Не найдя поддержки в России, Ито нашел ее в Англии, заключив 30 января 1902 г. союзный договор. С таким грозным (как в военном, так и в финансовом отношении) союзником противоречия с Россией для Японии проще было разрешить войной. Хотя война и оказалась неожиданно тяжелой, Япония благодаря боевому опыту, более продуманному стратегическому плану, лучшим коммуникациям и прочному тылу смогла ее выиграть, несмотря на большие потери и срыв части операций. Только потери российского флота составили более 1/4 млрд рублей, а общие расходы на проигранную войну составили от 2, по первым оценкам, до 4–5 млрд рублей, по оценке Шацилло. При этом армию и флот, по сути, еще и требовалось создавать заново, тогда как даже учения 1906–1907 гг. срывались из-за дефицита бюджета. Революцию удалось на время загнать вглубь, но теперь и враги, и союзники России учитывали ее слабость в большой войне. Именно поражение в Русско-японской войне и последующая революция привели к образованию группы «младотурков» – влиятельных или перспективных военных (Гурко, Алексеев, Деникин, Головин, на флоте – Колчак) и политиков (Гучков и Звегинцев, члены Госдумы), фактически формирующих параллельное правительство и готовых при следующем же серьезном кризисе взять власть. Прозвище «младотурки» тогда имело особый оттенок, т. к. в 1908 г. именно молодые офицеры с европейским образованием свергли турецкого султана Абдул-Хамида II – напрашивались явные параллели с революцией 1905 г. в России и Николаем II.
В этой обстановке Россия выбрала получение кредитов от Франции в обмен на более тесный союз, прежде всего – поддержку на Альхесирасской конференции против Германии. В 1906 г. Россия получает от Франции заем более 800 млн рублей золотом. Кайзер Вильгельм, используя династические связи с царем Николаем, также попытался привлечь Россию на свою сторону через договор 1905 г. в Бьерке. Но французы предлагали больше денег, чем немцы, и договор, «не прожив и дня, прекратил существование».
Британия, напротив, добилась в отношениях с Россией крупного прорыва. В обмен на отказ России от притязаний на Афганистан и посылок «научных» экспедиций (возглавляемых офицерами Генерального штаба) в Тибет Британия предлагала раздел Ирана, причем лучшая, северная часть отходила России. На фоне недавнего проигрыша Японии подписание 31 августа 1907 г. англо-русских конвенций казалось невероятным успехом русской дипломатии – не пролив ни капли крови, Россия получала едва ли не больше, чем могла претендовать по итогам победоносной войны. Хотя, по словам Снесарева, Британия жертвовала не так много, как может показаться на первый взгляд.
Таким образом, Британская империя в ближней перспективе пошла на серьезнейшие уступки давним конкурентам, но в дальней перспективе выигрывала гораздо большее – стратегическую победу в назревающем конфликте.
Насколько грамотной оказалась английская дипломатия, настолько импульсивной и непродуманной была дипломатия немецкая. Союзниками Германия выступали только Австро-Венгрия, опасавшаяся России и желавшая Балкан, и не слишком надежная Италия, опасавшаяся Франции, но и Австро-Венгрии тоже. Неоднократные попытки разрушения Антанты, напротив, только усиливали ее.
В 1905 г. Германия претендовала на свою долю в формально независимом Марокко, кайзер Вильгельм выступил с речью в Танжере. Франция, неготовая к войне, лишенная помощи так же неготовой Англии и терпящей поражения России, уступила требованию решить вопрос о Марокко на международной конференции. Но на вышеупомянутой Альхесирасской конференции Германия неожиданно оказалась в почти полной изоляции, упустив шанс полюбовного соглашения с Францией.
В 1908 г. Германия помогла Австро-Венгрии аннексировать Боснию и Герцеговину – России пришлось уступить немецкому ультиматуму, но это только приблизило ее к Франции и Англии, а Австро-Венгрия начала проводить все более смелую политику, вынуждая Германию снова и снова поддерживать союзника. При этом немцы, видя, что Англия не поддержала дипломатических усилий России, полагали, что и в случае войны между Германией и Россией Британия не вмешается.
1 июля 1911 г. происходит «прыжок Пантеры» – немецкая канонерская лодка «Пантера» прибыла в марокканскую гавань Агадир «для защиты жизни и имущества немецких подданных», на деле – для компенсации Германии за отказ от части Марокко. И в этот раз надежды Германии не оправдались – премьер Великобритании Ллойд Джордж публично объявил, что «если Германия желает воевать, то она найдет Великобританию на противной стороне». Под угрозой немедленной войны Германии пришлось отступить.
Все сильнее и сильнее в обеих складывающихся группировках звучала мысль, что время работает на противника.
Тем временем на Ближнем Востоке Турция после младотурецкой революции все заметнее теряла былую мощь. В 1911 г. Италия решилась на посылку экспедиционного корпуса в принадлежащую Турции Триполитанию – современную Ливию, где с конца XIX века селились итальянцы. Англия и Франция согласились не противодействовать, а Германия и Австрия не могли защитить Турцию, теряя членство Италии в Тройственном союзе. Поэтому Италия легко захватывает Триполитанию и острова Донеканез в Эгейском море.
В следующем году началась балканская война – Черногория, Сербия, Болгария и Греция, ободренные успехами Италии, неожиданно быстро (хотя их армии были вооружены и обучены по передовым образцам) заняли Македонию и подошли к Константинополю. В тот момент крупные европейские державы по разным причинам считали невыгодным воевать. К тому же Австрию беспокоило усиление Сербии, Россию – усиление Болгарии (выигрывавшей от усиления Германии на востоке и не имевшей претензий к Австро-Венгрии), а Францию – развал Турции, где почти 2/3 иностранных капиталов принадлежало французам. Англия хотела бы ослабления германских позиций, но без вмешательства в войну. В результате условия мирного соглашения не удовлетворили Болгарию. Но, напав на Сербию, она неожиданно для себя получила коалицию, где против Болгарии выступили также Румыния, Турция и Греция. Уже через месяц открылась мирная конференция, а 10 августа 1913 г. был подписан Бухарестский мир. До начала мировой войны оставалось меньше года.
Тем временем ослабление Турции серьезно обеспокоило Германию, и 30 июня в Стамбул был направлен новый глава военной миссии Отто Лиман фон Сандерс, фактически став командующим турецкой армией. Это привело к окончательному размежеванию позиций России и Германии.
Сараево
Выстрелы 28 июня 1914 г. в Сараеве, смертельно ранившие Франца Фердинанда и его супругу, стали всего лишь удобным предлогом. По замечанию Анники Бомбауэр, с военной точки зрения убийство Франца Фердинанда и последующий кризис не могли случиться в лучшее время. 29 мая 1914 г. Хауз в письме президенту США, характеризовал положение в Европе как «исключительное. Это милитаризм, дошедший до полного безумия». Он указывал, что до ужасного катаклизма остается несколько дней.
Австро-Венгрия почти месяц выжидала с предъявлением ультиматума Сербии, чтобы успокоить Европу. Примечательно, что Сербия неявно поддержала убийц – группа высокопоставленных чиновников и офицеров знала о заговоре, предоставила оружие и проход через границу, в то же время сербский посол в Вене Иован Иованович неофициально намекнул, что эрцгерцогу может грозить опасность во время маневров. По воспоминаниям начальника австрийской контрразведки Максимилиана Ронге, Австрия также использовала боевиков в своих интересах. Время вручения ультиматума было выбрано с учетом ухода из Кронштадта французской эскадры. Таким образом, Россия – покровительница Сербии оставалась бы без немедленной поддержки Франции.
Уже 24 июля британское адмиралтейство, учитывая осложнившуюся международную обстановку, послало приказ флоту, собранному для смотра в Портленде, не рассредоточиваться. Так началась борьба на море. По мнению Лиддел Гарта, «если смотр явился счастливым предлогом, то использование смотра явилось одним из наиболее решительных и здравых решений, принятых во время войны». Не нося провокационного характера мобилизации, это решение автоматически дало Британии возможность установить контроль над морем. Еще раньше, 14 июля, за две недели до объявления Австрией войны Сербии, была закончена и утверждена «Военная книга», поэтапно излагавшая процессы перехода к войне применительно к разным сторонам общественной жизни. Между Россией и Британской империей не было общеполитических и военных соглашений, однако еще в сентябре 1912 г. во время визита министра иностранных дел Сазонова в Лондон Грей, его английский коллега, заверил, что Германии не удастся добиться от Англии обязательства соблюдать нейтралитет.
