– Ты не можешь продать меня им, ты обещал Шабару.

– Старик умер. Значит, и обещание тоже умерло.

Глядя в его красные глазки, Ика ощутила глухую стену равнодушия и поняла, что никакая мольба не пройдет сквозь нее. После всех ее плевков и ругательств, после того, как она расстроила возможные сделки своим непутевым языком, Вандовин хотел поскорее избавиться от нее и, может быть, немного отомстить ей при этом.

– Ты не можешь продать меня Миносу, – продолжала она сопротивляться, к своему же удивлению.

– Конечно же, нет, – произнес позади нее чей-то жизнерадостный голос. – Молодого раба покупаю я.

Обернувшись, Ика почувствовала, как все вновь встало на свои места, ведь сзади стоял Язон.

Дамос едва не споткнулся – так резко Язон остановился перед ним. Остановка удивила Дамоса, ведь они направлялись во дворец на поиски какой-нибудь танцовщицы. Его мальчик был просто помешан на этих прыгуньях: не было праздника, чтобы он не оказался в конце концов у одной из них в постели.

Итак, они остановились, да так резко, что Дамос, выпивший изрядно вина, едва не ткнулся в спину Язона. Он еще обретал равновесие, когда тот заговорил.

И пока он говорил, напряженные черты лица Ики смягчились; такое Язон часто наблюдал, когда улыбался женщинам.

– Я знала, что ты придешь, – тихо прошептала девочка, смотря на него влюбленными глазами.

«Еще одно сердце будет разбито», – с сожалением подумал Дамос.

– Назначайте цену, – проворчал торговец, и Язон звякнул монетами в своей сумке.

Дамос не мог промолчать.

– Разве ты ничего не видишь? Ты не можешь…

– Мне нужен раб, – резко прервал его Язон, рассматривая при этом ребенка. – А этот продается. Скажи, как тебя зовут?

Встретив его взгляд, девочка, казалось, искала что-то в его глазах.

– Меня зовут Ика.

– Ика? Странное имя для мальчика.

Торговец открыл было рот, но поймал ее свирепый взгляд.

– Моя мать так пошутила, – сказала Ика, пристально глядя на своего хозяина. – Но это не умаляет моей ценности. Я могу работать как дюжина других парней, не правда ли, Вандовин?

– Да, – тот посмотрел на нее с любопытством, – Ика все равно, что бык под ярмом.

Не обращая внимания на эту шутку, Язон продолжал изучать ребенка. Он наклонил голову, чувствуя, что здесь что-то не так, но, будучи в опьянении, не мог сказать, что именно.

– Походит на минойца, не так ли, – сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Стройное тело, волосы темные. И эти глаза.

«Вот он уже и привязался к ней, – грустно подумал Дамос, – он думает, что она мальчик». Дамос попытался сказать что-нибудь, чтобы остановить торг, но не мог придумать ничего, что не поставило бы Язона в глупое положение.

– Я не миноец! – девочка медленно поднялась с места. Она была покрыта грязью, толстые веревки опутывали ее руки, но она тем не менее на удивление гордо смотрела на незнакомцев, которые посмели недооценить ее происхождение.

«Возможно, в ней течет царская кровь», – решил Дамос; разглядывая ее, он чувствовал странное беспокойство в груди. Каково бы ни было ее происхождение, она несомненно заслуживала лучшей доли, чем развлекать людей на арене. Другой бы высказался по этому поводу, но он, Дамос из Мессалоны, решил, что ему лучше не вмешиваться.

– Я Ика, дитя… моря, – добавила она решительно. – И я могу делать все, что вы мне прикажете.

– Это правда? – усмехнулся Язон, словно и он проникся бравым духом. – Ты знаешь что-нибудь о военной жизни?

– Я могу всему научиться.

Пока Язон улыбался, Дамос укрепился в своем решении. Впервые за долгое время он видел своего мальчика беззаботным. Если Ика может привести Язона в доброе расположение духа, то, может, это и к лучшему.

– Этот мальчишка стоит десять монет, – торговец скрестил руки на груди.

Язон поднял брови.

– Неужели? У меня только три.

– Ничего не могу поделать. – Что-то в выражении лица Язона подействовало на Вандовина, и он добавил: – Я не возьму меньше семи.

Язон пожал плечами и отвернулся.

– Если настаиваете, то согласен на пять.

– Зря теряете время, торговец. Я не дам больше трех.

– Но ведь я стою гораздо больше, – выпалила Ика.

Дамос содрогнулся, ожидая реакцию Язона. Для его солдат такая выходка означала бы по крайней мере порку.

Но Язон всего лишь недовольно посмотрел на девчонку.

– Я остаюсь при своем мнении. Три.

– Ну и черт с вами, – нахмурившись, торговец протянул свою жирную ладонь. – Давайте три.

Продолжая смотреть на девушку, Язон отсчитал монеты и бросил их на пыльную землю. Вандовин походил вокруг, поворчал, как кабан, которому долго не давали пищи; когда он остановился, Язон щелкнул пальцами.

Такое обращение не понравилось торговцу, но, посмотрев Язону в лицо, он не стал выражать протест. Зажав деньги в кулаке, он, пятясь, отошел от них и поспешил обратно на праздник.

– Спасибо, – сказала девочка. У нее был такой мягкий и приятный голос, что для Дамоса осталось загадкой, как Язон не смог понять, что перед ним не мальчик. «Он видит только то, что хочет видеть. Не очень благоприятная черта характера».

– Теперь, когда ты принадлежишь мне, – заговорил Язон серьезным голосом, – не думаешь ли ты, что мог как-то повлиять на торговлю? Три монеты – это не значит, что я недооцениваю тебя, Ика. Мне нужно было оставить деньги на другие нужды.

– Да, конечно. Так глупо вышло. Это все мой болтливый язык. Я хотел сдержать его, я старался, но иногда он не поспевает за моими мыслями, и я…

Язон поднял руку, останавливая ее.

– С этого времени, я хочу, чтобы мой раб говорил только тогда, когда это будет позволено. Понятно?

Она покорно кивнула. Дамос задумался. Что в Язоне заставляет ребенка так трепетно бояться его?

– Ика не хотел плохого, мой мальчик, – сказал он слишком поспешно.

Язон пристально уставился на него.

– Я тебе уже говорил. Не называй меня мальчиком.

– Но ты знаешь, что это всего лишь привычка.

– Ты выставляешь меня на посмешище. Я не потерплю этого. Отныне вы оба будете называть меня только «господин военачальник».

Другой бы возмутился, но Дамос знал, что у Язона свои причуды, свои злые духи. Лучше подождать, пока он сам справится со своим гневом.

Ика, словно почувствовав это, упала перед ним на колени.

– Я постараюсь угодить вам, господин.

Показывая, что он не хочет смириться, Язон резко достал нож из-под своего кожаного ремня и разрезал веревки. Девочка стояла молча, смиренно склонив голову набок. Дамос почувствовал, что такая покорность шла вразрез с ее характером.

– Я требую две вещи, – строго сказал Язон. – Подчинения, – он посмотрел на Дамоса, – и верности. Я не потерплю предательства.

Дамос нахмурился. Он мог понять, что жестокость Язона проистекала из прошлого, которое не оставляло его в покое, но Дамосу не понравилось, что под сомнение поставили его преданность.

– Я буду вашей правой рукой, всегда рядом с вами, – отозвалась Ика, отвлекая внимание Язона на нее. – Я никогда не предам вас, – добавила она страстно.

Язон, помедлив, улыбнулся ей.

– Я остригу волосы прямо сейчас, отмоюсь дочиста. И я буду следить за своим языком… ой, – робко добавила она, – я, кажется, опять болтаю?

Язон продолжал снисходительно улыбаться.

– Хорошо, что ты уже стараешься сдерживать речь, Ика. Царь Геркон не любит болтунов.

– Геркон? – спросил удивленно Дамос. – При чем тут этот презренный правитель Мессалоны?

Язон не стал смотреть на него.

– Мы сегодня не пойдем во дворец, Дамос. Вместо этого прикажи солдатам подготовиться к возвращению. Я нужен Мессалоне, – сказал он, трогаясь с места. – Ты, как никто, знаешь, что мне нужно быть дома.

Дамос знал это. Язон купил Ику не из милосердия и не потому, что она ему так понравилась, а, скорее, как средство торгового обмена. Раб, особенно приобретенный так дешево, пригодится в качестве свадебного выкупа. Сделав из него бойца и повысив этим его цену, Язон может использовать ничего не подозревающего ребенка в целях достижения трона.