова будем бить китов. Мистер Клементьев…

«Мэйл у Северова. Знает Клементьева, — быстро подумал Тернов. — Вот это удачная встреча».

— По стаканчику рому! — весело сказал Тернов и хлопнул негра по плечу.

— О, спасибо, я должен спешить, — начал отказываться негр, ссылаясь на то, что его ждут дома, ждут миссис Тамара и ребятишки. Это лишь подзадоривало Тернова. Как ни упирался Мэйл, а быть невежливым с белым он не хотел, не мог. Тернов все же привел его в заведение мадам Загорской. Здесь только готовились к приему гостей. Но швейцар, узнав Тернова, впустил его с поклоном, а в большой зале со столиками и буфетом они увидели Адель Павловну, которая в теплом цветастом кимоно визгливым голосом покрикивала на Мишеля. Он расставлял в буфете вина и фрукты.

— Добрый вечер! — весело крикнул Тернов. — Принимайте, первых пташек!

— О, господин Тернов, Федор Иоаннович! — Адель Павловна, напудренная и накрашенная, как всегда, была непричесана. В ее густых волосах белели бесчисленные папильотки. Она схватилась за них руками. — Боже, в каком виде вы меня застали!

— Вот нам с Джо, это мой старый друг, — не обращая внимания на охи Загорской, проговорил Тернов, — кабинетик отдельный. Мой, тот, постоянный, готов?

— Готов, готов, — закивала Адель Павловна и обратилась к буфетчику: — Мишель! Проводи дорогих гостей.

— Милости прошу, — потирая руки, залебезил Мишель и на цыпочках бросился из залы вперед по коридору, в который выходили двери. Одну из них он открыл и, пропуская вперед Тернова и Джо, проговорил:

— Прошу, господа! Сейчас засветим лампион. Какие закуски, вина прикажете?

Кабинет осветила большая керосиновая лампа, висевшая под красивым абажуром над столом. Джо осмотрелся. Небольшая комната с единственным окном, затянутым тяжелой шторой, была обставлена широким потертым диваном, несколькими стульями вокруг круглого стола и маленьким сервантом без посуды. Стены и мебель обтягивал красный бархат. Тернов сделал заказ, и Мишель упорхнул. Федор Иоаннович повернулся к Джо и, увидев его грустное лицо, спросил:

— Что невесел?

— Хорошо, все хорошо, — покачал головой Джо. Он не хотел рассказывать Тернову о том, что с приходом в порт каждого нового судна справляется на почте, нет ли ему письма из Кентукки от Элизы, и всегда получает короткий ответ:

— Письма нет!

А сколько писем он направил любимой. Их писал Северов, но все было безрезультатно. Что случилось с Элизой? Где она теперь? Помнит ли его, Джо?

— Ну, раз хорошо, давай не грустить, а веселиться, — начал Тернов. — Так ты служишь у Северова? Доволен?

— О, это очень хороший мистер, — начал Джо, но Тернов не хотел слушать о Северове, друге Лигова, и начал расспрашивать, где эти годы был Джо. Негр простодушно отвечал. Их беседу прервал Мишель, вошедший с большим подносом. Ловко и быстро, все время хихикая и потирая руки, он накрыл стол. Джо при виде многочисленных блюд и бутылок был польщен вниманием Тернова.

Мишель с улыбочкой вертелся у стола, пока коммерсант не преподнес ему рюмку душистого ликера и сказал:

— Чтобы нас никто не тревожил.

— Не беспокойтесь, Федор Иоаннович, я сам буду следить. А если пожелаете вкусить амурских прелестей… — Его глазки заблестели.

— Потом, потом, — махнул рукой в сторону двери Тернов. — Я позову, а сейчас оставь нас.

Мишель исчез. Тернов налил большие рюмки рому.

— Снова будете китов бить, — не то утверждая, не то спрашивая, сказал Федор Иоаннович, высасывая ломтик апельсина.

— Да, да, — закивал курчавой головой негр и добавил: — Вчера мистеры на китобойце капитана Клементьева ушли в бухту… — Джо никак не мог вспомнить ее название. — В той бухте будут строить котлы для перетопки жира.

Тернов насторожился, но, не подав вида, задал новый вопрос о Тамаре и поднял рюмку. Они выпили вновь, Мэйл старательно, во всех подробностях рассказывал о жизни в доме Лигова. Скоро Федор Иоаннович знал почти все о своем бывшем капитане и его друзьях. Он порадовался тяжелой болезни Олега Николаевича и стиснул зубы, узнав, как нежно любят друг друга Тамара и Георгий Георгиевич. Это оскорбило его, вызвало ненависть.

«Будь я проклят, — прошептал он, сжимая в кулаке рюмку, — если они не заплачут от этой любви». Тернов вспомнил Ясинского, его суда, банковский счет. Вот что отнимает Клементьев у Тернова. Нет! Этому не бывать! Все Тернов приберет к рукам, будет его и Тамара. Сама придет к нему, уж он тогда посмеется над ней. Девка! Пошла к моряку на судно.

Тернов был уже пьян. Он залпом выпил еще рюмку рому и громко захлопал в ладоши:

— Эй, хозяйка, Мишель, черт тебя побери! На пороге появилась Адель Павловна:

— Дорогой Федор Иоаннович, чего изволите?

Она была в черном, расшитом стеклярусом платье с глухим воротом. Глаза ее холодно смотрели на гостей. Тернов, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги, засунул большие пальцы рук в жилетные карманы, кивком подозвал Загорскую:

— Что нам на десерт предложите?

Он засмеялся, подмигивая Джо и Адели Павловне. Она поняла его и с легкой улыбкой проговорила:

— Лучшее, что есть в этом городе.

Тернов поднял отяжелевшие веки и приказал:

— Зови!

Загорская приблизилась к Тернову и что-то зашептала ему на ухо. Он громко расхохотался и повторил:

— Зови!

— Только она дикарочка, — предупредила Адель Павловна.

— Дикарочка, — снова залился Тернов, вспоминая женщин Чукотки. — Ну, я мигом ее укрощу!

Мэйл, занятый едой, не прислушивался к беседе Тернова с Загорской. Он был трезвее Федора Иоанновича и сейчас думал о том, что пора возвращаться домой. Было около полуночи. Из зала доносилось дребезжание пианино, громкие мужские голоса и женский смех.

— Ты мой гость, и мы гуляем сегодня! — хлопнул Тернов негра по плечу. — Ты мне нравишься, и я возьму тебя к себе.

Он нагнулся через стол, хотел еще что-то Добавить, но махнул рукой. Мысли начинали ускользать, путаться. Тернов налил себе рюмку, но выпить не успел. В кабинет вошли в сопровождении Адели Павловны две девушки. Одна из них с усталым, испитым, сильно напудренным лицом и светлыми пережженными от частой завивки волосами развязно подошла к столу и села рядом с Джо:

— Здравствуй, эфиопчик.

Она засмеялась, широко раскрывая рот, и сама потянулась к бутылке мадеры. Мэйл с укоризной и неприязнью смотрел на нее. Он понял, куда привел его Тернов, и поднялся, чтобы уйти, но его остановил голос Адели Павловны:

— А вот наша дикарочка Люси.

Мэйл обернулся и увидел жавшуюся к двери молоденькую девушку в синем платье с большим вырезом на груди. Она старалась прикрыть грудь обнаженными до плеч руками. У девушки был испуганный вид. Большие золотистые глаза со страхом смотрели на людей. Во всей фигуре Анастасии было что-то жалкое, детски-беззащитное.

— Ну, иди! — подтолкнула ее в спину Адель Павловна и со смехом сказала Тернову:

— Вы обещали укротить! Прошу! Адью!

Она вышла из кабинета, плотно закрыв дверь. Анастасия стояла не двигаясь, помертвев от ужаса. Что этим людям от нее надо? Зачем ее привели к ним? Что и кому она сделала плохого? Ей было жарко. Впервые выпитый по приказу хозяйки стакан красного вина начинал действовать.

Тернов с пьяной улыбкой поманил ее пальцем:

— Ну-ка, иди ко мне, красотка! Не бойся. Я тебя не обижу, а приласкаю.

Анастасия не двинулась. Джо и его соседка смотрели на нее. Девица с переложенными волосами грубо сказала: