Маг стоял спиной к нему и смотрел в окно, о чем-то размышляя. Очевидное пренебрежение могло иметь только одну цель — открытая провокация, плевок в лицо. Поэтому Эйменос проявил осторожность, и не стал нападать сразу. Он даже слегка утихомирил свой гнев, чтобы не упустить какой-нибудь важной детали. Волшебник не может быть сильнее его — значит, рассчитывает как-то перехитрить. Или, возможно, договориться, но если так — это он зря. Храму от него ничего не нужно, кроме смерти.

— Ты поздно, — бросил маг не оборачиваясь. — Я ожидал тебя еще полчаса назад.

— Брось свои психологические штучки, колдунишка. На меня они не действуют. Я сам умею производить впечатление и смешивать оппонентов с грязью одним голосом. Так что обернись, и поговорим нормально… напоследок. Должен признать, ты мне любопытен.

— Предлагаешь легкую смерть, если я отвечу на твои вопросы?

— Ты догадлив. Вот только ирония совершенно напрасна. Ты сам пока не понимаешь, какой это дар. Если бы я не убил тебя сегодня, через год или меньше ты бы сам молил тебя прикончить. Но было бы поздно, Судия не настолько милостив.

— А ты уверен, что он тебя-то пощадит?

Демон усмехнулся. До чего наивен эгоизм этого пришельца. А еще светлый…

— Меня точно не пощадит. Чтобы исполнить ЕГО волю, мне пришлось совершить больше преступлений, чем ты можешь вообразить, колдунишка.

— Не знаю, не знаю… я могу вообразить себе довольно много. Но если ты уверен в собственных грехах, почему же так стремишься приблизить осуждение за них?

— Чтобы спасти этот мир.

— Путем эвтаназии? Оригинальные у тебя представления о спасении…

— Это лучшее, на что мы сейчас вправе рассчитывать. И то не все, а лишь самые праведные из нас. Я видел, как прекрасен был Носфер раньше, маг, и я вижу, во что он постепенно превращается. Ты напрасно пришел сюда, лишь затем, чтобы разделить с нами ответственность за Последний Грех. Я помогу тебе, уменьшив эту ответственность, не дав наделать еще больше глупостей. Или покажу маленькую часть тех страданий, которые ждут тебя после Суда. Выбор за тобой.

— Кого ты пытаешься убедить, демон? Меня или себя?

Эйменос тяжело вздохнул. Придется все-таки по-плохому. А ведь маг ему нравился… Умный, решительный, сильный… Из него получился бы великолепный Упокоитель, возможно — ученик и наследник для верховного жреца. Приди он хотя бы сто лет назад…

— Ты не думаешь, что глупо провоцировать того, кто может превратить тебя в вопящий комок боли одним движением? Или надеешься, что я сорвусь и убью тебя сразу, не получив требуемых сведений? Не дождешься, моя злость всегда принимает только нужные формы.

— Я жду, пока ты перестанешь болтать и начнешь действовать. Впрочем, если хочешь поболтать — ничего против не имею. У меня времени сколько угодно, оно работает на мои планы. До следующей активной фазы, когда понадобится мое вмешательство — минимум неделя. А вот у тебя, насколько знаю, война. На войне всякое случается…

Демон в ярости заскрипел зубами.

— Я могу схватить любого из твоих приспешников и медленно разрезать на части, чтобы ты стал более сговорчивым. И если ты еще слово позволишь себе в таком дерзком тоне…

— Так и знал. Ничего конструктивнее насилия тебе в голову прийти не может. Нападай, если пожелаешь. До ближайшего из моих людей — три сотни километров. У меня было время их эвакуировать, пока ты ломился через астрал, как бешеный лось сквозь кустарник.

Эйменос никогда не видел лосей, но по интонации догадался, что это оскорбительно.

— Я дотянусь за триста километров быстрее, чем ты успеешь моргнуть, глупец!

— Моргнуть, может, и не успею, а вот атаковать тебя — вполне.

Тщедушный человечек наконец отвернулся от окна, разом вырастая до двух метров, покрываясь сияющей шерстью… Три пары крыльев ударили по воздуху, исполненные нечеловеческой мудрости фасеточные глаза смотрели на демона, переливаясь разноцветными огнями. Панцирь насекомого сверкал, как рыцарские доспехи, и явно не уступал им в прочности. Два жезла-импланта в передних лапах вмещали такую энергию, что вокруг них искажалась перспектива. Рыцарь небесного воинства грозно шевельнул жвалами:

— Ну что, будем драться или поговорим нормально? Я к тебе не питаю враждебности, демон. Не буду врать, что всегда любил темных, но у нас общий враг, хотя ты этого не понимаешь.

— Зато я к тебе питаю! — прорычал Эйменос. — Ты покровитель!

— Наконец-то догадался. Самсэль, архангел пятого чина. Приятно познакомиться.

Жрец не слушал его — он уже атаковал. Враг силен и невероятно опасен для целей Судии, он намного выше самого Эйменоса в своей иерархии — и все же не непобедим. Но Эйменос умнее, он предвидел эту почти невероятную возможность и перед боем поглотил энергию и души восьми тысяч жертв — сколько мог вместить в себя. У светлых не могло быть таких запасов. Грубая сила иногда может помочь против знаний и опыта. Нужно только не дать этой твари опомниться, нужно смять, сокрушить ее чистой энергией Тьмы, прежде чем покровитель успеет пустить в ход свои трюки…

Но ангел только этого и ждал. Он не принял боя — вместо этого прянул назад, в окно, переходя в чисто энергетическую форму. И пустился наутек, пылающим метеоритом прочерчивая небеса. Следом за ним черным вихрем мчался разъяренный Эйменос, потерявший голову при виде отступающего древнего врага. Так, не раздумывая, порой кидается собака на бегущую кошку. Стокилометровые молнии прорезали небо, тучи кипели, как вода в кильватере мчащихся катеров, астрал содрогался от пущенных в ход сверхъестественных сил, маги, которые на свое несчастье оказались поблизости, падали, оглушенные. А ведь покровители еще даже не вступили в бой — так, перестреливались на ходу пустяковыми заклинаниями, пытаясь хоть ненадолго задержать друг друга.

Примерно на одной сотой скорости света они пронеслись над океаном, над островами эльфов, зацепили краешек Твердыни, снова пересекли океан и вернулись на Среднее Кольцо — в противоположной точке. Здесь возвышалась одна из странных красных башенок, построенных в последнее время Орденом. В нее и нырнул беглец, очевидно, ища укрытия. Похоже, что его дела были совсем плохи. Рыча от нетерпения, демон метнулся следом…

И внезапно почувствовал, что его энергию начали жадно пить. Он потерял почти десятую долю своих запасов, прежде чем догадался перейти в материальную форму и закрыться от всех видов вампиризма.

— Неплохо, враг мой, совсем неплохо придумано. Но чтобы избавиться от меня, одной ловушки будет маловато. Давай, архангел, покажи, что у тебя еще есть в запасе.

— Sapienti sat, — донеслось из противоположного конца коридора. — Разумному достаточно.

Серафим стоял в противоположном конце черно-красного коридора, опять спиной к собеседнику, и задумчиво чертил что-то жезлом на стене. Хорошо хоть человеческий облик снова не принял — это было бы полным издевательством.

— Как это понимать? Ты решил все-таки сдаться? Или пытаешься мне на что-то намекнуть?

— Бессмысленно, ты намеков не понимаешь. Я имел в виду, что мне вполне достаточно одной ловушки. В которую ты блестяще попался. Честно говоря, я даже немного разочарован. У меня была пара резервных планов, на случай, если бы ты оказался умнее. Но ты не дал мне возможности их применить. Не пойму, то ли легенды о демоническом хитроумии весьма преувеличены, то ли ты — нетипичный экземпляр своей иерархии.

— О чем ты говоришь, странное существо?! Думаешь, без перехода в энергетическую форму я не смогу разорвать тебя на части? Тебя эта башня тоже сковывает, даже больше, чем меня. Вы, светлые, никогда не умели хорошо манипулировать собственными телами.

— Зато нас учили работать ганглиями. В переводе на человеческие понятия — мозгами.

— И как твои мозги помогут, когда я украшу ими стены этой башни?

— Они уже помогли. Оглянись назад хоть раз, для разнообразия.

Эйменос так и сделал. Окна, через которое он влетел, уже не было. Та же красно-черная стена, что и со всех сторон. Коридор освещало только сияние ангела.