– Не занимаюсь, – грубо сказал я и уже готов был бросить на рычаг трубку, но услышал крик:

– Не бросайте трубку, это важно!

– Я же сказал, что не занимаюсь никакими страховками, – уже мягче повторил я.

– Понимаешь, друг, брата убили, а страховая компания не хочет бабки выплачивать. Мне тебя посоветовали, помоги с них бабки получить, я уже три года с ними воюю.

– А на сколько брат был застрахован? – полюбопытствовал я.

– На лимон.

– И кто бенефициар страхового полиса?

– Как кто? Я, его брат. Мы друг друга застраховали на миллион долларов, когда начали в Россию по делам ездить. Ну, его в нашей родной Рязани и пристрелили. Восемьдесят пулевых отверстий в «жигуленке» насчитали, больше двух рожков из «калаша» по нему выпустили.

– Приезжайте сейчас, – сказал я.

Апатию будто рукой сняло. К запаху гари примешался еще один весьма приятный запах.

Через час Валентин был у меня в офисе со всеми документами. Лет ему оказалось около тридцати, и выглядел он как серебряный призер чемпионата по борьбе без правил. Золото он бы никак не получил, потому что у чемпиона глаза должны быть другие – холодные, безжалостные. У Валентина глаза были нормальные. Остальные параметры – рост, вес, размер башки и квадратность подбородка – были чемпионскими, даже взгляд с небольшой нахальцей.

Валентин разложил на столе фотографии – «жигуленок», превращенный в сито, брат Кирилл, очевидно, в прозекторской, со страшными кровоподтеками на лице и по всему телу, похороны. Над гробом стоят отец и мать, Валентин, священник. За фотографиями последовали документы: свидетельство о смерти, отчет патологоанатома, свидетельство о захоронении, страховой полис на миллион долларов.

– Почему страховая компания отказывается платить? – спросил я. – Ведь все документы вроде бы есть, что им еще нужно?

– Они считают, что Кирилла на самом деле не убили, что все эти снимки являются подделкой, то есть снимки настоящие, но мы на них притворяемся. Что батюшка липовый, что свидетельство о смерти куплено, а «жигуленок» мы сами изрешетили и краской внутри побрызгали.

– А какие у них основания так считать?

– Никаких. Они просто считают, что все русские мошенники. Начитались книг про русских и теперь думают, что мы на все способны.

– Вы исправно платили взносы за страховку? Когда вы ее приобрели?

– Когда начали крутить бизнес с Россией, примерно за год до убийства. Мы поняли, что там очень стрёмно, и купили страховки. У меня семья, у Кирилла никого нет, так что все бабки мне причитаются, а я уже сам старикам помогать буду. Вы же видите – на фото молодых баб нет. Кирилл встречался там с одной, но она на похороны не пришла.

– А как вы оказались в Америке?

– У нас у обоих грин-карты. Не поверите, но мы оба свои грин-карты в лотерею выиграли. Два брата в один год выигрывают грин-карты! Мы вообще везучие были.

Страшные фотографии второго «везучего» брата веером лежали перед нами. Родители, стоящие над гробом, уже выплакали все слезы – лица были сосредоточенные, глаза сухие. Папа в мятом темном костюме, со съехавшим набок галстуком с каким-то легкомысленным для случая рисунком – наверное, единственным галстуком в его гардеробе, мама – вылитая старушка некрасовских времен, хотя ей, наверное, не было еще шестидесяти. Типичный батюшка, в рясе, с большим крестом на груди. Брови насуплены. Может, ему и не привыкать, но ужас точно был в его глазах. Было совершенно ясно, что это не артисты, а люди, которых постигло большое горе.

– Как вы думаете, почему его убили? – спросил я.

– Он с собой двадцать штук повез. Его родители предупреждали, чтобы он с деньгами не приезжал, а он любил хвост распустить, особенно в кабаке. Ну, его и выследили. Одно непонятно – говорили, что он из кабака с девкой вышел, а в машине никакой девки не было.

– Какая разница, была девка или нет, – мы же не убийство раскрываем, а всего лишь пытаемся доказать страховой компании факт смерти вашего брата.

– Вот они и не верят, что брата нет, что он погиб. Три года они меня мучают, все время говорят, что скоро выплатят бабки, ну и где эти бабки? Дважды они меня на детекторе лжи допрашивали. Я спрашиваю после допроса: «Ну, что, сдал экзамен? Верите теперь, что братуху убили?» Ничего не отвечают. В прошлом году страховая компания присылала в Рязань двух своих следователей – один из Англии, другой из Южной Африки.

– Неужели негр? – удивился я.

– Зачем негр? Белый. Ближе они не могли следователя достать. В общем, ездили они в Рязань, говорили с предками, с милиционерами, которые нашли машину, с прозектором, с прокурором.

– И неужели никому из них не поверили?

– Раз бабки не выплачивают, значит, не поверили.

– Я постараюсь выбить из них ваши бабки, – сказал я. – В таких делах адвокату полагается десять процентов от полученной вами суммы.

– Что ж, лучше девятьсот тысяч, чем ничего, – заключил Валентин.

Мы подписали договор.

Прежде всего в страховую компанию я направил уведомление о том, что представляю интересы Валентина. Просмотрел еще раз документы – все на месте. Почему страховая компания отказывается выплачивать деньги, какие у нее основания не верить людям и документам? Если следователи на самом деле побывали в Рязани и говорили с родителями Кирилла и Валентина, неужели они не почувствовали горе семьи, не поверили отцу и матери убитого? Почему вообще страховая компания послала в Россию следователя из ЮАР? Ведь в случае суда мы имеем право вызвать его в качестве свидетеля для допроса, а это тысячи долларов лишних расходов для страховой компании – авиабилет, гостиница, ресторанное питание. И таких поездок может быть две, а то и три. Да и приезды англичанина на допросы и судебные слушания вряд ли будут намного дешевле.

Через два дня мне позвонил агент страховой компании мистер Кларк, который вел дело. Он сказал, что очень рад вмешательству адвоката, так как Валентин ему уже всю плешь проел бесконечными звонками. Я спросил мистера Кларка, в чем причина отказа. Очевидно, ему, как и мне, было нечего делать, и он сказал, что зайдет ко мне через пару часов.

Мистеру Кларку было далеко за шестьдесят. Он рассказал, что служил в полиции и вышел в отставку в чине детектива. Как и все чиновники его уровня, мистер Кларк был одет не элегантно, а «прилично» – серые брюки и голубой блейзер, коричневые туфли «с разговором». Обязательно золотой перстень. Недорогие, долларов за сто, часы, подаренные нью-йоркским полицейским отделением в связи с выходом на пенсию. Мистер Кларк был настоящим американцем, его предки, не сомневаюсь, сошли на берег с «Мэйфлауэра» в Плимуте в 1620 году. Мне всегда нравились американцы, чьи предки приплыли на «Майфлауэре», – все честные, открытые ребята, все говорят по-английски без акцента, что, кстати, становится большой редкостью в Америке. А главное, эти люди – соль страны.

На мой повторенный вопрос, какова причина невыплаты страховки, мистер Кларк ответил:

– Носом чую, что здесь что-то неладно. Русские уже несколько страховых компаний нагрели подобным образом, вы себе не представляете, на что они способны. Ничего святого для них не существует.

Я спросил, есть ли у страховой компании конкретные претензии к документам или свидетельским показаниям, и мистер Кларк, несколько замявшись, сказал, что ничего конкретного нет, но отчеты следователей о поездках рекомендуют дальнейшее расследование.

– По какому пути вы собираетесь идти, что именно вы будете расследовать? Может быть, я могу вам помочь в чем-то? – предложил я.

– Есть несколько направлений, но я не уполномочен обсуждать их с вами, – ответил мистер Кларк.

– Какова тогда цель вашего прихода? – поинтересовался я.

– Я думал, что у вас могут быть еще какие-нибудь доказательства смерти.

– Какие? Скажите, что вам нужно, и я их для вас достану.

– Да что угодно.

– Вас устроит, если я предоставлю документы с апостилем?