Вскоре в Новгороде произошли новые столкновения противников и сторонников великого князя Московского. Осенью 1475 г. степенной посадник Василий Ананьин в сопровождении четырнадцати других бояр и их слуг организовал нападение на жителей Славковой и Никитиной улиц. Были избиты, а некоторые до смерти, многие уличане, разграблено их имущество — «животов людских на тысячу рублев взяли, а людей многих до смерти перебили»[1104]. Приблизительно в это же время староста Федоровской улицы Памфил, в сопровождении двух бояр (принадлежавших к группе поддержки посадника Ананьина) напал на дом бояр Полинарьиных в Плотницком конце. Двор братьев Полинарьиных подвергся разграблению: «Людей у них перебили, а животы разграбили, а взяли на 500 рублев»[1105].
Пострадавшие новгородцы послали жалобщиков в Москву — искать справедливости у Ивана III. Великий князь с готовностью откликнулся на жалобы и отправился в Новгород лично вершить там свой суд. Псковские летописи подтверждают, что «новгородцы, люди житии и молодшии, сами его призвали на тые управы, на них насилье… посадники творили»[1106].
22 октября 1475 г. Иван III отправился из Москвы в Новгород с большой свитой. На Волочине 5 ноября его встретили первые делегации новгородцев: «Кузма Яковль с товарыщи, с жалобою на свою же братью на новугородцев; да туто же стретил его от владыки Феофила с поминки Василей Микифоров сын Пенков»[1107]. То есть владыка поспешил опередить светское посольство от Новгорода и первым приветствовать и одарить великого князя. Далее на всей протяженности пути до Новгорода Ивана Васильевича встречали группы новгородцев — как бояр, так и житьих людей, с подарками и различными жалобами.
За 90 верст до Новгорода в месте Рыдыне на реке Холове Ивана III торжественно встретили архиепископ Феофил, служилый князь Василий Гребенка Шуйский, посадники и тысяцкие, архимандрит Юрьева монастыря Феодосий, игумены Хутынского и Вяжицкого монастырей, а также «казначей Сергей, да духовник Еуфимей». Перед нами весь «совет господ» Республики Святой Софии — светские и духовные властители государства. Великому князю преподнесли «от владыки две бочки вина, красного едина, а белого другая, а от тех ото всех по меху вина»[1108].
Иван Васильевич устроил пир для встречающих: «И того дни у великого князя архиепископ и князь Василей и вси прежеречении с ними на обеде его ели и пили; и отпуси их от себе»[1109].
Кортеж великого князя достиг Новгорода 21 ноября. В соответствии с древними договорами, Иван III остановился на Городище, «а вся его сила по всем монастырем, было полно по обе стороне около всего Великого Новагорода». Даже Псковская летопись, лояльная по отношению к великому князю и часто враждебная к новгородцам, отмечает, что московское войско вело себя в Новгородской земле, как на завоеванной территории. Несмотря на мир, «было от них силно, много христиан пограблено по дорогам и по селом и по манастырем и числа краа нет»[1110].
Размещая московские войска по монастырям, Иван III преследовал вполне определенные цели. Монастыри в Новгородской земле основывались в местах, выгодных с точки зрения географического положения — в основном на берегах рек и около оживленных сухопутных дорог. В XIV–XV вв. монастыри активно строились при сухопутных дорогах. К концу новгородской независимости монастыри существовали почти при всех дорогах, подходивших к городу, а также вблизи водных путей в окрестностях Новгорода. Расположение Иваном Васильевичем своих войск по монастырям вокруг Новгорода означало контроль над всеми путями, связывающими город с окружающим миром. Кроме того, великий князь наверняка учитывал и хорошие условия для размещения войск — обжитой характер местности, наличие помещений, источников воды и т. д. Вспомним, что сожжение новгородцами пригородных монастырей в 1386 г. лишало противника возможности воспользоваться такими удобствами для расположения войск[1111].
Псковский летописец особо отметил запредельные по его понятиям расходы архиепископа и знатных новгородцев на содержание князя со свитой: «Владыке и посадником и всемоу Новугородоу кормом и даровы и всемоу сполоу числа же краа нет колко золота и серебра вывеже от них»[1112].
По приезде москвичей на Городище случился конфликт между великим князем и новгородским владыкой. Иван Васильевич разгневался на Феофила за то, что тот прислал ему «корму» с недостаточно представительными лицами. Великий князь с первых дней пребывания на Новгородской земле стремился принизить новгородских правителей и утвердить себя единственным господином Новгорода. Архиепископу пришлось «бить челом» боярам великого князя, чтобы тот «нелюбье отложил». Иван III разрешил взять «корма», только когда владыка прислал их со своим наместником. После этого Феофил сам «бил челом» великому князю, приглашал его «хлеб к себе ести». Но Иван Васильевич отказался от приглашения, сознательно нагнетая обстановку и демонстрируя новгородцам, «кто в доме хозяин». Лишь на следующий день, 22 ноября, на Городище состоялся большой пир, на котором великий князь угощал и архиепископа и бояр новгородских. В этот же день князь принял многих новгородских «жалобщиков», а также просителей из новгородских пригородов, в том числе и монастырских людей. Многие из них пришли пришли просить защиты от произвола воинов великого князя.
В город великий князь торжественно въехал 23 ноября. Архиепископ Феофил со всем духовенством встречал Ивана III «яко же повеле им сам князь великий, не превозносяся», то есть с подчеркнутым изъявлением полной покорности. Великий князь несомненно знал о том, что архиепископ является главой новгородского правительства. Поэтому-то так важно было для Ивана Васильевича, чтобы Феофил продемонстрировал перед всеми новгородцами, что признает великого князя своим господином.
После торжественной службы в Софийском соборе состоялся пир у архиепископа. В последующие дни великий князь продолжал прием «жалобщиков»: на Городище ехали «посадники и тысяцкие, и бояре, и житьи люди… и изветники челом ударити с поминки и с вином и всякие монастыри, и из всех властей Новугородцких старосты и лутчие люди и монастырские и корела». По словам летописца, челобитчики приходили «иные о жалобах, а иные лице его видити»[1113].
Обратим внимание на то, что в списке челобитчиков присутствуют «монастырские люди». По новгородскому законодательству, монастыри находились в ведении владыки, и только он мог судить обитателей монастырей и проживающих на землях монастыря крестьян. С XIV в. некоторые монастыри получили право самостоятельного суда над своими людьми, но архиепископу в таких случаях предоставлялся апелляционный суд и возможность личного разбора дел при «подъездах». Следовательно, обращение «монастырей» и «монастырских» людей с жалобами к великому князю в обход церковного начальства означает, что жаловались они либо на владыку новгородского, либо на притеснения новгородских бояр, с которыми ничего не мог поделать владыка. Это равно свидетельствует и о падении авторитета архиепископа в Новгороде, и об уменьшении его полномочий в новгородском суде.
Иван III простоял на Городище девять недель, верша свой суд по жалобам новгородцев. 26 ноября Иван устроил заседание верховного суда на Городище для рассмотрения двух упомянутых выше случаев боярского насилия. В число судей входили архиепископ Феофил и новгородские посадники. Суд признал справедливость иска потерпевших. Виновные бояре, включая Ананьина, были арестованы.
