Она посмотрела на него непонимающими глазами.

— Кто — адвокат?

— Нет. Твой любовник. Тот, ради кого ты хочешь получить развод.

— У меня никого нет! — вспыхнула она.

— Ты надеешься, что я поверю?

— Да. Это же правда, — сердито сказала она. — Неужели так трудно поверить, что я просто больше не хочу быть твоей женой, Николас Кэмпьен?

Раздражение исчезло с его лица, вдруг осунувшегося.

— Сомневаюсь… ты перегнула палку.

Они молча уставились друг на друга. Молчание тянулось так долго, что Джудит была готова раскричаться.

— С учетом обстоятельств, — наконец вымолвила она, — надеюсь завтра же попасть в Лонгхоуп.

Глаза Ника угрожающе потемнели.

— Не беспокойся, — процедил он сквозь зубы, — умру, но доставлю тебя туда.

Джудит чуть не захлебнулась последним глотком чая. Она надеялась, что доставит… Но еще минута-другая этих истязаний, которые начинались, стоило им с Ником остаться вместе, и она сорвется. Поможет ей Ник или нет, завтра она попадет в Лонгхоуп, хотя бы ей пришлось ради этого пуститься вплавь.

Напряжение возросло, когда не имевший репутации хозяйственного мужчины Ник ошеломил Джудит, взявшуюся навести порядок на кухне, настойчивым предложением помощи. Они прибирали вместе и молчали… молчали о многом, о чем так хотелось заговорить, пока Джудит уже была готова разразиться криком, а кухня стала такой опрятной, что удовлетворила бы даже Лидию Кэмпьен, которую, впрочем, гораздо меньше порадовала бы холодная вежливость ее сына, спросившего у Джудит, что ей понадобится на ночь.

— Не надо было мне бросать твою сумку, — резко сказал он, — но у мамы, наверное, где-нибудь в ванной есть запас зубных щеток. Бери все, что тебе необходимо.

— Даже если бы ты и не бросил сумку, ничего бы не пригодилось — все же промокло, — холодно заметила Джудит. — Не беспокойся, я выйду из положения.

— Ну да, я забыл. Ты в последнее время привыкла сама о себе заботиться!

Джудит задержалась на пороге кухни.

— Ник, сегодня я бы не справилась без тебя, — сказала она, глядя ему прямо в лицо. — Возможно, я не сумела выразить всю свою благодарность тебе за помощь.

Ник остановил на ней окаменевший взгляд.

— Не стоит благодарности… Я бы сделал то же самое для кого угодно.

Его слова как ножом резанули Джудит, но она скрыла обиду. Они вместе шли вверх по лестнице, как часто бывало в прошлом. Но в более счастливые времена они оставались в большой комнате для гостей в глубине дома и прижимались друг к другу на одной из односпальных кроватей, чтобы только не проводить ночь врозь.

— Я буду в своей старой комнате… если тебе что понадобится, — сказал Ник таким сердитым голосом, что Джудит поняла: он думал о том же, о чем и она. У них так часто бывало: они без труда угадывали мысли друг друга. Их проблемой было отсутствие согласия, а не интуиции.

На верхней площадке лестницы Ник остановился.

— По крайней мере ты сегодня должна легко заснуть, Джудит. Ты, наверное, переутомилась от приключений, пока мы добирались сюда.

— Не сомневаюсь, что буду спать как сурок. — Она лгала. Она совсем не была в этом уверена. Она нерешительно улыбнулась ему, и Ник невольно вдруг потянулся к ней, но отпрянул, увидев, что она съежилась. На мгновение воздух так наэлектризовался, что у Джудит прервалось дыхание. Потом она пожала плечами и отступила на шаг.

— Спокойной ночи, Джудит.

— Спокойной ночи, — вежливо ответила она и пошла, сдерживая шаг, но готовая побежать стремглав в спальню четы Кэмпьен. Джудит мягко прикрыла дверь и — повисла на ней как тряпка. Ну что ты за мокрая курица, недовольно сказала она себе и оттолкнулась от двери с полуистерическим смешком. Мокрая курица! Она прорвалась сквозь потоп и впредь намерена мокнуть только в горячей, душистой ванне…

Джудит, как и ожидала, нашла новые зубные щетки в шкафчике в ванной комнате, воспользовалась ночным кремом из внушительной коллекции Лидии Кэмпьен и пошла поискать, что надеть на ночь. Выяснилось, что ее высокая, худощавая свекровь любит весьма легкомысленные рубашечки, которые на фигуре скорее пышной, чем угловатой, оказались бы просто неприличными. Джудит поспешила сложить их обратно в ящик и обошлась незамысловатого фасона комбинацией из розового атласа. Обычно Джудит спала в большого размера футболках или вовсе раздетой. Но сегодня не такая ночь, чтобы спать нагишом… потому что холодно, твердо сказала она себе.

Огромная двуспальная кровать оказалась удобной, но, выключив свет, Джудит лежала в напряжении и не могла заснуть, а мысли ее были полны Николасом Кэмпьеном. Какая же она дура — заговорить о разводе. Ее запрос стал неожиданностью для нее самой, а ответ только убедил в том, что меньше всего ей был нужен развод, как бы она ни внушала себе, что без Ника ей лучше. Стоило увидеть его сегодня, и все стало до боли ясно. Джудит тоскливо вздохнула и повернулась в кровати. А спит ли Ник? Зачем это тебе? — ехидно спросила она себя. Думаешь пойти и поинтересоваться, не хочется ли ему поболтать? Она резко села, бросив притворяться, будто старается заснуть, и включила лампу на тумбочке. На обеих тумбочках было по стопке книг. Джудит выбрала в стопке Лидии роман о событиях в средневековой Фландрии и стала читать, но через страницу-другую подняла голову, и у нее забилось сердце: она услышала стук в дверь.

— Заходи, — сказала она голосом, который ей самой показался чужим.

Ник открыл дверь и остановился в проеме.

— У тебя все в порядке? Я ходил в ванную и увидел свет у тебя под дверью. Я подумал, что тебе, может быть, плохо.

На Нике был старый шелковый халат. У Джудит сердце екнуло при виде этого, такого знакомого халата. Она робко улыбнулась, едва удерживаясь от желания натянуть одеяло до самого подбородка.

— Я не могла заснуть. Странно. Я чувствовала себя такой усталой, пока не легла в постель. Теперь просто ужасно, не могу глаз сомкнуть. Это, наверное, из-за сыра.

— Налить тебе горяченького?

Она чуть улыбнулась. Тот, прежний Ник не имел привычки предлагать по ночам горяченькое. Иногда он приносил ей шампанского, но ни разу — горячего молока.

— Нет, спасибо. Я, пожалуй, почитаю одну из книжек Лидии. Извини, что обеспокоила тебя.

— Ты в самом деле думала, что в таких обстоятельствах я мог заснуть? — спросил он во внезапном порыве чувства.

У Джудит перехватило дыхание.

— Я подумала, что ты, вероятно, устал. Вечер был изматывающим.

— И по многим причинам…

От синих глаз к широко раскрытым карим через всю комнату прочеркнула молния, и рот Ника покривился.

— Может, если поговорим немного, потом поспим.

— Может быть, — согласилась она. У нее пересохло во рту.

— К несчастью, — тихо сказал он таким голосом, что у нее дрожь по спине прошла, — мне не хочется говорить. Мне хочется целовать тебя, обнимать и ласкать так, чтобы ты взмолилась о пощаде, как раньше.

Джудит не сводила с него округлившихся глаз. Она надеялась, что он не услышит, как под чужой розовой рубашечкой колотится ее сердце.

— Но я отвыкла умолять.

— Наверное, пора привыкать мне. — Ник не двинулся с места. Он стоял в дверях, высокий, изможденный, такой желанный, но что-то подсказывало Джудит, что эта минута одна из самых значительных в ее жизни и что не надо торопиться с распростертыми объятиями принимать Ника в постель. Раньше Джудит не умела владеть своими чувствами. Любовь была панацеей от всех бед. Но это было в прошлом. Если Ник рассчитывает на победу, ему придется ее добиваться…

— На твоем месте я не стала бы… — нарушила Джудит воцарившееся молчание. — Если доходит до просьб, то лучше удержаться… Мне много стоила эта наука.

Ник поджал губы.

— А ты изменилась.

— Надеюсь. Я стала старше и, наверное, поумнела.

— Иными словами, ты не хочешь, чтобы я ласкал тебя?

— Не совсем, — совершенно честно призналась она.

С торжествующим лицом Ник в два шага пересек комнату. Он заключил Джудит в объятия и крепко прижал к себе; его глаза были так близко, что она разглядела в их голубизне нефритовые искорки.