— Привет, — поздоровался Юхан. — Давненько не виделись.
— Можно и так сказать.
Кнутас, мягко говоря, не обрадовался неожиданной встрече. Ох уж эти настырные журналисты, вечно суют нос не в своё дело! А он-то уж было решил, что на этот раз обойдётся без них. С утра ему уже названивали репортёры из местных газет и задавали вопросы. Не то чтобы Кнутас пришёл от этого в восторг, но общение с представителями СМИ официально являлось частью его работы. К тому же он был благодарен Юхану за то, что тот рассказал ему о неофициальных заработках Дальстрёма. У журналистов были свои способы получения информации, а если полиции требовалась помощь населения, то именно журналисты сообщали об этом, поэтому можно сказать, что полиция и СМИ в некотором роде зависели друг от друга. Однако отношения между ними едва ли можно назвать простыми.
— Что тут у вас происходит? — спросил Юхан.
Петер по старой привычке сразу же включил камеру и стал снимать. Кнутас понял, что лучше сказать всё как есть:
— По-видимому, нам удалось обнаружить фотоаппарат Дальстрёма.
— Где именно?
Кнутас показал на рощицу:
— Кто-то выкинул его вон туда, его недавно обнаружили патрульные с собаками.
— Почему вы думаете, что фотоаппарат принадлежит ему?
— Это та же марка, что и…
Не успел Кнутас договорить, как из-за ограждения донёсся чей-то возглас:
— Тут кое-что есть!
Полицейский с трудом удерживал на поводке боксёра, который заходился в истошном лае. Петер перенастроил камеру и подбежал к кустам, Юхан бросился за ним. На земле лежал молоток с коричневыми пятнами на деревянной ручке и на металле. Юхан поднял вверх микрофон, а Петер снимал суматоху, которая поднялась вокруг находки. Они сняли полицейских, лежащий на земле молоток, собак, сумев передать накал эмоций в момент обнаружения орудия убийства.
Юхан не верил в свою удачу! Случайно оказаться в нужном месте в нужное время: присутствовать при поворотном моменте в расследовании, да ещё и иметь шанс всё это заснять!
Они уговорили Кнутаса дать им интервью, и он подтвердил, что полиция только что обнаружила кое-что интересное. Он не захотел говорить, что именно, но это было и не важно.
Юхан вошёл в кадр на фоне суетившихся полицейских и сообщил, что они только что присутствовали при обнаружении орудия убийства.
Перед отъездом он рассказал Кнутасу о странном незнакомце, с которым Дальстрём встречался в гавани, но источник раскрывать не стал.
— А почему этот человек не обратился в полицию? — с досадой спросил Кнутас.
— Не любит полицейских. За что — не спрашивай.
Юхан сел в машину и, широко улыбаясь, позвонил Гренфорсу прямо в редакцию.
Он названивал ей на мобильный, просил прощения, посылал милые эмэмэски, даже отправил ей букет цветов. Хорошо, что мама уже ушла на работу, когда цветы принесли.
Сначала она решила, что больше не хочет его видеть, но потом засомневалась. Он не переставал звонить ей, пытался вымолить прощение. Предложил в качестве искупления вины сводить её покататься на лошади: он прекрасно знал, как она любит лошадей. У его друга в Геруме есть конюшня, они могут взять лошадей и кататься сколько захотят. Предложение было соблазнительным. Мама не могла оплачивать занятия верховой езды, а в конюшне Фанни разрешали покататься крайне редко.
Он предложил поехать туда в субботу. Сначала она отказалась, но он не сдавался, обещал позвонить в пятницу вечером — вдруг она всё-таки передумает.
Её раздирали противоречивые чувства. С того вечера прошло две недели, и Фанни успела забыть, как он напугал её. Он же на самом деле хороший.
Когда в пятницу днём она пришла в конюшню, лошади встретили её тихим ржанием. Она надела резиновые сапоги и принялась за работу. Достала тачку, лопату и вилы. Первым вывела из стойла Гектора. Закрепила уздечку между цепями в проходе. Придётся ему постоять там, пока она чистит стойло. Работа тяжёлая, но Фанни уже привыкла. Пол в боксах был усыпан опилками и соломой, поэтому кучи навоза можно было легко подхватить вилами. Хуже обстояло дело с мочой: опилки пропитывались ею и становились ужасно тяжёлыми. Она вычищала одно стойло за другим — всего восемь штук. Через два часа Фанни смертельно устала, у неё заболела спина, и тут зазвонил телефон. А вдруг это он? Но в трубке раздалось щебетание мамы:
— Дорогая, это я. У меня тут кое-что поменялось. В общем, меня в Стокгольм пригласили на выходные. Верит собиралась пойти в театр с подругой, но та заболела, и Верит предложила мне. Она выиграла в лотерею бесплатную поездку в Стокгольм и билеты в театр, представляешь, мы пойдём на мюзикл «Шахматы», поужинаем в ресторане Оперного театра, а жить будем в Гранд-отеле, представляешь?! Самолёт в шесть, поэтому мне уже нужно собираться. Ты не обидишься?
— Да нет, всё в порядке. А когда ты вернёшься?
— В воскресенье вечером. Так удачно, мне как раз на работу только в ночь с понедельника на вторник. Ой, будет так здорово! Я оставлю тебе денег. Но я не успею погулять с Кляксой, так что приходи скорей, а то она уже нервничает.
— Ну да, видимо, придётся, — вздохнула она.
Ей обещали разрешить покататься на Максвелле, а теперь она не успеет. Надо переодеваться и бежать домой.
В дверях она столкнулась с мамой — та уложила волосы и накрасила губы. В руках она держала чемодан и сумочку.
Когда она наконец уехала, Фанни плюхнулась на кровать и уставилась в потолок.
Снова одна. До неё никому нет дела. Зачем она вообще родилась на свет? Мать-алкоголичка думает только о себе. А эти её перепады настроения! Сегодня она светится как солнышко и полна энергии, а завтра похожа на выжатый лимон. Подавленная, апатичная, погруженная в свои мрачные мысли. И таких дней, к сожалению, было гораздо больше. Вот тогда-то она и начинала пить. Фанни боялась и слово сказать: у мамы случалась истерика и она угрожала покончить с собой.
Поговорить обо всём этом Фанни было не с кем. Она просто не знала, к кому обратиться.
Иногда ей снилось, как она встречается с папой. В один прекрасный день он входит в дверь и говорит, что вернулся к ним. А потом обнимает их с мамой. Они вместе отмечают Рождество и ездят в отпуск. У мамы порозовеют щёки, и она бросит пить. В некоторых снах она видела, как они бродят по пляжу на Ямайке, где родился её папа. Белоснежный песок, бирюзовое море — совсем как в глянцевом журнале о путешествиях. Они вместе любуются закатом, и она сидит в серединке. Ах, если бы такие сны никогда не заканчивались!
Фанни вздрогнула — Клякса запрыгнула на кровать и стала вылизывать её щёки. Девочка даже не заметила, что плачет. Вечер пятницы, а она осталась одна с собакой. В других домах сейчас, наверное, так уютно: её ровесники сидят друг у друга в гостях, смотрят кино, слушают музыку или играют в компьютерные игры. А она? Ну разве это жизнь?
Он стал единственным человеком, который проявил к ней хоть какой-то интерес. Почему бы не встретиться с ним ещё раз? И наплевать на всё. Если ему так надо, она готова переспать с ним. Когда-нибудь всё равно придётся. Он пообещал позвонить вечером. Предложение поехать покататься оставалось в силе. Фанни решила согласиться.
Она встала и утёрла слёзы. Разогрела в микроволновке кусок запеканки и съела его без особого энтузиазма. Включила телевизор. Телефон молчал. Ну неужели теперь, когда она решила согласиться, он возьмёт и не позвонит? Время шло. Она достала из холодильника банку кока-колы, открыла чипсы и уселась на диван. Уже девять, а он всё не звонит. Ей снова захотелось плакать, но слёзы отказывались течь. Наверное, она и ему не нужна. По телевизору шёл какой-то старый фильм, Фанни смотрела, пока не доела чипсы, а потом заснула прямо на диване вместе с собакой.
Её разбудил телефонный звонок. Сначала ей показалось, что звонят по городскому, она сняла трубку, но тут сообразила, что звонят на мобильник. Фанни вскочила, бросилась в коридор, и, пока рылась в карманах куртки, звонки прекратились. Скоро позвонили снова, это оказался он.
