А почему бы не спросить?
(Молчанья этого простить
Я Парцифалю не намерен!
Он в послушанье неумерен:
Задай вопрос он хоть один,
И сразу б ожил господин,
Которого мне жаль до слез.
Но на губах застыл вопрос
У сына Гамурета.
И я не делаю секрета,
Что сим – какой уж тут секрет? -
Не пользу он принес, а вред:
Ведь только при одном условье
Мог господин вернуть себе здоровье...)
Меж тем закончен странный бал,
И гости покидают зал,
Как бы спеша скорей отсюда.
И слуги кубки и сосуды
Уносят с каждого стола.
И кто последней в зал вошла,
Уходит первой... Парцифалю,
Владельцу замка и Граалю
Отвесив царственный поклон...
Герой понуро вышел вон.
(Ах, неспроста он так печален...)
Но вот в одной из ближних спален
Он примечает старика.
(Кто это? Помолчим пока.
Потом, когда настанет время,
Вы познакомитесь со всеми,
Кто вам доселе незнаком:
И с этим дивным стариком,
Чья борода была,
Как иней утренний, бела,
И с этим королем несчастным,
К моей истории причастным...)
Пока же слышит наш пришелец,
Как замка дивного владелец
Сказал: "Должно быть, вы устали
И, мнится мне, давно не спали.
Ступайте же! Уж поздний час,
Постель постелена для вас..."
Гость был сражен такой заботой.
Но сводит рот его зевотой,
И сон уже смежает очи.
Хозяин молвит: «Доброй ночи!»
И в спальню входит наш герой.
Клянусь, что не было второй
Такой роскошной спальни чудной:
Блеск золотой, свет изумрудный
Волшебно падал на постель...
Подумать только: неужель
Богатство в мире есть такое?
Не нахожу себе покоя,
Дворец описывая сей
При вечной бедности моей!..
Итак, он с королем расстался
И в комнате один остался,
Сказав послушной свите:
«Я спать ложусь. Вы тоже спите...»
Но тут пажи вбежали
И обувь с ног его усталых сняли,
И, скинув облаченье,
Почувствовал он облегченье.
Но сразу обомлел, узрев
Четырех прекрасных дев,
Возникших на пороге
В таинственном чертоге...
Он живо – шмыг под одеяло.
Но так лицо его сияло,
Что даже и не при свечах
Он отражался в их очах.
Смиренно девы попросили,
Чтобы, дремоту пересиля,
Он подкрепился перед сном
Сначала тутовым вином,91
Затем пленительным, прохладным,
Пьянящим соком виноградным
И чтоб отведал от плодов,
Из райских присланных садов...
. . . . . . . . .
Чуть закусив, он сном забылся.
Слуга тихонько удалился,
А вслед за ним и девы – прочь...
Так юный рыцарь встретил ночь.
Он спал... Но скверно, неуютно.
Из мрака выплывало смутно
Одно виденье за другим...
Храпит горячий конь под ним
И все куда-то мчится, мчится,
Не может приостановиться...
(Я даже умереть готов,
Чтоб не видать подобных снов.)
Вот он немного покачнулся:
Наверно, ранен?.. И очнулся.
В окно чудесный день глядел.
"Эй! Кто здесь? Кто меня раздел?
А слуги где? И свита?.."
В ответ – ни звука. Дверь закрыта.
Он ничего не понимал
И тотчас снова задремал.
Когда же он опять проснулся,
От удивленья ужаснулся:
Ярчайший полдень на дворе,
А у постели, на ковре,
Доспехи красные лежали,
Те, что ему принадлежали,
И тут же – два меча. Причем
Один меч – был его мечом,
Испытанным и старым,
Зато другой был – даром
Владельца замка. Вот в чем суть!..
Герою в сердце вкралась жуть:
"Сон, видимо, был в руку.
Я обречен на муку,
На испытание войной.
Войну сулил мне сон ночной,
И бой, возможно, грянет
Скорей, чем снова ночь настанет!..
Что ж, я с охотой бой приму,
В надежде угодить ему
И в угождение жене,
Чей дивный плащ сейчас на мне...
Однако сердцем и мечтой
Принадлежу не ей, а той,
Кого супругою зову,
Чьим светлым обликом живу,
Кто красотою вешней
Еще прекрасней здешней!.."
Он сделал все, что долг велел:
Доспехи бранные надел
И, опоясавшись мечами,
Сверкнул воинственно очами,
Готовый встретиться с врагом,
И вышел. Чуть ли не бегом
Через дворцовые покои.
Но диво, диво-то какое!
Во всем дворце нет ни души,
Все словно замерло в тиши.
И за окном нет никого,
Лишь быстроногий конь его
Стоит, привязанный к перилам.
Все выглядит мертвым и унылым.
Наш рыцарь в дом вбегает снова -
Молчанье, глуше гробового.
Герой спешит из зала в зал:
В оцепенении молчал
Дом, где вчера еще шумели гости.
Герой Парцифаль вскричал от злости;
И с криком выбегает вон!
Вдруг нечто замечает он:
Распахнуты в саду ворота,
Как если б распахнул их кто-то.
Трава потоптана. Глядит -
Да тут все сплошь следы копыт!
Видать, ворота отворились,
Чтобы гости удалились...
Что ж, делать нечего. И он
Дворец покинуть принужден,
Причем без промедленья.
Вдруг страж, стоявший в отдаленье,
От посторонних скрытый глаз,
Мост опустив, сказал: "Для вас
Пусть день померкнет ясный!
Пришелец вы злосчастный,
Вас злобный рок сюда занес!
Вопрос! Всего один вопрос
Задать вам стоило, и круто
Все изменилось бы в минуту.
Но вы не для славы рождены
И слыть глупцом осуждены!.."
Герой Парцифаль чуть не плачет:
"Страж, что же это все значит?
Что за вопрос? Кому? Зачем?.."
Но страж молчит. Он снова нем,
Как если б сон объял его...
Не называет никого.
И понял Парцифаль в тот миг
(Хотя всего и не постиг),
Что он в полной изведает мере
Печали, несчастья, потери,
Судьбу беспредельно злую
В оплату за радость былую...
"Ну, а пока – вперед, вперед!
К тем, кто, наверно, бой ведет,
Предписанный всевышним.
Я там не буду лишним, и
Средь тех, кого я полюбил,
Обласкан кем и принят был
(Мне вечер памятен вчерашний),
Драться я стану еще бесстрашней
За дорогую госпожу,
А господину докажу,
Сколь я ему благодарен
За меч, что мне им подарен..."
Он разглядел следы подков,
Сел на коня – и был таков,
Души моей герой любимый,
Бесчестья враг непримиримый.
И я его не оскорблю
Тем, что не скрою, сколь скорблю:
Пошто он в замке не остался?..
...Итак, сперва широкий стлался
Путь перед рыцарем моим.
Однако рок неотвратим,
Чем глубже в лес, тем путь все уже,
Смеркаться начало к тому же,
Беда грозит со всех сторон.
Вдруг женский голос слышит он:
Дева на ветви древа сидела,
Набальзамированное тело
Убитого друга в объятьях держа.
(Слушая это, от горя дрожа,
Вы испытаете потрясенье -
Иначе вам не видать спасенья...)
Он сразу ее не смог узнать,
Хоть у их матерей одна была мать...
Верность!.. Но верность была здесь иная:
Не земная верность, а неземная...
И Парцифаль поклонился ей.
"Госпожа, – он сказал, – душою всей
Я сочувствую вашей печали безмерной.
Повелите служить вам – слуга я ваш верный!.."
Она благодарит с отчаяньем во взоре
(Как все благодарят сочувствующих в горе):
"Кто вы? Из какой вы земли?
Как в эту чащу вы забрели?
Люди чужие здесь редко бывали,
А заблудившихся убивали.
Мне приходилось видать самой
Тех, кто уже не вернется домой:
В крови лежали их тела.
Ужасные здесь творятся дела.
Скачите же прочь под покровом ночи!
