Я уже решила задолго до его величественного прихода, каким будет мой первый шаг, и, не делая лишних движений, я ударила его прямо по лицу. Такая сила могла бы свалить крепкого смертного; это, конечно, притормозило Мирнина, оставив красный след от удара с вырисовывающимся розовым силуэтом моих пальцев.

Он моргнул.

- Можешь приберечь свои хорошо отрепетированные слова, - сказала я. - Я не услышу ни одного из них. Это опрометчивое вторжение подходит к концу.

- Амелия, мы были друзьями...

- Не смей говорить мне, как много лет. Я могу считать так же, как и ты, а в те дни, когда ты был сумасшедшим, даже лучше, - огрызнулась я. - Сядь.

Он выглядел странно внимательным. Я ходила. Я делала это чаще, чем обычно входило у меня в привычку, поэтому свела это на раздраженные нервы. Морганвилль в последнее время казался невыносимым, как сломанная игрушка, которая никогда не починится независимо от того, сколько времени и любви я затрачу на ремонт.

Мирнин сказал:

- Теперь ты даже двигаешься как он.

- Молчать! - я повернулась к нему, зарычав, и знала, что мои глаза полностью заполнились малиновым.

- Нет, - сказал он с жутким спокойствием. Мирнин делал много разных вещей, но он редко был спокойным, и в моменты, когда это происходило, пора было начинать волноваться. - Есть кое-какие люди, которые могут сказать, что это отличная партия для тебя, что ты нуждалась в сильной правой руке, чтобы успокоить страхи вампиров и подчинить человеческое население. Я не тот. Сэм подходил тебе, Амелия. Благодаря ему ты больше чувствовала себя частью мира, которым правила. Оливер никогда не станет этого делать. Он не чувствует ответственности за тех, кого он уничтожает, и...

- Произнесешь его имя еще раз, и мы закончим, - перебила я. Это я и имела ввиду, и этим сочился каждый слог, что я сказала.

Мирнин еще мгновение сидел, глядя мне в глаза, а затем кивнул.

- Тогда мы действительно закончили, - сказал он. - Я просто должен был удостовериться, что ты будешь за пределами моих надежд и помощи. Но если он полностью опутал тебя, то будет делать так, как пожелает. Как это больно.

- Ты думаешь, я такая... такая глупая? До такой степени слаба, что позволила бы какому-то человеку...

- Не просто человеку, - сказал Мирнин. - Однажды он переманил целую нацию, чтобы убить своего короля. Он убеждает. Он оказывает влияние. Возможно, он даже не собирался этого делать, но такова его природа. И пока еще ты более влиятельна, чем он, безусловно, но пока ты ему доверяешь, сложно сказать, что он сможет совершить через тебя.

Его слова оставили холод внутри меня, холод, который я не чувствовала с того момента, как признала необходимость отношений с Оливером, его верности, его внимания. Я была одна так долго, деда Майкла - Сэма Гласса я любила, но, за исключением нескольких драгоценных моментов, всегда осторожно, издалека. Оливер пришел ко мне, как буря, и эта ярость была... очищением.

Но действительно ли Мирнин был прав? Могла ли я быть жертвой, как и многие другие, смертельного очарования Оливера? Было ли то, что я здесь делаю, правильным или просто удобным для его стремлений?

Я медленно села в кресло напротив самого старого в моей жизни друга, единственного, кому - в конце концов - я доверяю больше, чем любому до сих пор ходящему по земле, и сказала:

- Я знаю свой собственный ум, Мирнин. Я Амелия. Я Основатель Морганвилля, и все, что я делаю здесь, я делаю для всеобщего блага. Ты можешь доверять этому. Ты должен.

В его глазах была грусть, которую я не могла понять, хотя кто когда-либо мог понять Мирнина полностью? Я не могла этого утверждать, не могла и Клэр, девушка, которой он доверял так сильно. А потом он встал и с легкостью, полученной за тысячи лет опыта, сделал изящный, древний поклон, взял мою руку в свою и поцеловал с величайшей любовью и уважением.

- Прощай, - сказал он.

А потом он ушел.

Я медленно прислонила руку к груди, нахмурившись, и осознала, что баюкаю ее, потирая то место, куда прикоснулись его губы, как если бы они обожгли меня. Прощай. Он много раз угрожал, что уйдет, впадая в истерику, но это казалось иным.

Это был спокойный, обдуманный и, прежде всего, печальный отъезд.

- Мирнин? - мягко сказала я в тишине, но было слишком поздно.

Слишком поздно.

Глава 9

Клэр

Шейн зашел в дом раньше Клэр, в то время как она закрыла и заперла за собой дверь; видимо ей повезло, что так было, потому что пока она задвигала засов, услышала, как он сказал:

- Вот дерьмо, - голосом, наполненным смехом, а потом испуганный визг Евы, сопровождаемый звуком борьбы и ударов. Шейн подошел к Клэр и придержал ее, когда она двинулась вперед.

- Поверь мне, - сказал он. - Лучше немного подождать.

Майкл и Ева были в комнате, в передней гостиной, которая так редко использовалась, за исключением накиданных пальто, сумок и прочих вещей, из-за поспешного шепота и шелеста одежды, Клэр быстро сообразила, почему Шейн удерживает ее.

Оу.

- Я полагаю, что должен сказать - наденьте ваши штаны, - сказал Шейн достаточно громко, чтобы они могли услышать. - Тревога, здесь есть едва ли совершеннолетняя девочка.

- Эй! - Клэр попыталась сильно ударить его по руке, но он легко увернулся. - Что они делают?

- А как ты думаешь?

Розовощекая Ева выглянула из-за дверной рамы и сказала:

- Эм... привет. Вы рано.

- Неа, - сказал Шейн с беспощадно-хорошим настроением. - Сейчас закат. Не рано. Ты оделась?

- Да! - сказала Ева. Ее щеки загорелись ярче. - Конечно! И в любом случае ты ничего не видел, - ее голос был немного беспокойным и стал еще хуже при виде совершенно несимпатичной улыбки Шейна.

- Женатые люди, - сказал он Клэр. - Они угроза.

Ева скрылась из поля зрения за дверью, застегнула блузку — она была на молнии спереди — и прочистила горло.

- Верно, - сказала она. - Нам правда нужно поговорить, ребята.

- Знаешь, мой отец был придурком из-за многих вещей, но он объяснил все на примере птиц и пчел, когда мне было десять, так что я в порядке, - сказал Шейн. Парень - он наслаждался этим слишком сильно. - Клэр?

Она целомудренно кивнула.

- Я думаю, что поняла основы.

Ева, все еще красная, закатила глаза.

- Я серьезно!

Майкл, наконец, появился за ее спиной. Он был одет, почти; его рубашка была расстегнута, хотя он пытался исправить это как можно быстрее.

- Ева права, - сказал он и вовсе не шутил. - Нам нужно поговорить, ребята.

- Нет, не нужно, - сказал Шейн. - Просто в следующий раз напиши мне или сделай еще что-нибудь. Мы могли бы захватить гамбургеры, или пойти в кино, или...

Майкл покачал головой и вошел в гостиную. Ева последовала за ним. Шейн послал Клэр взгляд, который был немного тревожным, и, наконец, пожал плечами.

- Думаю, мы поговорим, - сказал он. - Хотим мы этого или нет.

Майкл и Ева не сидели, когда они оба зашли внутрь; они стояли с поднятыми, очевидно, в знак солидарности руками.

- Ой-ой, - пробормотал Шейн, а затем выдавил невеселую улыбку. - Итак, Майки, что случилось? Потому что это выглядит больше, чем обсуждения вида "как прошел твой день".

- Нам нужно обсудить кое-что, - сказала Ева. Она выглядела нервной, и — для Евы — одета супер просто, только черная рубашка и джинсы, никаких черепов или блестящих штучек для наглядности, за исключением тонкого блеска от ее обручального кольца. - Извините, ребята. Присядьте.

- Вы первые, - сказал Шейн в то время, как Клэр бросила свой рюкзак с тяжелым стуком к стене. Майкл и Ева обменялись взглядами, а потом присели рядом на старом бархатном диване, Клэр разместилась в кресле, а Шейн облокотился на спинку, положив руку ей на плечо. - Если мы играем в предположения, у меня есть одно - ты беременна. Подожди, а ты можешь? Я имею ввиду, можете ли вы оба...?

Ева вздрогнула и постаралась не смотреть на них.