Поезд замедлил ход и, вздрогнув, остановился. Она заворочалась на полке. Неужели Фэнтон — Фэн — один из них? Из младших, с амбициями, членов правления? Как знать. Но он, казалось, не питал к ней особой приязни, а если, преследуя ее, он держал прицел на брак, то его поведение могло казаться только странным.

Найна рассеянно теребила пальцами пододеяльник. Нет, Фэн ее, кажется, все-таки не преследовал. Что-то в нем говорило о том, что он заядлый холостяк.

Ага. Она почесала ухо. Внезапно мысль, еще неопределенная, зародилась у нее в голове. Найна не стала додумывать эту мысль, потому что чутье ее никогда не обманывало и она чувствовала опасность. Ни за что на свете она не позволит себе связываться с этим мужчиной. Пусть даже ей придется сидеть взаперти у себя в купе…

Она лелеяла это намерение до тех пор, пока аромат свежего кофе не поманил ее к завтраку. Напрасно она тревожилась: Фэна не было и в помине. Или он уже успел позавтракать, или вообще не собирался.

Покончив с завтраком, Найна зашла в салон, но не нашла Фэна и там, и тогда — впервые с прошедшего вечера — ей стало легче. Наверное, он все-таки сошел с поезда в Уайтфише или в Спокане. Она тряхнула головой и уселась наслаждаться видом покрытых льдами Скалистых гор, величественные белые вершины которых пробивались сквозь облака. Ей не надоедало снова и снова видеть их, хотя в эту поездку облака казались слишком темными и тяжелыми.

После обеда, оставив позади гористый Айдахо, поезд подъехал к станции Гавр в Монтане, и Найна была уверена, что может спокойно сойти с остальными пассажирами, чтобы размять ноги и подышать воздухом.

Ее заинтересовал тут же попавшийся на глаза начищенный до блеска огромный черный паровоз. Она внимательно прочла надпись и узнала, что это один из последних паровозов, ходивших по Великой северной дороге. Найна восхищалась силой этого гиганта и думала об его историческом значении в развитии железных дорог, как вдруг почувствовала, что чья-то рука резко хлопает ее по плечу.

— Увлекаетесь паровозами? — Голос, в котором сквозил намек на насмешку, принадлежал Фэну.

Найна подскочила.

— Да, — ответила она, поворачиваясь. — Именно увлекаюсь. А что, нельзя, что ли?

— Ну, — он утер губы тыльной стороной руки, — не следует во всем усматривать одни нападки, мисс Лимон.

— Я и не усматриваю… — Найна злилась, а сердце, казалось, билось слишком быстро. — И не зовите меня «мисс Лимон».

— Тогда вам придется позволить мне звать вас Найна, верно? — Он самодовольно улыбнулся. — И стать полюбезней, чем до сих пор.

Найна вздохнула.

— Далеко вам ехать, мистер Хардвик? — без обиняков спросила она.

— Если вы надеетесь, что я сойду на ближайшей станции, то нет, не сойду. — Найна злобно уставилась на него, и он добавил: — Я еду до Нью-Йорка, если для вас это очень важно.

— Это совсем не важно. Меня не интересует, куда вы направляетесь, — решительно произнесла Найна.

Но она лгала: когда она узнала, что Фэн остается в поезде, зимнее небо вдруг как-то просветлело. Она решила: это, должно быть, потому, что присутствие столь вызывающей личности придавало долгой поездке какую-то нездоровую остроту.

— В самом деле? — произнес Фэн. — Для вас это совсем не важно? Тогда зачем было спрашивать?

— Так, чтобы поговорить.

— Понятно. Давайте пройдем, поговорим у меня в купе. Поезд вот-вот тронется.

— Мистер… Фэн! Я не собираюсь идти в ваше купе.

— Хорошо. Если вам кажется, что так будет лучше, мы можем пойти потрепаться в салоне.

— Трепаться-то зачем?

Он приподнял уголки губ.

— Но мы ведь только этим и занимаемся.

Найна невольно рассмеялась.

— Пожалуй.

Он кивнул.

— Ну, так, может, займемся этим не на глазах у всех?

— Нет, — ответила Найна. — Нет.

Фэн вздохнул.

— Хорошо, будь по-вашему. Пошли в салон, выпьем что-нибудь.

Найну не слишком увлекала идея выпить, тем не менее несколько минут спустя она уже сидела рядом с Фэнтоном в одном из коричневых кресел и потягивала розовое вино.

— Зачем вам понадобилось говорить со мной? — спросила она и почувствовала, что это прозвучало как попытка затеять склоку.

— Разговор поможет скоротать время в такой скучной поездке.

— А зачем было ехать, если вам так скучно? — вспылила Найна. Ей не нравилось, когда нелестно отзывались о ее любимой железной дороге.

— У меня не было выбора. Разве что глубоко обидеть сестру и швырнуть ей обратно ее подарок. Она хотела все устроить как лучше.

— То есть эта поездка — подарок вашей сестры?

Придет же кому-то в голову делать подобный подарок такому человеку, как Фэнтон!

— Угу. Она знала, что я собирался сразу после Рождества лететь в Нью-Йорк по делам. И пошла и купила мне билет на поезд, а потом договорилась с нашим троюродным братом Аддисоном о том, чтобы я провел Рождество у него на Лонг-Айленде. — Он стал разглядывать свои руки. — У меня такое впечатление, что Аддисон от этого не в восторге. Но Кристин не легко отказать, если она что-либо затеяла. Уж я-то знаю.

Найна пристально посмотрела на него. В его голосе покорность смешивалась со снисходительной привязанностью. И все-таки Найну удивило, что нашелся кто-то, способный заставить Фэна поступить против собственного желания.

— Но почему вы не могли провести Рождество с ней? — спросила она. — С сестрой-то!

— Я бы мешал ей. Она на Гавайях, в свадебном путешествии… Значит, мне пришлось бы остаться одному в доме, в котором мы вместе жили последние восемь лет. Откровенно говоря, я с удовольствием предвкушал это. С Кристиной нелегко вместе жить. — Он демонстративно вздохнул. — Но она вбила себе в голову, будто я слишком много работаю и мне необходимо отдохнуть. Если потребуется, то под принуждением. Вот я и оказался в этом поезде, будь он неладен.

Найна нахмурилась.

— А вы не могли объяснить ей, что билет вам не нужен, что отдохнете и дома?..

Он уперся ногой в выступ, тянувшийся под окнами, и повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Я не стал ничего ей объяснять, — кисло признался он. — Крис слишком хорошо меня знает. Ей еще удалось привлечь на свою сторону нашего доктора, давнишнего друга.

— Все равно можно было…

— Нет, нельзя, — отрезал он, явно раздражаясь оттого, что слышит возражения, которые давно рассмотрел и отбросил. — Кристин была искренне обеспокоена. Я слишком многим ей обязан, чтобы заставлять ее проводить медовый месяц в тревоге за братишку, которого она сама воспитала. Я ей немалого стоил. Так что я получил этот чертов билет, и вот я здесь, изнываю от скуки и мечтаю о крыльях. — Неожиданно он ухмыльнулся, сбросив хандру как змеиную кожу. — И вот почему я надеялся, что вы меня развлечете.

— А я до сих пор этого не делаю, — заметила Найна. Ей не хотелось поддаваться некоторому чувству симпатии к этому пышущему энергией мужчине, который так великодушно пренебрег собственными интересами ради спокойствия сестры. Пусть он заносчив и способен вывести из себя, но у него есть и положительные черты.

— Вас это может удивить, — сказал он, взяв ее за руку и переплетая свои пальцы с ее. — Я говорил вам, я люблю, чтобы в жизни присутствовала капелька лимонной кислоты. Вы — как раз то, чего мне недоставало.

Не зная, что на это ответить, Найна промолчала, внимательно вглядываясь в заснеженные равнины Монтаны, простиравшиеся за окном. Обычно ее успокаивал вид бескрайних белеющих просторов. Но ощущение руки Фэна, обхватившей ее руку, совершенно не успокаивало. Скорее наоборот: Найна была взвинченной и сидела как на иголках, будто ждала чего-то. Чего-то заряженного электрическим током, быть может, опасного.

— А вы? — спросил Фэн своим шершаво-бархатным голосом, вызывавшим у нее дрожь. — Почему вы едете в этом шатком анахронизме?

— Потому что мне так нравится. Терпеть не могу летать.

— Страшно? — Это был просто вопрос. Она не усмотрела в нем издевки.

— Да, — призналась она и поскорее отпила глоток вина. — Я однажды попала в сильную бурю. Мы чуть не разбились. Кроме того, у меня каждый раз бывали неприятности с ушами. Так что я летаю только в исключительных случаях. А Рождество к таковым не принадлежит.