– Да знаю я! – крикнул он.

И уже тише добавил:

– Все надеялся, что объявится.

– Ищем? – спросил сержант.

– А у тебя есть другие варианты?

Егеря растянулись цепью и скоро, но при этом почти бесшумно, двинулись на поиски. Ваннорте нашелся быстро.

Он сидел, привалившись спиной к сосне, и смотрел немигающим взглядом в никуда. Рукав на правой руке был порван, а на плече до самого локтя почти не было плоти. Только серая, с грязно-красными ошметками мяса, кость.

А предплечье  и кисть остались нетронутыми. Закрой страшную рану между ними – и вот тебе целая, совсем нетронутая рука.

– Творец милостивый, – хрипло выдавил из себя кто-то из егерей.

– Он живой? – похожим голосом спросил лейтенант.

Выглядел егерь мертвее мертвого, но все помнили недавний случай с Бламме. Сержант дотронулся пальцами до шеи егеря, а затем, неуверенно, но все же засунул руку ему в штаны.

– Тепло, – только и констатировал он.

И опять – вокруг никто не смог обнаружить никаких следов. Крови вокруг Ваннорте почти не было. Егеря стояли вокруг своего товарища пришибленные, никто не знал что делать. Наска осмотрел рану.

– Срезано как бритвой. Вокруг все как будто кислотой прижгли, поэтому крови нет.

– А не выпили? – спросил кто-то.

Агент молча вытащил стилет и осторожно ткнул острием в скулу возле уха. Бордовая капля ярким пятном на бледной коже была лучше любого ответа.

Лейтенант совсем уж диким взглядом посмотрел на класатро Нерго. Нужно было решать, что делать дальше, а Урго даже не то чтобы боялся брать на себя ответственность: он на самом деле не знал, как поступить. Наверное, надо было срочно доставить раненого (а раненого ли?) в лагерь. Но сколько человек отправить? Двое не смогут дотащить крепкого егеря, поручить это четверым? Десяток ополовинится, пусть и есть еще трое лейнцев. Но как долго еще будут тащить несчастного Ваннорте…

Ответ на все эти вопросы дал сам Ваннорте. Он резко дернулся, отчего все разом вновь вспомнили Бламме. А потом егерь закричал.

Это был крик, в котором смешались ужас и нестерпимая боль. Люди отпрянули от раненого, который открыл глаза, полные безумия. «Сделайте же что-нибудь!» – проскулил рядом с Гормо сержант, но все лишь оторопело смотрели на Ваннорте. Внезапно тот замолчал и уже осмысленно посмотрел на обглоданное предплечье. И даже попытался поднять руку. Зрелище это оказалось уж точно незабываемым, и один егерь – усатый, не салага! – предпочел отправиться в обморок.

– Трахать матерей все трех королей.

Ваннорте сказал это как-то совсем уж спокойно, и от этого спокойного голоса спина кластаро Нерго моментально взмокла.

– Чт-т-то произошло т-т-тут? – спросил Лармо Урго.

– Господин лейтенант… Это был… он…

– Кт-т-то?

Егерь замолчал. Гормо показалось, что с каждым мгновением он выглядел все хуже и хуже. Если Бламме после «пробуждения» быстро пришел в себя, то Ваннорте тяжело дышал, и даже не прикасаясь к нему было заметно, что солдата бросило в жар, хотя вот только что он был не теплее земли, на которой сидел.

– Я не знаю… Его не было, потом… потом я не мог двинуться. А потом он появился… прямо передо мной… жарко…

Ваннорте попытался вытереть пот со лба, но по привычке дернул правой рукой и скривился.

– Почти не больно, – сказал он. – Онемело там… но от руки как кипяток…

– Кто это был, дружище, кто это был?

– Не… не знаю… Его не было… а потом он был… не как человек…

С этими словами егерь Ваннорте умер.

Какое-то время все молчали. А потом егеря, как один, вместе с лейтенантом и сержантом посмотрели на кластаро Нерго. И в этих взглядах не было ни осуждения человека, который отдал им приказ на эту операцию, ни ненависти – одна лишь надежда, что начальник негласных знает, что надо делать. А сам Гормо сейчас отдал бы ту же самую правую руку за то, чтобы рядом оказался вастер Шмарсси. На которого можно вот так вот посмотреть.

Но эта черная сука сейчас вообще непонятно где, поэтому решать придется лейнцу. Пуаньи еще раз посмотрел на мертвого егеря и встал, отряхивая штаны и камзол.

– Всем внимательно поглядеть на Ваннортре, – сказал кластаро Нерго егерям и своим подчиненным. – Запомнить все до мельчайших деталей. И все, что он говорил. Когда вернемся, – Гормо выделил слово «когда», – с наших слов составим подробнейший отчет, это, надеюсь, все понимают, необходимо для расследования. Творец милостивый, полсотни крепов от Лейно нет, а тут такие вещи происходят! Вернемся – я напишу в Лиссано, пусть сюда эскадрон золотых засылают!

Егеря потрясенно молчали, агенты привычно не выдавали своих мыслей и эмоций никакой мимикой. Гормо взял себя в руки и продолжил спокойнее:

– Сейчас сержант выделит людей – соберете хворост и дрова… не знаю, что там еще понадобится. Ваннорте сжечь, чем быстрее, тем лучше. Возражений нет?

Никто не сказал ни слова.

– Поясню, – еще спокойнее сказал негласный. – Оставаться на месте мы не можем, и если честно, то мне не по себе тут. И в любом случае надо двигаться дальше. Нести  тело с собой мы не можем, а оставлять так, как есть… Тот, кто это сделал… он его ел… И оставлять ему Ваннорте на ужин…

Во взглядах егерей появилось понимание и искренняя благодарность. Хотя бы и за такую вот заботу к товарищу.

– Закопать, как положено – боюсь, что могут и откопать. Поэтому сжигаем. Дальше, уходим отсюда, пока хватает света. Часовые – три, не меньше. Опять же поясню. Этот кто-то нападал только на тех, кто оказывался один. Обездвиживал, зачаровывал как-то. Но только поодиночке – что Бламме, что его, – кивнул головой в сторону Ваннорте пуаньи. – Как только кто-то появлялся рядом, он уходил. Бламме случайно спас я, а вот Ваннорте… эту тварь мы спугнули тоже. Но поздно. Поэтому, сержант, готовьте все для костра. Большого. Наска, Кортонне, ко мне, лейтенант, на пару слов.

Егеря потихоньку приходили в себя. На погибшего товарища они смотрели еще не без содрогания, но уже без паники во взглядах. Речь негласного, пусть и короткая, но понятная, свое дело сделала. Есть приказ, есть какое-никакое, но объяснение приказа, казавшееся логичным.

– Так, ты, ты, ты, и ты – за хворостом, – начал вносить конкретику в указания пуаньи сержант. – Карро, ты с клинком наголо в охране, трое собирают. Ломайте нижние ветки у елок – они горят даже мокрые, для растопки будет самое то. Сапог, ты с Груггой рубишь вот этот стояк. Давайте, парни, нужно много огня. Ваннорте должен превратиться в пепел. Если схалтурите – этой гадине он достанется поджаренным, с корочкой. Она вам только спасибо скажет! Придет ночью и скажет!

Началась упорядоченная суета, агенты заняли место за спиной у шефа, а лейтенант Урго  понуро встал перед его очами. Он потерял солдата, как говорится, в небоевой обстановке. И мучился сейчас не возможным наказанием – душа болела.

– Что, тяжело быть командиром? – мягко спросил негласный.

– Если бы в бою…

– Я не знаю, но говорят, что хороший командир переживает и за тех, кто в бою. Хотя ведь битва, там умирают. Но все равно корят себя. Вы ни в чем не виноваты, Лармо, как ни банальны мои утешения. Сейчас у нас нет времени для самокопаний, извините. Вы определили место, где мы сейчас?

– Только примерно. Эту карту рисовал какой-то конь с кривыми копытами, не вижу никаких соответствий. Я учитываю уже все возможные погрешности при исчислении пройденного пути, но тут ничего похожего нет вообще.

– Да, хорошее дело. Я отправлю запрос куда надо.  Сейчас даже жаль, что Вы так старательно пытаетесь быть септрери… не кипятитесь, это юмор! Были б Вы истинный лонча, то легко определили бы наше местоположение по солнцу.

Лейтенант неуверенно улыбнулся.

– Это в море, – сказал он. – Я умею немного, дед учил, но только если горизонт виден. Но у меня и приборов ведь нет. И таблиц. Да и не каждый лонча умеет, что Вы, это так…

– Стереотип.

– Что?

– Стереотип. Общность усредненных, часто ошибочных представлений о чем либо, чаще о народах.