В конюшне было тихо, только лошади, всхрапывая, жевали вечернюю порцию овса, да какая-то девушка, шурша метлой, подметала пол. Последний день бегов подошёл к концу, напряжение спало, и в стойлах воцарилось спокойствие. Девушку, убиравшую в конюшне, звали Фанни Янсон. После напряжённого рабочего дня у неё болело всё тело, поэтому, закончив, она без сил опустилась на ящик с фуражом, стоявший рядом с боксом Регины. Кобыла выглянула из своего стойла, Фанни просунула руку между прутьями ограждения и ласково погладила морду лошади.
В конюшне не было ни души, кроме этой тёмноволосой хрупкой девушки. Её тоже позвали в ресторан, чтобы всем вместе отметить закрытие сезона, но она отказалась, так как прекрасно знала, что там будет твориться. Наверняка ещё хуже, чем обычно. Фанни пару раз ходила на такие мероприятия, и ей там совсем не понравилось. Владельцы лошадей, как всегда, напьются и станут приставать к ней, называть принцессой, приобнимать за талию и втихаря щипать за задницу.
Некоторые, перепив лишнего, заходили ещё дальше — отпускали двусмысленные комментарии насчёт фигуры, в открытую разглядывая её тело. В общем, сборище похотливых кобелей.
Фанни зевнула. Ехать на велосипеде домой тоже не особенно хотелось. Что там делать так рано? Мама не работала и, скорее всего, уже успела напиться. Если она одна, то наверняка скучает, сидя на диване, недовольно скривив губы, а на столе перед ней стоит бутылка. Фанни войдёт, посмотрит на неё, и ей сразу же станет стыдно, оттого что она провела день на конюшне, а не с мамой. С мамой, которая отказывалась понимать, что во время соревнований у Фанни очень много работы. А ещё она отказывалась понимать, что Фанни просто нужен предлог, чтобы время от времени уходить из дому. Конюшня стала её единственным убежищем. Если бы не лошади, ей — конец.
Её охватило беспокойство, как только она представила себе другой сценарий: она приходит домой, а мама не одна. Если к ней пришёл её бойфренд Джек, то вместе они напьются ещё сильнее и не дадут Фанни спать.
Фанни завтра с утра в школу, поэтому ей просто необходимо выспаться. Скорей бы уже закончился этот кошмарный год, восьмой класс давался ей нелегко. В начале полугодия она очень старалась, но с каждой неделей получалось всё хуже и хуже. Она не могла сосредоточиться на занятиях и стала прогуливать. У неё просто не хватало сил на учёбу.
У Фанни и без того проблем по горло.
Понедельник, 12 ноября
В уголке рта появился пузырёк слюны. С каждым выдохом он раздувался всё больше, пока наконец не лопнул, и струйка слюны стекла с подбородка на подушку.
В комнате было светло. Между раздвинутыми занавесками виднелись грязные разводы на окнах. На подоконнике стоял одинокий горшок с давно засохшей фиалкой.
Хенри Дальстрём медленно просыпался: настойчиво трезвонил телефон, разрывая плотный покров тишины. Некоторое время звонок метался от одной стены к другой по крохотной двухкомнатной квартирке, потом звуку наконец-то удалось вырвать Хенри из крепких объятий сна. В голове завертелись обрывки каких-то мыслей, и он стал постепенно возвращаться в реальность. Он чувствовал себя абсолютно счастливым, но никак не мог вспомнить почему.
Хенри спустил ноги с кровати, и у него сразу же заболела голова. Стараясь не делать резких движений, он осторожно выпрямился и посмотрел на расплывающиеся перед глазами узоры на одеяле. Жутко хотелось пить, поэтому он всё-таки встал и на нетвёрдых ногах доковылял до кухни. Пол вдруг закачался, и Хенри прислонился к дверному косяку, разглядывая царивший на кухне бардак.
Дверцы кухонных шкафчиков распахнуты, рядом с раковиной всё заставлено грязными стаканами и тарелками с остатками еды, в кофейнике пригорели остатки кофе. Одну тарелку кто-то умудрился уронить на пол: осколки перемешались с жареной салакой и картофельным пюре. На столе громоздились пивные банки, бутылки из-под водки, пепельница с горой окурков и пачка купонов с ипподрома.
И тут Хенри вдруг сообразил, откуда взялось это непривычное ощущение счастья. Он единственный угадал победителя забега класса V5 и сорвал джекпот! Сумма была просто неимоверной, во всяком случае по его меркам. Ему выплатили больше восьмидесяти тысяч наличными, да он таких денег никогда и в руках-то не держал!
В следующий момент Хенри вдруг понял, что не помнит, куда дел всё это богатство. При мысли, что деньги могли потеряться, желудок свело от страха. Видимо, вчера он на радостях здорово надрался. Ещё бы, такая куча денег!
Он в панике оглядел полупустые полки кухонных шкафчиков. Ему ведь хватило ума спрятать деньги в надёжное место? Только бы никто из ребят… Нет, такого быть не может. Хотя ни в ком нельзя быть уверенным, когда дело касается денег или выпивки…
Отогнав эти мысли, Хенри стал судорожно вспоминать, что он сделал с деньгами накануне вечером, когда они пришли домой с ипподрома. Куда же он их дел?
Ну конечно же, в кладовку! Дрожащими руками Хенри достал пакет с мешками для пылесоса, нащупал в нём толстую пачку купюр и вздохнул с облегчением. Он сел на пол, благоговейно держа в руках пакет, словно дорогую фарфоровую вазу, и стал думать, как же ему поступить с деньгами. Может, поехать на Канары и поваляться на пляже, потягивая коктейли? Можно пригласить с собой Монику или Бенни, а почему бы и не обоих?
Вдруг он вспомнил о том, что у него есть дочь. Наверное, ей тоже стоит кое-что отправить. Она уже выросла, живёт в Мальмё и давно с ним не общается.
Хенри засунул деньги обратно и встал. Перед глазами заплясали искристые звёзды.
Желание похмелиться становилось всё сильнее, но пивные банки оказались пусты, как и бутылки из-под водки. Он порылся в пепельнице, нашёл окурок подлиннее, попробовал прикурить, но обжёг палец и громко выругался.
Заглянув под стол, Хенри обнаружил на дне одной из бутылок остатки водки. Он жадно допил всё, что оставалось, и кружившаяся перед глазами карусель замедлила свой ход. Бывший фотограф вышел на террасу и вдохнул промозглый ноябрьский воздух.
На газоне неожиданно обнаружилась непочатая банка пива, он залпом выпил её и почувствовал себя значительно лучше. В холодильнике нашёлся кусок колбасы и кастрюля с засохшим картофельным пюре.
Начинался вечер понедельника, часы уже пробили шесть, и «Систембулагет» [1]закрылся. Придётся искать выпивку в другом месте.
Он сел на автобус и поехал в центр. Водитель оказался сама любезность и не стал брать с него денег за проезд, хотя уж у Хенри-то было чем заплатить за билет. До нужной ему остановки «Эстерсентрум» в автобус никто не сел, так что всю дорогу он ехал в одиночестве. Над землёй висела пелена дождя, на улице было темно и безлюдно, большинство магазинов уже закрылось.
На скамейке перед киоском Али, где продавались хот-доги, сидел Бенни и этот, как его там, Эрьян, он недавно переехал сюда с материка. Неприятный тип: бледная кожа, тёмные волосы зачёсаны назад, буравящий взгляд, мускулистые руки. Недавно вышел, говорят, сидел за нанесение тяжких телесных повреждений. Руки и грудь покрыты татуировкой, виднеющейся из-под расстёгнутой грязноватой рубашки. Хенри и так-то неловко чувствовал себя в присутствии этого парня, так тот ещё повсюду таскал с собой глухо рычавшую на всех бойцовую собаку — белую, с красными глазами и квадратной мордой, более отвратительного создания просто не представить. Эрьян хвастался, что эта псина загрызла карликового пуделя в самом центре Стокгольма, в районе Эстермальм. Хозяйка пуделя, какая-то надутая аристократка с зонтиком, разозлилась и набросилась на Эрьяна, тут-то её и задержала полиция, а Эрьян отделался всего лишь предупреждением и наказом приобрести поводок попрочнее. Его тогда даже в новостях по телевизору показали.
Когда Хенри подошёл, лежавшая у ног Эрьяна собака глухо зарычала. Бенни махнул рукой в знак приветствия, — похоже, он уже успел изрядно набраться, по нему сразу заметно.