Либо церковь была построена наскоро, либо неопытными мастерами, либо этим мастерам мало заплатили. Возможно, бывший казначей Святой Софии стремился к экономии во всем, даже во вред делу. И в дальнейшем строительные работы, ведущиеся по приказу владыки и на его средства, зачастую оканчивались крахом.

На следующий год «архиепископ Еуфимии опять сверши святого Иоанна Златоустаго в другии ряд и часы над полатою наряди звонящии». То есть, владыка продолжал совершенствовать устройство владычного двора. В начале XV в. на Руси башенные часы были большой редкостью («велми предивны»), и их установка на высоком столпе посреди архиерейского сада стало событием в Новгороде.

Утвердившись на владычной кафедре, Евфимий с полным правом приступил к наведению порядка в своей епархии. В этот период новгородско-псковские отношения были напряженными. Псковские посольства в 1431 и 1434 гг. направлялись в Новгород с предложением мира, но возвращались без результатов. Лишь в конце 1434 г. псковские послы «целовали крест к Новгороду по старине».

Воспользовавшись политической победой, Евфимий задумал и в церковной сфере укрепить пошатнувшуюся власть архиепископа над Псковом. Зимой 1435 г., а именно 13 января, он приехал в Псков «суд судить», как замечает местный летописец, «не в свои подъезд, ни в свою череду, но наровою»[855], то есть нарушив сроки архиепископского подъезда. Несмотря на столь явное нарушение, псковичи приняли архиепископа с честью и попросили соборовать в Троицком соборе. Владыка отказался это делать, а стал «соуда своего оу Пскова просить и на попех подъезда»[856]. На этом его претензии не закончились — Евфимий задумал «наместника и печатника и своею рукою сажати новогородцов, а не псковичь»[857].

Естественно, что псковичи воспротивились такому намерению владыки и отказали ему и в суде и в выплате подъездных пошлин. В ответ на это архиепископ покинул город: «Он за то розгнъвався, и был одноу неделю, и поеха прочь. И князь Володимер и посадники и бояре соугнаше его в Невадичах, и тоу емоу добишечелом; и он воротился, а о зборовании положил до митрополита»[858].

То есть спорный вопрос о соборовании было решено вынести на высший церковный суд. Псковичи согласились с таким решением владыки, более того, они «даша емоу соуд его месяц, и подъезд на попех имаше»[859].

Дальнейшие действия Евфимия напоминают русскую пословицу «Дашь ему палец, так он всю руку откусит». Архиепископ посадил в Пскове своего наместника, «и оучял наместник его соуд соудити не по псковской пошлине, оучял посоужяти роукописаньа и рядници, а иное оучяли диаконов сажяти у гридницю, а все то оучял деяти новину, а стариноу покиноув; а псковичи перед прави, и попове за его подъезд и оброк не стояли, но стало по грехом и по дьяволю навоженью, стал бои псковичам с софьаны»[860].

Ставленники владыки нарушили очень важные статьи псковского законодательства, касающиеся дел, связанных с «рукописанием и рядницами». «Посудить грамоты» — означает признать грамоты недействительными в результате судебного разбирательства. Среди непризнанных грамот были «рукописанья» — термин, обозначающий письменные завещания, а также «рядницы» — письменные акты, в которые заносились сведения об уплате должником своего долга полностью или по частям.

Дело в том, что к середине 20-х гг. XV в. псковские светские власти взяли на себя суд о земле, принадлежащий до этого владычному суду новгородского архиерея. От имени прихода в гражданском суде по вопросам церковного землевладения выступали церковные старосты. Статья 70 Псковской Судной грамоты гласит: «А за церковную землю и на суд помочю не ходят, итти на суд старостам за церковную землю»[861]. Евфимий попытался вернуть суд о земле в сферу компетенции своего наместника. Псковичи этому не противились. Однако владыка пошел еще дальше. Поставленные им люди «софьяне» начали пересмотр старых дел. Это не могло не вызвать недовольства всех тех, в чью пользу были вынесены прежние решения. Столь грубое вмешательство людей архиепископа в дела горожан привело к военному столкновению.

В результате «владыка розгневался и поеха прочь, и поминка псковсково не приа; а был во Пскове пол третьа дни, и поеха прочь того же месяца генваря в 30; а попом и игоуменом оучинил протора много не бывало так ни от пръвых владык»[862].

По мнению исследователей, к этому приезду архиепископа следует отнести появление одной из реликвий, хранящихся в Троицком соборе — деревянный посох Евфимия. Вероятно, архиепископ оставил псковичам такой подарок как постоянное напоминание о владычной власти над Псковской церковью.

Несмотря на старания архиепископа, суд о земле остался в сфере компетенции псковской «господы». Доказательством может служить земельный спор 1483 г., в ходе которого кроме светских должностных лиц принимали участие настоятели Снетогорского и Козьмодемьянского монастырей, а также староста церкви Святого Георгия. Судебное разбирательство о землевладении духовных феодалов осуществляли представители псковской «господы»: князь Ярослав Васильевич, степенные посадники и соцкие. Более того, после 1435 г. владычный суд в Пскове окончательно лишился дел, связанных с наследством и долговыми обязательствами.

В этом же году владыка поддержал поход новгородцев на Ржеву. Новгородская рать, в которую входили и «владычнь двор мол отце», «помощью Божиею, святей Софьи и благословением архиепископа владыки Еоуфимиа, приехаша с полоном в Новгород вси здоровы»[863].

В это время в Литве митрополит Герасим был схвачен и сожжен великим князем Литовским Свидригайло. Патриархия утвердила новым митрополитом на Русь грека Исидора. То есть Исидор стал законным преемником прежнего митрополита всея Руси Герасима.

Исидор приехал из Царьграда на митрополию в 1437 г., а вскоре новгородский архиепископ торжественно собрался и поехал к нему в Москву. По странному совпадению, только что построенная Евфимием церковь в Вяжицком монастыре рухнула сразу после отъезда владыки. Через год ее пришлось отстраивать заново — «скупой платит дважды».

Летописи не уточняют цели визита архиепископа в Москву и сути переговоров с митрополитом. Возможно, Исидор хотел заручиться поддержкой новгородского владыки перед заключением унии с католической церковью. Визит Евфимия в Москву был недолгим — в этом же году владыка вернулся в Новгород. Сразу же по возвращении «владыка Еуфимии заложи церковь камену святыи Петр на воротех у себе в дворе, а старую церковь порушав»[864].

Вспомним, что эта церковь была посвящена московскому святому митрополиту Петру. Ее обновление можно рассматривать как символ согласия между Новгородом и Москвой, новгородским архиепископом и митрополитом.

Вскоре архиепископ с почестями встречал в Новгороде митрополита Исидора, который со свитой ехал на Флорентийский собор. Спутник Исидора, епископ Авраамий, оставил интересные записи о путешествии на Флорентийский собор — так называемое «Исхождение Авраамия Суздальского на восьмый собор с митрополитом Исидором в лето 6945». Из данного источника мы знаем подробности пребывания митрополита в Новгородской епархии.

«И срьтоша его далече владыка новгородский Еуфимий и посадники с великою честию. И ночевал в Юрьеве монастыри. На утрь же въехал в град месяца октября в 7 день. И сретил его владыка с кресты, с попы и диаконы, и весь народ, и тьсноть велиць суши народом. И дошед врат града того, и на вратьх церковь, и ту митрополит облечеся в ризы, а с ним владыка Аврамий облечежеся. И ту свящали воду, и кропили народ. И иде к святой Софии, и розволкся ту, и того дни пировал у архиепископа Еуфимиа, и дав ему честь велию. Бысть же в Новьгороде седмь дний»[865].