— Вспомни, разве я приказывал пытать тех, кто распространял эту версию легенды?
— Нет, Великий. Они умерли легко. Это мечта любого истинного Упокоителя. Я понимаю, зачем вы это сделали. Вы одновременно наградили их за правдивость и пресекли распространение вредных сведений… Но я не об этом спрашивал…
— А о чем же тогда?
— Зачем… вся наша организация сделана такой? Если Судия не станет полноценным, какой смысл ЕМУ поклоняться? Я виноват, животному не положено спрашивать, но…
— Затем, что устроить Последний Суд ЕМУ хватит силы и без Дракона. Во всяком случае, с помощью Меча и нашей. А также затем, что ОН — наша единственная надежда. Мы можем убивать, но только Меч в ЕГО руках может даровать истинную смерть, вместо тоскливого скитания по Белой Равнине. Мы сами покараем грешных, если ЕМУ не хватит сил, но наградить праведных, избавив их от всех страданий двух миров, может только Судия.
— Да помню я это, помню… — проворчал фамильяр, сворачиваясь в клубок на столе. — Священные Постулаты, как же. Но если Постулат о всесилии Судии оказался ложью — откуда мне было знать, не окажется ли ложью Абсолютное Избавление?
— Нет, — серьезно сказал демон. — Это — не ложь. Клянусь вечными муками.
— Ну, тогда хвала Мечу, хозяин. Кстати, посмотрите на мальчишку. Он даром что напуган, а все ведь слушает и запоминает. Не слишком ли мы много при нем болтаем?
Свир сжался в комочек. Вот и все. Вот и смерть пришла, как ни крутился.
— Да пусть слушает, — снисходительно махнул крылом Эйменос. — Хоть какое развлечение перед смертью. Ты уже подготовил для этих четырех хороший ритуал?
— Простите, Великий, но… Я не уверен…
— В чем? — удивленно обернулся к ящерице верховный жрец. — В выборе ритуала?
— Нет, Великий. В том, что мы имеем право приносить в жертву тех, кого оставил в живых сам Белый Судия. Ведь это значит идти против ЕГО планов, каковы бы они ни были.
Демон даже присел на собственный хвост.
— В самом деле… Драк побери, как я об этом не подумал? Хотя… может, ЕГО план и заключался в том, чтобы они попали на наш алтарь? Ты этот вариант не рассматривал?
— Рассматривал, Великий. Раньше. Когда считал ЕГО всеведущим. Но когда мы говорим о человеке или существе, близком к человеку, нужно учесть, что ЕГО познания ограничены. Я теперь сомневаюсь, что ОН вообще знает о существовании Храма. А чтобы предвидеть путь от деревни, где мы их нашли, до алтарей, нужно быть прорицателем огромной силы.
— Ты прав… — демон поскреб когтем рог. — Скорее всего, Судия и впрямь хотел, чтобы пленники выжили. А значит, мы не имеем права и пальцем их тронуть. Память стереть — и то нельзя. А они слышали слишком многое…
— Я никому не скажу! — пискнул Свир, учуявший надежду на спасение.
— Скажешь. Мне же сказал… Даже без пыток. А если и не скажешь, так тебя просто прочитают, — Эйменос повернулся к фамильяру. — Есть предложения, что с ними делать?
— Усыпить и в кокон на сохранение? — не очень уверенно предположил рептилоид.
— Да, пожалуй, это самый простой и безопасный путь. Коконы прикажешь доставить в мои личные покои. Стражу — только из тех, кто не умеет колдовать и разговаривать.
— Само собой, хозяин.
Эйменос довольно кивнул. Трехчасовой допрос подошел к концу. Но он не чувствовал усталости. Напротив, свежая информация о Судии переполняла жреца радостью пополам с трепетом страха, которые вместе сливались в неудержимую жажду действия. Фамильяр уловил настроение своего патрона и тут же перевел разговор на подходящую тему:
— Кстати, мы говорили о Выживателях. Вы знаете, что их почти не осталось?
— Знаю. Орден Света. Они ведут себя очень странно и дерзко. Что ты об этом думаешь?
— То же, что и вы, Великий. Новый лидер, вероятно, из другого мира, судя по стилю действий. Сильный маг, возможно, даже покровитель. Вы чувствовали его в ментале?
— Светлых не всегда возглавляют сильные. Не забывай об этом. Они чтут так называемую «мудрость», но понимают под ней вовсе не обычный ум или знания. Поэтому порой слабый у них может повелевать сильными. Так что, возможно, это просто умелый игрок.
— Вы видели его в ментале, Великий?
— Видел. Едва заметное пятно. Потому и говорю — либо он слаб, либо хорошо прячет силу.
— Воля ваша, хозяин, но на вашем месте я бы послал пару армий стереть их с лица Носфера.
— Нет, — усмехнулся Эйменос. — Пока это еще слишком расточительно.
— Но, Великий, бездействие может…
— Кто сказал о бездействии? Есть более простой путь. Я найду их лидера и убью сам.
— Ерунда, — проворчал орк. — Не стоит возни, Чистая. Само заживет.
Нэя вздохнула. Эти кочевники с их упрямством! Конечно, на стороне орка была не только воинская культура, отрицающая слабости, но и выносливость, далеко превосходящая таковую у остальных гуманоидных рас. Человек на его месте орал бы от невыносимой боли или свалился в обморок от шока. А эта свинья еще и находит в себе силы ухмыляться.
Чего краснорожий не знал, так это что целительница чувствовала его боль. Чувствовала в полной мере, не могла даже частично поставить щиты — это было необходимо для операции. И сказать об этом пациенту она тоже не могла — иначе упрямец перережет себе горло, чтобы избавить Чистую от своих страданий. Смерти они не боялись, а вот кровного долга…
Она на пару секунд прикрыла глаза, чтобы восстановить нормальное дыхание и согнать с лица бледность. Если заметят, придется выдумывать какую-нибудь ерунду насчет тяжести общения с духами и священного транса. А лгать Нэя не любила.
— Заживет, — терпеливо пояснила девушка, — ты сильный воин, и справишься с любой раной. Но заживет неправильно. Хочешь всю жизнь хромать?
Вот это, кажется, на него подействовало. Уродства и бесполезности орки боялись. Для шамана или сказителя этот парень был молод, да и особым умом, если честно, не отличался.
— У меня нет золота и амулетов для оплаты, — буркнул он, отворачиваясь.
Предложить лечение бесплатно — означало страшно оскорбить. В первые годы после прибытия кочевников ее народу пришлось пережить настоящие войны, прежде чем вожди согласились принимать такую помощь хотя бы для детей. Но совершеннолетний мужчина не мог принять услугу, не дав ничего взамен, это опозорило бы его на всю жизнь. Если пациенту грозила смерть — расплачивались по традициям кровного долга, но здесь был другой случай.
— Сейчас за тебя заплатит твой вождь, — предложила Нэя, — а потом ты вернешь деньги ему. Вряд ли он хочет терять хорошего бойца, так что это в его интересах тоже.
— Не захочет. Вождь рад будет, если я калекой стану. Я Грину в свой шатер увел, а он на нее давно смотрел…
Ох, Создатель! Не хватало ей только любовного треугольника для полного счастья в конце смены! Попробуй пойми, кто тут настоящий идиот — вождь, который жертвует хорошим воином ради собственных обид, или воин, который вбил себе в голову, что вождь им пожертвует. Не идти же сейчас разбираться к вождю в шатер…
А от боли в сломанной ноге скоро пойдут круги перед глазами. Она-то не воин… А понадеялась уже, что смена пройдет без особых происшествий. Мечтай побольше, дурочка. Проклятье знает, как и кого лучше достать…
В этот момент она почувствовала ментальное прикосновение. Убедившись, что это кто-то из своих, девушка ухватилась за его луч, как за спасительную соломинку. Собеседник немедленно ощутил ее состояние и перелил немного сил, помогая блокировать боль.
«Джарон, ты? У меня тут проблема. Не знаешь, как без ущерба для чести воина можно его вылечить? Если у него нет денег и платить никто не хочет?»
«Возьми его в работники на пять лет. Или в любовники на год».
«В любовники?! Он же тупой! К тому же у меня уже есть кавалер в другом племени!»
«Любовников много не бывает, — назидательно промурлыкала старшая подруга, — ладно, шучу, шучу. Тогда в работники, пусть оборудование за тобой таскает».
«И половину растеряет или сломает по дороге? Ну, спасибо!»
