Поль достал из холодильника две рыбины, одну ярко-красную, другую — сине-зеленую, с клювом как у воробья. Он чистит их огромным кухонным ножом с черной ручкой, стоя на коленях в саду около водопроводного крана. Ренни из гамака чует запах рыбы; нельзя сказать, что она в восторге от этого аромата. Внезапно ее как громом поражает мысль, что за все время пребывания здесь, она так ни разу не побывала на пляже. Ей бы так хотелось понежиться на песке, чтобы солнечные лучи прожарили ее голову так, чтобы там ничего не осталось, кроме белого сияния, но она хорошо знает, чем это чревато: головная боль и красная кожа, как у вареного рака. Она так углубилась в свои мечтания, что даже решила надеть шорты.

Крыльцо увито виноградом, громадные кремовые цветки чашеобразной формы похожи на мираж. На перилах греются две сине-зеленые ящерки и внимательно на нее таращатся. На дороге ни души.

Покончив с работой, Поль карабкается на дерево; вниз он слезает, держа в руках плод папайи. Его бурная деятельность напоминает ей игры бой-скаутов. Того и гляди, сейчас он начнет демонстрировать, как хорошо он умеет вязать морские узлы.

Недолгий закат, и вот уже темнеет. Ренни заходит в дом. Поль готовит рыбу с луком, решительно отказываясь от ее помощи.

Они сидят друг напротив друга за деревянным столом. Ренни горячо хвалит его кулинарное искусство. Он даже зажег свечи; гигантская зеленая саранча бросается на огонь. Поль подбирает ее, еще извивающуюся, и выбрасывает за дверь.

— Так значит, ты решила, что я из ЦРУ, — говорит он, возвращаясь к столу.

Ренни от неожиданности роняет вилку, она совершенно не готова к такому повороту разговора.

— Тебе Лора сказала?

Поля забавляет ее смятение:

— Ты подозревала меня, а я, представь себе, тебя.

— Что??? — у Ренни округляются глаза. — Да ты с ума сошел!!! — удивление переходит в ярость.

— А ты поставь себя на мое место. Согласись, очень удобно — путевой очерк, камера… Журналисты редко забредают на наш остров. И надо же первому человеку, с которым ты заводишь знакомство, оказаться тем, у кого есть все шансы прокатить правительство на выборах. Это Минога. Это трудно объяснить простой случайностью.

— Но я едва знакома с ним!..

— Я же тебе просто говорю, как это выглядит со стороны. Шпиономания здесь у всех в крови, шпионские страсти захватывают всех, ЦРУ это на руку. Кастро, а вслед за ним и вся прочая братия, всегда использовали туристов в этих целях. ЦРУ прикрывает свои делишки, используя направо-налево неамериканцев. Местных, иностранцев. Нам стало известно, что они уже кого-то прислали из своих, может быть, они уже здесь. Обычно они действуют по одиночке, иногда в паре. Тебе будет интересно узнать, кто сунул нос в мои дела.

— Уверена, что не Эбботы. Они такие милые старики.

— Именно они. Были. Но их отозвали обратно. Следующий должен действовать более активно. Им сможет оказаться любой.

— И ты подумал, что это я… Продолжай!

— Мы вынуждены были все проверить.

— Кто это МЫ? Вы с Лорой? — Теперь Ренни многое становится понятным. Не успела Ренни сойти с самолета, за ней установили слежку. Сначала Поль в столовой проявил чересчур повышенный для простого незнакомца интерес. На следующий день Лора на судне. Они ни на минуту не выпускали ее из виду, в буквальном смысле не спускали с нее глаз. Должно быть, к ней был приставлен постоянный соглядатай, который докладывал обо всех ее передвижениях, поэтому они все время знали, где она находится, куда направляется.

— Лора подвернулась очень вовремя.

— Кто обыскивал мою комнату? — требовательно спросила Ренни. Не может быть, чтобы это был Поль, в тот момент они обедали вместе в Дрифтвуде.

— А разве кто-то обыскивал твою комнату? — Ренни не могла понять, наигранное у него удивление или подлинное.

— Все перерыли. Включая коробку. Ту, которая у тебя стоит во второй спальне.

— Представления не имею, — задумчиво проговорил Поль. — Хотел бы я знать…

— Но если ты думал, что я агент ЦРУ, зачем ты послал меня забрать посылку?

— Во-первых, здешних политиков не удивишь торговлей наркотиками. Их интересовало, что ты замышляешь, что у тебя на уме, не могут ли они использовать тебя в своих целях, нельзя ли это обернуть против тебя, чтобы заставить работать на них. Они пекутся только о политике. Зато полицейские, вынюхивающие возле аэропорта — это совсем другое дело. Лору они уже знают в лицо, это уже шестая коробка, которую мы провозим. Нам нужен был человек, а я им быть не хотел. Лучше всего подходила женщина, это всегда проще и вызывает меньше подозрений. Если бы ты не была их агентом, то тебе бы это ничем не грозило; разве что тебя бы задержали. Ну, а окажись ты агентом, то тебе было бы заранее известно, что в коробке, но ты бы все равно ее взяла, опасаясь своим отказом потерять контакт. В любом случае оружие бы я получил.

— Так это для тебя?

— В моем деле без него не обойтись. Когда в тебя стреляют, нужно быть готовым выстрелить в ответ. У меня был свой канал через Колумбию, там всегда можно было раздобыть оружие, правда, оно американское, но со сбитыми серийными номерами.

Военное снаряжение, военная помощь, ты получаешь это все от развращенных продажных генералов, думающих только о том, как бы поиметь левых деньжат на стороне. Но я потерял свое судно, и вместе с ним и связи. Эльва подвернулась случайно — непредвиденные обстоятельства. У нее на самом деле дочь живет в Нью-Йорке, поэтому нам ничего не стоило отправлять ее туда с деньгами. Тамошние очень любят звонкую монету, наличные. Она и не знала, для чего это нужно. Она даже не знала, что в коробках.

— Что значит «потерял»?

— Лодку потопили, генерала застрелили. Я уже нашел им замену, но на это потребовалось время.

— А кто в тебя стрелял? — Ренни все это кажется слишком романтичным. Дети, играющие в войну. А то, что он ей обо всем рассказывает, уже откровенная рисовка и показуха. Но ее не покидает мысль о ранениях Поля. Если у него действительно есть шрамы, то она хочет их видеть.

— Кто только в меня не стрелял. Я же сам по себе. Им не нравятся люди, подобные мне, они оберегают свою монополию.

Ренни опять взялась за вилку. Осторожно подцепив рыбу, она начала вытаскивать кости.

— Значит, вот почему я удостоилась чести оказаться в твоей постели.

— Ты о чем?

— Ну как же, — огрызнулась Ренни, — слежка, проверки. Занимаясь со мной любовью, ты, видимо, выполнял задание.

— Не прикидывайся дурочкой. Марсон просто параноик, ему везде мерещится ЦРУ. Он хочет отделаться от тебя как можно быстрее. Сам-то я в это никогда не верил.

Ренни не устраивает такой ответ. Она хочет услышать, что нужна Полю.

— Почему не верил?

— Ты вся как на ладони. Ты совершенно не таишься. Ты очаровательна в своей наивности. С тобой очень легко. Никаких проблем. К тому же тебе самой так хотелось поиграть в эти игры. Я могу отличить, когда женщина играет, а когда нет.

Ренни аккуратно кладет вилку на тарелку. Ее желание оборачивается против нее, но почему?

— Я сама вымою посуду.

Ренни наливает в раковину горячую воду из чайника. Поль во второй спальне слушает приемник, дверь у него закрыта. Он пытается выяснить, кто побеждает на выборах. Закулисные интриги, как он выражается. К самой Ренни это не имеет никакого отношения. Она слышит приглушенное бормотание, неясные голоса, треск помех на линии. Она очищает тарелки от налипших рыбных костей, когда на крыльце раздаются чьи-то шаги. Пришли несколько человек и явно не к ней. Вытирая руки посудным полотенцем, она подходит к спальне и стучит в дверь.

— Поль, — зовет она его, как послушная жена. Ренни бессильна против себя самой.

Ренни в спальне, Поль отвел ей это место, и она ничего не имеет против. Из гостиной доносятся громкие голоса собравшихся. Уже известны результаты голосования. Эллис набрал семь голосов, Минога — шесть, Принц — два. Если бы Ренни могла, она бы отдала ему свой. То же можно сказать и про любого из сидящих в гостиной, но тем не менее шесть и два — это всего лишь шесть и два.