Хозяин кабинета кивнул, сказав нечто типа: "Мгм-угу". Я откинулся наспинку кресла, все так же, его буравя взглядом. Разговор показался мнеинтересным. Как и его цель.

  - Вы же знаете, что я не могу отказаться.

  - Почему не можешь? Можешь.

  - Не могу. И что? Как это будет? Где он?

  Евгений Павлович снова ткнул кнопку коммуникатора. Отдал приказ (не сказал, ине попросил, именно что отдал приказ) подготовить хорошуюмашину,в течение трех минут. Быстро встал из-за стола, оправил на себе одежду, инакинул модную короткую ветровку.

  - Пошли. Ехать за город.

  Нас ждала иномарка, в небольшом закутке сбоку основного здания. Не новая, надосказать, тоже пропахшая застарелым бензином и пылью. Но естественно, что посравнению с тем тарантасом в котором возили меня, иномарка явно выигрывала.

  Водитель не обращал внимания на наш разговор. Мы его не стеснялись.

  - Чего мне ждать от этого разговора? Как вы думаете?

  - Я не знаю что думать, Николай. Хаку-таку, странные существа. - ЕвгенийПавлович подпер подбородок рукой - Редкие. Умные. Трудно понять, почему онвообще пришел.

  Я коротко сказал, лениво глядя в окно. Достаточно очевидная вещь, наверняка мойсобеседник просто подначивал меня, вот я и поддался.

  - Телевизор и салат. Авитаминоз, и информационный голод. Что за информациювыдал хоть?

  - В основном о миграциях Объектов. Через полтора месяца, ожидается стаядомозвонов, примерно так в триста существ.

  - Домозвоны. Они же янари. Снова японский сегмент.

  - Не только японский, они везде встречаются.

  - Да все равно, безвредные твари. И что, это все? Сплошная чепуха?

  - А чего ты ждал? - Евгений Павлович посмотрел на меня удивленным взглядом, идалее изрек менторским тоном - Мальчик, опасные Объекты мы и самиконтролировать можем. Опасный Объект, он как передвижной балаган - шумит и светится,его издалека видно. Самые простые Объекты, контролировать нелегко.

  Меня уязвила эта нотация. В небольшом запале, с каплей справедливогонегодования, выдал историю про Гуараггед Аннон, произошедшую со мной ранее.

  - А что? Это же фейри. Чаще всего, они безвредные. А те что вредные - уже нелезут на рожон. К тому же... - тут, этот худой и чопорный человек, вполнеявственно замялся, кашлянув в кулак, сам того не замечая, крутя пуговицу второйрукой - Гуараггед Аннон.... Их очень много на территории Великобритании. ПлюсИрландия, Шотландия. Я там работал, приходилось общаться. Цел, как видишь.

  Я не стал развивать эту тему. Никак не выдал даже возникшую усмешку. Все егоэмоции, мысли, впервые за период моего с ним общения, великолепно проглядывалисьна его лице. И мне хотелось над ним посмеяться. Мысль о том, чтобы испытыватьнежные чувства к Объекту, казалась глупой.

  - Понятно. - я немного подумал, и спросил - А что потом случилось с этимАлександром?

  - Откуда же мне знать? Использовали амнезиак скорее всего. Вряд ли фейри сновапошла с ним на контакт. Странное дело... - и опять, он впал в состояниеслабости - Ведь почти как люди. А такие, порой, пугливые... можно сказатьдонельзя.

  - Наверное, это к лучшему.

  Евгений Павлович глядел на меня вопросительно, поэтому я продолжил. В этотмомент, мы ехали по относительно ровному участку дороги, без ям и ухабин.Говорилось легко, можно даже сказать с вдохновением.

  - Испытывать чувства к Объекту. Я считаю это странным.

  - Что конкретно ты считаешь странным?

  - Я же сказал.

  - Ну ладно, сказал. И почему?

  - Как почему? - я постучал пальцами по стеклу, смотря на них, не на собеседника- Объект - это объект. Человек - это человек. Они разные.

  - Надо же, как ты заговорил. И что? Поройся в голове, найди хотя бы одинпрецедент, когда отношения человека и Гуараггед Аннон, приносили первому вред.

  - Почему только человек и аннон?

  - Ты сам заговорил конкретно о них. - видимо, я задел Евгения Павловича. Он неособо повысил тон, но было ясно что вышел из себя. Щурил глаза, какраздраженный кот. - Вот значит и давай вести речь о них.

  Я не мог парировать его аргумент. Никаких минусов, кроме отсутствия детей -если считать это минусом - в отношениях человека и озерной девы не наблюдалось.

  - Ага. Вот видишь. Теперь второе. Человек это человек - замечательно. Объектэто объект - тоже замечательно. И чем первый хуже второго? Или чем второй хужепервого?

  - А вы что, считаете, что человек может иметь отношения с нуппепоу,допустим-то?

  - Нет, Коля, не пори чепухи. Речь не о такого класса Объектах, и ты прекраснопонимаешь, что я имел в виду.

  - Хорошо. - я сжал кисть в кулак - Да, я согласен, что человек и Объект классаГуараггед Аннон, не настолько отличаются друг от друга, чтобы причинятьобоюдный вред. Что дальше?

  - А дальше, Николай, вопрос номер три. Что плохого, в отношениях, по сутисвоей?

  Я посмотрел прямо в лицо собеседнику, и увидел улыбку. Не ухмылку. Улыбку. Онпонимал или знал то, что никак не удавалось понять мне. Действительно. Яхорошенько задумался. Несколько минут яростных самокопаний, привели к простомувыводу.

  - Да много чего плохого. Всего и не перечислишь.

  Ответом мне были шутливые хлопки в ладоши. Евгений Павлович в открытую чуть лине хохотал надо мной.

  - Ну, вы посмотрите. Умудренный жизнью и опытом старец, рассуждает о том,хороши или плохи отношения. Давно аскезу принял?

  Я молчал, снова барабаня по стеклу.

  - Молчишь. Вот и правильно. Вот и молчи. Ты чего-то не понимаешь? Это не порок,скорее недостаток возраста. А вот называть что-то глупым только потому, что тыэтого не понимаешь - уже самая настоящая глупость. Ты ведь умный парень,Николай, почему несешь такую чушь?

  Если бы нашелся в моей голове ответ, я бы ответил. Действительно. Осознаниетого, что я действительно нес полную чушь, раскрыло себя полностью. И мнехотелось что-то сказать, чтобы выразить признание своей неправоты.

  И что-то внутри меня, мешало мне это сказать. Как заслонка, полностьюблокировало любую генерацию мыслей на эту тему. Я понимал ошибочность своихрассуждений. Умом понимал, целиком и полностью. Сердцем же и душой, если можнотак сказать, признать свою неправоту мне возможным не представлялось. Снова тоощущение, будто бы выпил кофе, и съел вкусную шоколадку - тепло растеклось изцентра груди, подбадривая меня.

  Поэтому, я покачал головой. И сказал:

  - Каждому свое.

  На что, Евгений Павлович ответил:

  - И действительно, чего это я.

  Водитель хмыкнул, тем самым поставив точку во всем этом странном разговоре. Онни разу не дал о себе знать, с тех пор как мы выехали. Я видел его глаза взеркале заднего вида. Он смотрел только вперед, не на нас.

  Мы подъехали к большому зданию, напоминавшему завод. Оно тоже было старойпостройки, из красного кирпича, прямо как редакция в городе. И действительнооказалось заводом, если бы точным, то маргаринной фабрикой. Причем, я не сказалбы, что бездействующей - даже сидя в машине, возможным было услышать людскойшум из внутреннего двора.

  Наша машина остановилась у ворот, водитель просигналил пару раз. Воротаоткрылись почти тут же, несмотря на то, что были старые, с ржавчиной, и яркойкрасной звездой в середине.

  - Как-то несерьезно у вас тут все. - сказал я, осматривая внутренний дворик

  Он не был особо большой. И не был особо обустроенный. Пара самодельных собачьихбудок, чьи обитатели лениво валялись в высхошей луже. Пост охраны, в паре шаговот этих самых будок - пузатый обитатель небольшой пристройки, огладил густыеусы, провожая машину взглядом. Еще, ходили люди. Рабочие, и прочий персонал.Грузчики загружали коробки в видавший виды грузовик.

  Евгений Павлович подал голос.

  - Конечно, несерьезно. Это же передний вход. Тут у нас маргаринный комбинат.

  - Я вижу - указал я рукой на вывеску - Просто, ожидал другого.

  - Да тут не особо опасные объекты же. Всего четыре евклида, и те уже лет потридцать каждый тухнут. Тихо и безопасно. Это тебе не американский сегмент, гдеединственный близкий к гражданскому персонал - это сотрудники класса D.