― Ты хотела что-то рассказать, ― напомнил Егор. При упоминании Ромкиного имени он всегда ощущал странное смешанное чувство неловкости и вины. Хотя в чем именно провинился перед бывшим одноклассником, объяснить себе не мог.
Тоже своеобразная мания.
― Ты тогда ушел из школы раньше нас, ― начала Ксения. ― Последний урок был физкультурой, а ты был освобожден. Помнишь?
― Да, у меня аппендицит удалили.
― Вот-вот! Ты ушел домой, мы договорились встретиться вечером перед концертом. И я очень хотела пойти с тобой…
Ксения сделала паузу. Отломила кусочек от шоколадной плитки и надкусила его.
― На физкультуре случилась неприятность: Ромка неловко упал и вывихнул ногу. В общем, идти мог, но с трудом. Понимаешь, он так хромал…
Она сделала паузу.
― Он ковылял впереди меня, когда мы выходили из спортзала. Мне стало его жалко, и я предложила его проводить. Сама предложила, он меня не просил!
Она прервала рассказ и посмотрела на Егора.
― Я все понял, ― сказал он. ― Сначала ты проводила его до дома, а потом он запер дверь, и не выпустил тебя до конца концерта. Назло мне.
― Нет.
Ксения откусила еще кусочек шоколада.
― Ты недооцениваешь Ромку, ― сказала она. ― Он гораздо опасней, чем ты думаешь.
Егор внимательно посмотрел на нее.
― Что ты хочешь сказать?
― Я хочу сказать, что примитивное насилие не в его духе, ― ответила Ксения очень сухо. ― Он гораздо сложней, чем кажется. Он сделал так, что я сама не могла уйти.
― Каким образом?
― Очень простым. Перелез через балконные перила, ухватился за прутья и повис. Между прочим, жили они с матерью на пятом этаже. Вот так он и поступил. А предварительно сказал мне: если хочешь, можешь идти. Я буду висеть вот так, пока ты не вернешься. Может, хватит сил продержаться до конца концерта.
Она сделала паузу, проглотила комок в горле.
― Вот так все и было, ― продолжала Ксения пустым невыразительным тоном. ― Скажи мне, ты бы наслаждался хорошим концертом, зная, что в любой момент человек может упасть с пятого этажа? Он ведь не мог выбраться без моей помощи. Мне пришлось его подтягивать, чтобы втащить обратно на балкон. Представляешь?
Егор не ответил. Взял свой бокал и сделал большой глоток. Щеки покраснели от прилива крови.
― Знаешь, мне все это даже польстило, ― продолжала Ксения. ― Я-то думала, что Ромка безумствует из-за меня. И только потом, после школы, поняла, что я его совершенно не интересовала. Что все это он делал только из-за тебя.
Она пожала плечами.
― Он ко мне больше ни разу не подошел, после того как ты…
Ксения не договорила. Взяла бокал и отпила вино.
Егор молчал. История пробудила в нем множество чувств, которые он пока не мог объяснить. Понимал одно: чувства эти неприятные.
― Честно говоря, я до сих пор не знаю, как определить ваш с ним вечный спор, ― продолжала Ксения. ― Да-да, я поняла! Спор носит односторонний характер! Знаешь…
Она помедлила.
― Раньше мне казалось, что Ромка тебя ненавидит. А теперь я думаю, что он в тебя… влюблен. То есть, я не про гомосексуальную любовь говорю, ― быстро поправилась Ксения, уловив нервный жест гостя. ― Я про другую любовь. Есть такое сложное чувство восхищения, перемешанного с завистью. Когда человек хочет стать другим человеком, но не может этого добиться. По каким-то генетическим причинам не может. Нельзя же влезть в чужое мироощущение!
― Ксюша, зачем ты мне все это говоришь? ― спросил Егор напрямик. ― Ты ведь не просто так меня позвала?
― Нет, ― ответила она так же прямо. ― Я говорю тебе это потому, что недавно встретила Ромку. Два дня назад.
― Вот как!
― Встреча выглядела совершенно случайной, но я нюхом чую, что случайной она не была. Нет, все прошло очень мило, очень по-дружески… Ромка поинтересовался, как я живу, где работаю, даже пообещал рекламку у нас тиснуть… Дело не в этом.
Она отпила еще глоток вина.
― Он мимоходом спросил, общаюсь ли я с тобой. Кинул фразу о том, что ты в свободном полете, что никому еще не удалось тебя окольцевать… Что-то прочувствованно толковал про первую любовь, которая не забывается… В общем…
― В общем, ты сделал вывод, что он хочет тебя использовать, ― договорил Егор.
― Да.
Ксения посмотрела ему в глаза.
― Честно говоря, я испугалась. Горка, он страшный человек. И, по-моему, с тех пор стал еще страшней.
Егор молчал.
― Не знаю, что ему от меня понадобилось, ― продолжала Ксения, ― но уверена, что это как-то связано с тобой.
― Господи! ― сказал Егор с досадой. ― Сказал бы уж прямо, что ему от меня нужно! Я бы ему сам отдал, чтоб человек не мучился!
Ксения покачала головой.
― Он хочет стать тобой! ― сказала она убежденно. ― Именно тобой, а не похожим на тебя! Разве ты можешь это ему дать?
― Знаешь, Ксюша, ты все усложняешь, ― примирительно заметил Егор. ― Какие-то психоаналитические выкладки вместо простых и ясных доводов. Да, Ромка меня не жалует еще со школы. Он очень хочет меня переиграть. По-моему, это показатель спортивной натуры. Два лидера мирно сосуществовать не могут. Я за то, чтобы разграничить сферы существования: пускай Ромка живет на небе, я буду жить на земле. Или наоборот. Беда в том, что ему кажется, будто мне достался лучший кусок. И сколько бы раз я с ним не поменялся, ему все равно будет мерещиться какое-то преимущество в моем положении. Вот и все.
― Он восхищается тобой, ― сказала Ксения. ― И ненавидит тебя за это.
― Ксюш, давай оставим эту тему.
Егор закинул ногу на ногу.
― Давай, ― согласилась Ксения.
Откинулась в кресле, таком же неудобном на вид, как диван. Покрутила свой бокал изысканными длинными пальцами.
― Я жалею, что мы тогда так глупо расстались, ― сказала она.
Егор внутренне съежился. Она была хороша. Она была больше, чем хороша, и еще месяц назад он и раздумывать бы не стал. Но сейчас его удерживало смутное тайное чувство, имени которого он не знал. И от этого злился еще сильней. Возникало ощущение, что он себе больше не принадлежит.
― Не думаю, что ты обделена мужским вниманием, ― сказал он неловко.
― Нет, не обделена.
Ксения смотрела на него, не отрываясь.
― Но в моем возрасте начинает вставать вопрос не количества, а качества.
Егор не ответил. Он обдумывал пути отступления.
― У тебя кто-нибудь есть? – спросила Ксения напрямик.
Он молча пожал плечами.
― Прости, ― спохватилась Ксения. ― Это не мое дело.
― Да нет… Я не знаю, как правильно ответить. Формально я совершенно свободен. Я не про брак.
― Что же тогда тебя удерживает? ― тихо спросила Ксения.
Егор вздохнул. Если бы он мог ответить на этот вопрос! Хотя бы себе самому!
― Я не претендую на официальное признание, ― продолжала Ксения. ― Мне не нужна материальная поддержка, мне вообще ничего не нужно, кроме…
Она замолчала, подбирая слова.
― Кроме душевной близости. Таких мужчин в моей жизни не было. Я чувствую, что с тобой это могло бы получиться.
― Ксюша!
Егор сцепил пальцы обеих рук и хрустнул ими.
― Я не хочу предлагать тебе пунктирные отношения, ― сказал он, глядя ей прямо в глаза. ― Что бы ты сейчас ни говорила, пройдет время, и такие отношения перестанут тебя устраивать. И это правильно. Не должен умный, уважающий себя человек довольствоваться крохами. Есть женщины, которых утраивает любая малость, но тебя это будет раздражать. Ты слишком яркая, умная, красивая и независимая женщина. Ты из тех, кому нужно все или ничего.
― А разве ты не способен дать мне… все? ― спросила Ксения почти шепотом.
― Нет, ― ответил Егор. ― Теперь не способен. Не спрашивай, почему. Я этого сам не понимаю.
Минуту они помолчали.
― Горка, а ты влюбился, ― сказала Ксения удивленно.
Егор не ответил.
― Кто она?
― Ксюш, не надо, ― быстро ответил Егор. ― Я пока не могу об этом говорить. И не хочу.
― Ну что ж…
Ксения взяла бутылку вина, поднесла ее к бокалу Егора, но он накрыл бокал ладонью.
